Андрей Посняков - Отряд

- Ну, конечно же в тюрьме! - обрадованно воскликнул Иван. - Молодец, Митька! И как это мы раньше об этом не подумали?

Вот в этом направлении и стали теперь размышлять. Естественно, для начала нужно было собрать подробные сведения обо всех имеющихся в Кане узилищах, на что и ушел почти весь день. Собственно, тюрем-то в городе имелось немного, всего три, но ведь каждую нужно было осмотреть, хотя бы издали, составить, так сказать, общее представление.

Немного подумав, Прохор выбрал для себя небольшую каторжную тюрьму на Иль-Сен-Жан, расположенную совсем недалеко от дома зеленщицы Жермен, Митрию досталось узилище для городских недоимщиков, что напротив церкви Сен-Этьен-ле-Вье, ну а Ивану - самое трудное - замок, шато.

Вечером встретились, обменялись впечатлениями. Первым выслушали Прохора, описавшего каторжную тюрьму с ухмылками и частым пожиманием плеч. Было от чего и пожимать, и ухмыляться - по мнению молотобойца, тюрьма для каторжников даже названия-то такого не стоила, «тюрьма», и представляла собой обычный амбар, правда, с крепкой дубовой дверью, охраняемый добродушным пожилым стражником самого мирного вида. Узников Прохору тоже удалось рассмотреть - их как раз к вечеру привели из каменоломни, всего-то пять человек, правда - все в кандалах. Как пояснил охотно распивший с Прохором кувшинчик вина тюремщик, кандалы предназначались вовсе не для предотвращения побега, а служили в целях лучшего собирания милостыни, являющейся, пожалуй, основной составляющей тюремного бюджета. Закованных в кандалы узников жалели больше, соответственно и подавали.

- В общем, не тюрьма, а богадельня, - с усмешкой заключил Прохор. - Оттуда только ленивый не сбежит.

Нечто подобное сквозило и в рассказе Митрия, с той лишь разницей, что недоимщики кормились не только подаянием сердобольных горожан, но и передачами родственников. А так - все один к одному: и ветхое помещение, и ленивая стража, которую с узниками связывали - даже можно сказать - вполне приятельские отношения. Ну, правильно, и те и другие ведь были горожанами Кана, соседями.

- Да. - Выслушав друзей, Иван покачал головой. - Похоже, что только мне повезло, если это можно назвать везением. В замок я не попал, но где расположена тюрьма, узнал. Место неприступное, охраняется строго - кроме тюремных стражей еще и солдатами замка, а уж те службу свою туго знают - мышь не проскользнет. Даже мост подвесной, и тот на ночь поднимают.

- Что ж, совсем нет никакого слабого места?

- Не знаю.

- А Жан-Поль? Он там?

- Тоже пока не вызнал. Но если он в узилище, то точно в шато! Интересно, кто только его туда закинул? Ведь эта тюрьма - для особо опасных государственных преступников.

- Значит, наверное, в ней. Ты придумал, как вызнать?

Иван пожал плечами:

- Так, есть кое-какие мысли. Караул сменяется раз в сутки, вечером, после чего часть отстоявших смену стражников идет в ближайшую корчму. Но гуляют своим кругом - никого чужого за стол не пускают. Видели бы вы их жуткие рожи! Настоящие висельники! - Юноша поежился и вдруг улыбнулся. - Хотя нет, был среди них один вполне приятный и веселый человек, да и тот - палач.

- Палач?!

- Ну да. Завтра вот с ним и встречаюсь. Я ведь там, в корчме-то, громко себя вел: кричал, что студент, вагантов читал… Думаю, раз самому к стражам не подойти, так пусть хоть ко мне кто-нибудь интерес проявит.

- Ну и что, проявили?

- Да проявили… Я ж вам и говорю - палач, - усмехнулся Иван. - Зовут - мэтр Огюстен мне представился как стихотворец, это уж потом, как уходил, кто-то шепнул - палач, мол, это палач. Вот с этим Огюстеном и встречаемся завтра в таверне на рю Эзмуазин, прямо рядом с мостом - вина попьем, стихи почитаем. Как сказал мэтр - очень ему приятно будет пообщаться с ученым человеком.

Выслушав, Прохор покачал головой:

- Ой, боюсь я за тебя, Иване. Не с простым человеком встречаешься - с палачом!

- Ничего, - расхохотался Иван. - Чай, на виселицу он меня сразу-то не потащит!

Таверна называлась незатейливо - «У моста». Небольшое, но вполне уютное заведение: три стола, прилавок, на стенах - золоченые канделябры меж расписных тарелок. Когда Иван заглянул туда, мэтр Огюстен уже сидел за дальним столом и, увидав вчерашнего знакомца, приветливо помахал рукой. Канский палач казался человеком приятным - не высокий, но и не низкий, не худой, но и не сказать чтобы толстый, лицо красивое, круглое, тщательно, до синевы, выбритое, нос слегка вздернут. Высокий чистый лоб с тонкою ниточкою бровей, густые черные кудри - что характерно, ни единого седого волоска, несмотря на возраст: лет тридцать пять - сорок. Блестящие тепло-карие глаза смотрят открыто и прямо, улыбка прямо-таки дышит обаянием. Что еще? Одет добротно, даже с некоторой изысканной небрежностью: камзол темно-синего бархата, крахмальный отложной воротник, расстегнутые на груди - чтобы было видно кружевную сорочку - пуговицы. Нет, определенно - приятнейший человек, весьма и весьма приятнейший.

- Рад с вами встретиться, господин студент! - с искренней радостью приветствовал мэтр. - Мне очень и очень приятно, что вы пришли, клянусь святым Николаем. Садитесь же, выпьем вина, оно здесь очень недурное, смею вас уверить. Сейчас закажу кувшинчик. Эй, Николя! Трактирщик!

Заказ был выполнен очень быстро, причем лично самим хозяином - сухоньким, чрезвычайно подвижным старичком с молодо блестевшими глазами.

- Пейте на здоровье, почтеннейший мэтр Огюстен, угощайтесь. Осмелюсь рекомендовать к вину тушеное с шафраном мясо с овощами.

- Что ж. - Месье Огюстен добродушно усмехнулся. - Неси, дядюшка Николя, попробуем, что у тебя за мясо.

- Рекомендую к мясу чесночную подливку.

- Подливку, говоришь? Так-так… А к подливке наверняка посоветуешь еще что-нибудь недешевое, уж я тебя знаю. Ладно, не обижайся, неси.

В таверне было довольно людно, но Иван для себя отметил тот факт, что к их столу никто не подсаживался. Входившие посетители, заметив мэтра, раскланивались с ним весьма почтительно, однако близко не подходили, видать, все ж таки брезговали или боялись.

- Не меня они боятся, друг мой, - перехватив взгляд Ивана, усмехнулся палач. - А того, что называют общественным мнением. Уважают - да, но ни за что не подойдут, не сядут за один стол - зазорно.

В словах мэтра юноше почудилась тщательно скрываемая горечь.

И как раз в этот момент в таверну заглянул еще один посетитель - здоровенный бородатый малый, судя по походке - моряк. Увидав его, посетители тут же притихли, как показалось Ивану - испуганно. Лишь один мэтр Огюстен как ни в чем не бывало продолжал есть мясо. То же самое делал и Иван, лишь иногда кидая кругом любопытные взгляды.

А верзила, подозрительно оглядев зал, направился именно к ним. Среди посетителей пролетел испуганный шепот.