Андрей Посняков - Отряд

Матушка Женевьева перекрестилась. Что ж, посмотрим - кто кого!

- Пусть все уйдут! - обернувшись, попросила она.

Поклонившись, оба молодых человека - вполне приятные и богобоязненные юноши - без лишних слов покинули помещение, оставив настоятельницу наедине… нет, не с несчастной девушкой - с тем, кто сидел в ней, пытаясь погубить душу!

С холодной улыбкой хирурга аббатиса разложила на небольшом столике священные книги, взяла в руки распятие…

- О, меус Деус…

Слова молитвы лились из уст монахини легко и свободно, распятие казалось незыблемым в твердой руке. Нет, вот рука чуть дрогнула… И лежавшая на ложе девушка вдруг изогнулась, сбросила одеяло и, страшно сверкая глазами, забилась в конвульсиях, выкрикивая самые гнусные ругательства и лишь одно имя - Вирлуве!

- Изыди, князь тьмы!

Подойдя ближе, монахиня с силой положила распятие на голый живот несчастной. Та снова выгнулась, закричала, смуглое обнаженное тело ее покрылось потом.

- Изыди, сатана! - ничуть не испугавшись, продолжала настоятельница. - Прочь, прочь, Люцифер! Вельзевул, изгоняю тебя…

Так и перечислила все имена нечистого, присовокупив к ним еще и Лютера с Кальвином, - а девчонка все изгибалась, визжала, рычала, плевалась слюною… Свечка, упав, подожгла какую-то тряпку. Дым и зловоние быстро распространились по комнате. Аббатиса хорошо знала, что это было за зловоние и что это был за дым!

Подойдя к окну, она распахнула ставни… Чтобы было куда уйти изгнанным. Подойдя к одержимой, снова прочла молитву… Вроде никого не забыла… А девчонка между тем успокоилась, хоть еще и хрипела… Это было обманчивое спокойствие, ведь главного-то имени настоятельница еще не назвала! Хитер враг рода людского, затаился, притих в девичьем теле… Что ж - тем сильнее будет последний удар!

Прочитав до конца молитву, монахиня с улыбкой возложила распятие девушке на грудь и громко, с неописуемым торжеством воскликнула:

- Вирлуве! Вирлуве! Уходи, именем Святого Духа, изыди.

И только она произнесла эти слова, как вдруг случилось чудо! Откуда ни возьмись, вдруг выскочило мерзкое рогатое существо, черное и омерзительно голое, заскакало по комнате, закружилось, завыло, зашипело и, страшно вращая глазами, выпрыгнуло в окно.

- Вирлуве… - устало улыбнувшись, прошептала монахиня. - Так вот ты какой, господин дьявол!

Сансон отставлен был за то, что ухитрился

Нож гильотины сдать в заклад, и я слыхал,

Что он до синевы на дню два раза брился,

Употреблял кольд-крем и весь благоухал.

Робер де Монтескиу-Фезанзак. «Парижские палачи»

Авторитет матушки Женевьевы после изгнания беса из Мари-Анж укрепился настолько, что настоятельница даже согласилась на встречу с «обрадованными родственниками» избавленной от нечисти девы, сиречь, с Иваном и Прохором. Митрий ей и раньше не был представлен, да и вообще, во всей этой операции выступал в роли самого Вирлуве, а потому имелась вероятность - пусть даже малая, - что аббатиса его узнает. Так что Митрий сидел себе спокойно дома, смывая с себя сажу с помощью Мари-Анж. Уж что они там делали кроме омовений, наверное, можно было догадаться, но Иван с Прохором подобными догадками себя не утруждали, не до того было. Недаром говорится: куй железо, пока горячо. Вот друзья и спешили воспользоваться моментом и надавить на настоятельницу. Сперва пришли с подарками, среди которых была и кой-какая книжица, разысканная Иваном в книжной лавке на рю Экуйер, - естественно, в книжке говорилось о борьбе с дьявольскими происками. Увидев вспыхнувшие неподдельной радостью глаза аббатисы, Иван понял, что своим подарком попал в самую точку. И тут же не замедлил поинтересоваться неким странствующим монахом, братом Гилбертом.

- Да что вы все про него расспрашиваете? - Настоятельница удивилась, но книгу из рук не выпустила - и это, несомненно, значило, что ее расположение к мнимым родственникам мнимой одержимой никуда, слава святому Клеру, не улетучилось.

- Брат Гилберт нам кое-что обещал, - уклончиво отозвался Иван и тут же вновь рассыпался в благодарностях. - О, матушка Женевьева, если бы не вы, если бы не ваши познания и неустрашимость, если бы…

- Ой, бросьте! На все воля Иисуса, - засмеялась монахиня, однако по чуть покрасневшим щекам ее было видно, что похвала пришлась ей по душе. - А про брата Жильбера так скажу - можете его здесь не искать, он давно уже отправился на гору Святого Михаила.

- Куда-куда?

- В монастырь Мон-Сен-Мишель. О, это очень красивое и великолепно укрепленное аббатство, на небольшом островке меж Нормандией и Бретанью. Брат Жильбер как-то поминал, что хочет именно туда отправиться, а вот когда вернется - не сказывал. В нашу-то обитель он заглянул по пути - передать поклон от одного старого знакомца…

Матушка Женевьева поджала губы, глаза ее затуманились, и перед глазами возник облик молодого и красивого прелата. Отец Александр. Александр Рангони… Да, тогда, в Риме, они были так молоды…

Мон-Сен-Мишель. Замок и монастырь на крутой скалистой горе посреди серо-голубых волн. Именно туда и лежал теперь путь трех друзей. Но прежде нужно было отыскать Жан-Поля д’Эвре, ведь своих не бросают, а нормандца все они давно уже считали своим - так уж вышло. И значит, нужно было выручать.

Иван, Прохор и Митрий уселись втроем вокруг небольшого стола у себя в комнате. Мари-Анж, получив оговоренный расчет и поцеловав на прощание всех троих, отправилась обратно в родные места, так что друзьям никто не мешал. Тем лучше думалось…

Рассуждать начали по новой, с того, о чем уже не раз думали. Куда мог запропаститься Жан-Поль? Происки конкурентов, слава Господу, можно было спокойно отбросить как версию, не выдержавшую проверки. Значит, оставались неудачная дуэль, дама и лупанар. Последние два места, впрочем, сразу отбросили - уж оттуда-то Жан-Поль мог бы подать весточку. Оставалась дуэль… Если так, то, конечно, жаль. Хотя нормандец ведь мог и не погибнуть, а просто получить тяжелое ранение.

- Лежит сейчас где-нибудь, - грустно предположил Прохор. - Чахнет.

- Придется искать. - Иван кивнул.

- Поначалу хорошо бы спросить того модника, маркиза де Полиньяка, - подумав, напомнил Митрий. - Хотя…

- Хотя… - повторил Иван. - Хотя в этом сейчас нет никакого смысла, ведь мы разговаривали с ним совсем недавно, как раз о Жан-Поле и спрашивали. Уж если была бы какая дуэль, не может того быть, чтоб такой человек, как маркиз, ничего бы о ней не знал. Город-то маленький!

- Да, значит, не дуэль. Тогда что же? - Митрий почесал за ухом. - Предположим, Жан-Поль не убит, но не может ни дать о себе знать, ни выбраться. Тогда где он, спрашивается?