Кирилл Партыка - Эпицентр

Мой план сработал почти на все сто. Святош, считай, больше нет. Оставшиеся Менты немедленно начнут грызню за власть внутри клана, и, возможно, это кровопролитие далеко не последнее. Муштаевских пацанов осталось немало, но без пахана они непременно в большинстве пойдут под Комода. И тогда Комод станет фигурой номер один в Зоне, фигурой, опасной даже для Работяг. Если, конечно, я это позволю. А я этого ни в коем случае не позволю.

Победители, собравшиеся на площади, выдергивали из скрюченных пальцев трупов ручки вожделенных спортивных сумок. Некоторые принялись обшаривать убитых. И тогда я почти увидел Комода. Его тучная фигура едва замаячила на границе света и тени. Но этого мне было достаточно. Еще вчера в лесу, на границе периметра, я убедился, что могу стрелять не целясь, по наитию. Но сейчас мне требовался гарантированный результат. Я тщательно прицелился в одутловатый силуэт, ощутил его вибрацию и медленно потянул спуск.

Но выстрелить я не успел. Выплескивающие пламя двери храма, больше похожие на ворота в ад, вдруг изрыгнули нечеловеческий вопль, а затем из огня вырвались дергающиеся пылающие сгустки, и вновь загремели автоматные очереди. Комодовцы, торчавшие посреди площади, повалились, как колосья под серпом.

Секунду я не понимал, что происходит. Но только секунду. Муштай великодушно оставил запершихся в пожаре святош на милость их странного господа. Но, даже накачанные наркотиком, «братья» не смогли смиренно гореть заживо. Охваченные огнем и адскими муками, они неистово метались сейчас взад-вперед, строча из автоматов во все стороны.

Этот кошмар длился всего минуту. Кто-то из живых факелов упал сам, кого-то свалили ответные выстрелы. Я оторвал взгляд от мертвых комодовцев и догоравших трупов Святош, вновь посмотрел в прицел, Комода на прежнем месте не было. Он находился еще где-то совсем рядом, и я хотел выстрелить, доверившись «шестому чувству». Но именно оно подсказало мне, что Комода, как и меня, скрывает угол здания. Его было не достать, моя стрельба могла лишь выдать меня самого. Бессмысленно рисковать я не собирался. Потом вибрации Комода стали быстро ослабевать и растаяли окончательно. Его увозил автомобиль. Его и неизвестных чужаков, наблюдавших за побоищем со стороны, но не принимавших в нем участия.

Больше мне здесь делать было нечего. Я повернулся и рысью отправился обратно через парк. Лишь отойдя на приличное расстояние от пылающего собора, я понял, что над городом уже слабо брезжит рассвет.

Джип поджидал меня там, где я его оставил. Я сел за руль, положил автомат рядом, на пассажирское сиденье, и попытался расслабиться. Итак, что же мы имеем? Нет Святош; нет Муштая; Менты без Генерала долго еще не оправятся после случившегося, если вообще оправятся. И если это им позволит уцелевший Комод, у которого теперь прибавится бойцов, полно героина и еще какие-то совершенно загадочные типы в придачу. Скорее всего, Ментов он частью перебьет, частью тоже возьмет под себя.

Я стремился к тому, чтобы в Зоне не осталось бандитских кланов или, по крайней мере, чтобы их сила реально поубавилась. В результате же вышло, что остались две непримиримые силы: Директор с его Работягами и Комод с разномастной братвой. Это плохо, хоть окрепшему Комоду все равно непросто будет справиться с Работягами, если он захочет стать полновластным хозяином и решится на конфликт. Но нельзя сбрасывать со счетов хитросплетение чьих-то внешних интересов и целей, с которыми пока ничего не ясно.

Я запустил двигатель и неторопливо поехал по направлению к Крепости.

В моей голове лихорадочно роились самые разные мысли. Но потом откуда-то выскочила и с каждой секундой стала крепнуть одна. Что же это я такое натворил? Они, конечно, подонки. Но разве я Господь, чтоб вершить Страшный суд и заваливать улицы трупами грешников? «Не надо морально-нравственных соплей, — огрызнулся я. — Был какой-то другой выход?» — «Вопрос не об альтернативных решениях, а о цене принятого, — наставительно сообщил мой внутренний голос- Вдумайся сам. Одно дело — теоретические комбинации, а другое — то, что ты только что наблюдал: кровища, мертвяки штабелями, живые факелы, которых убивают из-за невыносимых мук. Ты сам себе не удивляешься, что оказался способен на такое? Даты почище всех Комодов с Генералами вместе взятых».

Еще не хватало затевать перепалку с собственной совестью, которая, как ни странно, у меня еще, кажется, осталась. И сейчас ей не моглось, чрезвычайно не моглось от мною содеянного. Я примерился, как бы понадежнее придушить в себе треклятого моралиста. Не знаю, насколько бы мне это удалось. Но тут вопрос отпал сам собой. Потому что я почувствовал впереди препятствие. И препятствие это было живое.

За поворотом я увидел Кошек, рассевшихся на мостовой, и затормозил.

Кошки расположились по своему обыкновению — разрозненной стаей. Одни сидели столбиками сантиметров по восемьдесят в высоту, другие лежали, приподняв головы. Они будто чего-то ждали.

Опять это было против обычных кошачьих правил: раннее утро, бледный рассвет. В такой час нормальные кошки отправляются на заслуженный отдых после охоты и прочих уличных приключений. Но эти твари все меньше походили на то, чем люди продолжали их считать.

Когда-то давно я видел по телевизору передачу. В ней рассказывалось, что в развалинах римского Колизея живут тысячи кошек. Несмотря на свой природный индивидуализм, они образуют нечто похожее на стаи и даже имеют вожаков. Но наши Кошки, несмотря на признаки стайности, были совсем другими. Они будто переросли самих себя (и не только в смысле размеров). Они стали другими, совершенно другими. Теперь я ощущал это отчетливо.

И еще я обратил внимание на то, что кошачье скопище состоит в основном из матерых тварей. Я, конечно, не зоолог, но мог определить, что молодняка совсем мало. Преобладали широкомордые, с пышными бакенбардами и обмороженными ушами особи, пережившие не одну зиму. Так и повымрут наши чудо-кошечки…

Где-то внутри у меня возникло странное и довольно неприятное ощущение. Сперва я не понял, что это такое. Будто открылась дверь в незнакомое темное помещение, полное непонятных запахов, звуков и движений. Кто и зачем их производил, понять было невозможно, за дверью стоял непроглядный сумрак. Но там определенно кто-то был, совершенно незнакомый, чужой и слегка пугающий. И этот кто-то знач. что я здесь, рядом.

Я наконец догадался, что все это значит. Я чувствовал Кошек. И понимал, что они чувствуют меня. Теперь между нами установилась отчетливая связь, природу которой я объяснить не мог. Это было совсем не то, что чувствовать человека, даже врага. К этому я уже начал привыкать. Вспомнился роман знаменитых фантастов. «Какие были ощущения? — Будто в лицо мне рассмеялась кошка». Вот на это самое и походило. Кошки и не думали смеяться. Но оторопь моя от этого не уменьшилась. Они транслировали какую-то странную ауру, которая, как ни удивительно, резонировала с моей.