Виктор Костенко - Ловушка

— Ты все знаешь? — спросила девушка.

— Конечно. Законы «Долга» будут бессмертны. Старой Зоны больше не будет, но будет новая. В ней «Долг» станет главенствующей группировкой. Наша мощь будет велика, и мы сможем менять Зону по нашему усмотрению.

— Какой смысл борьбы с Зоной, если ею можно управлять? — спросил Лист.

— Власть. Зона станет больше. И тот, кто будет управлять ею, будет управлять миром.

— Как обычно! Ты веришь в этот план? — спросил Скворец.

— Я его и придумал. Ученые собрали установку. Создали эти аномалии. Мы надежно укрыты здесь, энергия установки покроет всю Зону и выплеснется за ее пределы. В хаосе, который настанет, мы захватим власть.

— Слишком натянутый план! — заметил Скворец. — Кстати, зачем ты нам все это рассказал?

— Вы были моими напарниками. Вы должны это знать: завтра все закончится и начнется заново. — Белов посмотрел на нас и, больше ничего не говоря, вышел из комнаты, но при этом ударил Мамедова сапогом.

— Не спи. А то пленников проспишь. — Он посмотрел на меня, а потом на Программиста.

— Белов знает, что мы выходили из камеры, — сказал я, когда капитан вышел, а дверь за ним защелкнулась на замок.

— Придерживаемся старого плана с полями? — спросила девушка.

— Придется, — с тяжелым вздохом сказал я и посмотрел на обеспокоенного Листа.

Кирпич сидел на крыле БТР и смотрел за забор лагеря. Скворец так и не смог починить радиатор. Сам Кирпич в этом не разбирался, поэтому ничего не стал предпринимать. Когда принесли Ремня, он был еще жив. Он потерял много крови, бредил, но все еще держался. Поругавшись с Рублевым, Скворец побежал догонять Листа. Сам Кирпич просто растворился в этой непонятной субстанции под названием Зона. Он долго думал над тем, зачем все это было нужно. Он не понимал, откуда взялась Зона, но она начинала его злить. Она отнимала у него друзей и явно смеялась над ним.

Из бункера вышел Студент.

— Как он? — спросил Кирпич, спрыгнув с БТР.

— Сергеев сказал, что все нормально: раны глубокие, но не смертельные. Еще немного — и мы принесли бы труп, а не сталкера. С новыми лекарствами он уже через пару недель встанет на ноги.

— Это хорошо. — Кирпич опустил на плечо Студента огромную руку. — Знаешь, эта операция с самого начала пошла не так, как нужно.

Студент непонимающе посмотрел на сталкера.

— Может, не стоило вообще браться за это дело?

— Может, и не стоило. Да только есть в Зоне такое правило — долго на месте не сидеть. Ничего другого не было.

— Ты же новичок.

— Хочешь сказать, что это не мое дело? А как иначе из новичка ветеран получается? Может, это и было мое последнее задание. Теперь я стал более опытным, тертым сталкером. Ты больше, чем я, по Зоне ходил, а толком ничего не узнал о ней.

— Я и не стремился узнавать Зону. Для меня это не важно, — заметил Студент.

— Жизнь — это такая странная штука. Сегодня ты всех, а завтра все тебя, и тогда ты забиваешься в угол и умираешь от одиночества, оттого что стал никому не нужен.

Студент только кивал головой, соглашаясь со словами Кирпича, хоть и не до конца их понимал. Кирпич изменился за последние дни. Он стал более молчаливым. И до этого он немного болтал, но теперь совсем замолчал и только иногда выдавал подобные монологи. Сталкер больше не сказал ни слова и вошел в бункер. В наступившей полутьме бункера сталкер пошел вниз, в комнату отдыха. Добравшись до чистой постели, сталкер лег на нее и мгновенно заснул. Снилась ему жизнь, в которой еще не было Зоны.

Лист долго ходил из угла в угол. Мамедов, несмотря на угрозы Белова, сладко спал. Как ему это удавалось — непонятно. Большую часть суток он дрых, а остальное время курил или был вне зоны видимости.

У сталкеров возникло ощущение, что все их замыслы известны Белову. Оставалось только одно — ждать, когда он приведет сталкеров к установке, а там действовать по обстоятельствам.

Я предположил, что если аномалия создает артефакт, то в результате возникновения условий, при которых процесс будет протекать в обратном направлении, могло произойти уничтожение аномалии и самой установки. Артефакт был связан с ней, потому что с ней были связаны аномальные порталы. Они работали за счет энергии установки. Но теперь, когда Белов знал о том, что мы хотим изменить поля, артефакт стал не нужен.

Возможно, при помощи артефакта удалось бы запустить обратный процесс в работе аномалии и она вернула бы нас назад. Увы, проверить это было невозможно. В голове у меня крутились размытые, нечеткие контуры нового плана с использованием артефакта, но я решил пока оставить их при себе.

— Как ты себе представляешь тот момент, когда придется отвлекать долговцев от установки? — неожиданно спросил Лист.

— Будем действовать, кто как может, — ответил я и посмотрел на него.

— Нет! Так дело не пойдет. Отвлекать — это как-то примитивно. Нам нужно самим атаковать!

— Чем ты собрался их атаковать? Голыми руками? — ухмыльнулся Скворец. — Да и как ты себе это представляешь? Нас ведут со связанными руками, и тут мы… — Скворец не стал договаривать.

— Остается только отвлекать, — подал голос Программист.

— Менять полярность будешь ты?

— Я, — ответил Программист.

— А если что-то пойдет не так? На этот случай запасного плана нет?

— Нет, — сказал я. — Когда ученый был жив, он согласился запустить ретранслятор. Узнав, что ученый убит, мы решили не менять план. К тому же на нашей стороне несколько долговцев — они начнут бунт. А в это время Программист должен будет запустить ретранслятор.

— А что потом?

— Потом? Потом как получится.

— Тебя несколько недель не было, а ты успел влезть в такую историю, — заметил Скворец.

— Недель? Мы здесь сидим уже три месяца, — поправил я Скворца, — а потом вы пришли.

— Город-призрак… — Скворец только пожал плечами.

— Хорошо, я со всем согласен, но как поведет себя он? — Лист указал на Мамедова, который к этому времени открыл глаза и смотрел на сталкеров.

— Нормально я себя поведу, — заметил тот. Долговец опустил ноги со стола и поднялся со стула. — Можете мне доверять. Я остался преданным Белозерову, а Белов — это так… Для меня он никто. Но он мне доверяет.

— Может, он тебя использует? — спросил Лист, ни капли не сомневаясь, что так оно и есть.

— Может. Никто не спорит, но до сих пор он себя никак не выдал, — парировал Мамедов.

Лист сел на пол камеры.

— Простите меня, конечно, но ваш план совершенно не продуман, — сделал окончательный вывод Лист.

Все промолчали, понимая, что это правда. Но это был единственный план из всех возможных, поэтому пришлось за него зацепиться. Снова появилось чувство, что у каждого, кто сидит в камере, нет шансов на выживание. Измененное поле вызовет мутации, обычное — уничтожит все живое, а если не запускать установку, то она самоликвидируется. Замкнутый круг.