Кайл Иторр - Зеленый луч (мир «Земли лишних»)

— Что-что ставить, прости?

— Ну, кондиционеры.

— По-каковски это?

— По-израильски — два слога вместо пяти, удобнее выговаривать. В общем, я настроена перекусить и поплескаться в море. Идем?

В море — хорошо, факт, только и здесь закончить надо бы…

— Руис, — перехожу на английский, — сколько нам еще времени нужно?

— Да ладно, идите, вижу я, как на тебя смотрят, — ухмыляется напарник, — поможешь посадить по месту, дальше сам закончу.

Спасибо, друг, не забуду. И знакомы с барышней аж полтора дня — а ведь расставаться не хочется ну совсем.

— Сара, вроде на берегу какая-то закусочная есть? — вспоминаю вчерашний ночной пейзаж, кажется, там присутствовал киоск с тентом а-ля шашлычная.

— Ага, Деметриос хозяйствует — когда сам, когда помощника отправляет.

— Тогда сходи переоденься в пляжное и встретимся прямо там. Я быстро.

— Ну смотри, жду.

Устанавливаем над лобовым стеклом джипа полусобранное крепление, потом я лечу в номер — переодеться — на пляж. Задрапированная в золотистое парео Сара как раз болтает со скуластой девицей за стойкой — кажется, это она вчера вечером в «Посейдоне» Деметриосу помогала, — а та собирает на блюдо дюжину мини-шашлыков на деревянных шпажках. Судя по запаху, вперемежку баранина и разновсякие овощи. Так и быть, один шашлычок украду себе, чтоб барышне потом было легче плавать…

Плаваем, загораем, потом Сара приглашает к себе на рюмку чая, я всячески расхваливаю ее апартаменты — даром что служебные, действительно толковая квартирка организована, сам бы от подобной не отказался что здесь, что на Старой Земле, — ну и дальше проводим время самым приятным образом.

Знаю, вечно так нельзя. Дольше трех местных суток на Базе без особого разрешения проводить не положено. А если б и было разрешение — нельзя так, не встав на собственные ноги, пускаться в безоглядный загул, и неважно, что в нашем случае этот «загул» особо не включает выпивку, а седативные средства исключительно натуральные… Все равно нельзя.

И барышня прекрасно это понимает, не задавая лишних вопросов. Сегодняшний день еще наш, а что будет завтра, сам Маниту не ведает, потому как верховный индейский бог, чьим попущением шаманы Великих равнин прозревали грядущее, остался на этих самых Великих равнинах за ленточкой. Но пока…

Пока — день наш, и мы им пользуемся.

Поднимаемся в совершеннейшую рань. Шлепаем на пляж. Песок прохладный, а вода теплая. Чуть омочив ножки, стоим в обнимку, глядя на светлеющий восточный горизонт.

Воздух прозрачнее оптического стекла.

За миг до рассвета там, где синева океанских просторов переходит в синеву небес, вспыхивает зеленый луч.

У древних на Старой Земле — символ удачи и благосклонности высших сил. А у нас — тоже пусть будет символ удачи. Которую может поймать только тот, кто заранее знает, где и кого ловить…

Нет, прямо сейчас у меня в руках не удача. Сокровище — согласен, счастье — тоже да, только пока еще не «мое сокровище» и не «мое счастье». Не могу я ее пока называть так. Сперва нужно или поймать удачу, или иным способом встать на ноги. Чтобы было где хранить свое сокровище и пестовать свое счастье.

«Вот это уже план», выражаясь словами Алисы со старой пластинки. [56] Цитата из аудиоспектакля «Алиса в стране чудес»; принадлежит она, однако, не Алисе, а «рассказчику» — Додо.

— Ехать готов? — интересуется Руис, выглянув из трейлера.

Смотрю на Сару, она на меня. Расставаться не хочется. А — надо.

Она опускает веки и сжимает мою руку.

— Готов, — киваю. — Позавтракаем, с собой чего соберем, и вперед.

— Вот и ладно, а то до Порто-Франко двести миль по карте, места незнакомые — часов на шесть можем застрять.

Сара провожает нас до блокпоста, всей массой вешается мне на шею, крепко целует под одобрительный свист орденского патрульного у шлагбаума, и требует:

— Найдешь себе место в новом мире — дай знать. Приедешь, буду рада, но по крайней мере пиши.

— И напишу, и приеду, — обещаю я. — Жди.

Она снова стискивает меня в объятиях, мягких, но крепких; потом отталкивает.

— Все, езжай, а то не отпущу. — Переходит на английский. — Руис, удачи вам.

Напарник светским жестом приподнимает свое сомбреро.

Патрульный поднимает перед нами шлагбаум, Руис проезжает немного вперед и останавливается на площадке, которую держат под прицелом два броневика. Выволакиваю оружейный баул, патрульный кусачками разламывает пломбу.

— Валяйте, парни, можете доставать свои игрушки и снаряжаться.

Сара еще раз машет рукой и уходит. Проводив ее взглядом, все же возвращаюсь к насущным делам.

Кобуру с «жандармом» Руис цепляет на ремень, рядом закрепляет свой боевой нож; в испанский карабин сразу вгоняет обойму и устанавливает его впереди-слева. Проверяет, надежно ли держит крепление, кивает.

— В самый раз.

Потом наполняет из цинка пустую обойму, распихивает все шесть в нагрудные карманы и с видом Панчо Вилья повязывает бандану вокруг шеи.

Я тем временем добываю из бардачка рулон изоленты и сматываю «мадсеновские» магазины попарно, «валетом». Снаряжаю первую спарку и заученным уже движением вставляю в пулемет горловиной вниз. Сажусь в машину, приклад «мадсена» упирается в левое бедро, толстый ствол лежит на согнутой правой руке. Вскрытый патронный цинк справа-сзади, заряженная «леди таурус» в правом кармане. Так вот, сидя и «на ходу», потихоньку снаряжаю вторую подготовленную спарку магазинов и убираю в левый карман; торчит несколько неуклюже, все-таки не армейская разгрузка — вот кстати, надо бы при случае разжиться, — но держится, и ладно. Встаю, примеряюсь, как пулемет с ходу ложится на самодельное крепление и снимается с него; порядок, с размерами угадали, и дуга, конструктивно предназначенная служить лишь опорой ветровому стеклу, десятикилограммовый пулемет вполне себе выдерживает.

Джип тем временем выруливает на то, что здесь зовется дорогой. Колея грейдера, прочерченная рубчатыми шинами грузовиков, внедорожников и броневиков на твердой рыжей почве. В полусотне метров слева невысокая насыпь железной дороги-одноколейки, направо, за бетонными заборами Базы — океан, до него меньше километра. Грейдер весь в ухабах и выбоинах, Руис внимательно следит за дорогой и пока неспешно катит на второй передаче; я обозреваю окрестности. Вокруг грейдера заросли высотой под метр-два, а местами и под все три, трава-кусты-деревья — все вперемежку. Саванна, однозначно, как-то по «Дискавери» южноафриканский вельд показывали — очень похоже. Здесь позеленее, так и понятно, «мокрый сезон» две недели как закончился. И пыли на грунтовке за нашими шинами считай нет, по той же самой причине. Вот по пыли я точно скучать не стану, в Калифорнии накушался.