Андрей Посняков - Отряд

- Как можно?

- Почто собачину не выпустили?

- Так, Демьяне Самсоныч, сам знаешь, кобель уж два дня не кормлен, как ты велел. А ну как на нас кинется?

- А и кинется, так что ж? - Демьян Самсоныч явно повеселел. - Эка потеха будет! Ишь, лает бедолага, надрывается. Не пробрался ли кто на двор? Или те - не выбрались ли?

При этих словах Митька насторожился.

- Да не выберутся, - захохотал кто-то из слуг. - Там и белке-то не пролезть.

Вот так! Значит, не зря неспокойно билось сердце. Все ж таки словили их, словили… Интересно, откуда узнали, что беглые? Или так догадались? И что теперь…

Слуга - кажется, Никодим - вдруг задал хозяину тот же вопрос. Демьяну Самсонычу, видать, хотелось поговорить, пусть даже и с собственными слугами. Митька слышал, как скрипнула на крыльце скамеечка. Да что там говорить - ведь не так и поздно еще было. А темень кругом непроглядная - так это оттого, что дождь.

- Что, девка понравилась, Никодиме?

- Понравилась, - согласился слуга. - Фигуристая деваха, кожа гладкая, белая…

Ага, все же подсматривали в баньке-то! То-то оконца там такие странные, необычные.

- Не засматривайся, - охолонул служку хозяин. - Девку, как наши с сарожских лесов возвернутся, отправим на Матренины выселки, в Заозерье. Сыну Матрениному как раз жениться приспела пора. Вот и женим! Матрена за выкупом не постоит - баба честная.

- Честная, - Никодим согласился. - Только сынок ейный, говорят, дурень. Тридцать лет, а все в штаны писается.

Демьян Самсоныч хохотнул:

- А нам какое дело, что дурень? Наше дело - девку в кабалу сбыть да с того поиметь. И ведь поимеем! Повезло нам с этими беглыми. Ишь, паш-озерскими прикинулись, змеи… Отродясь там таких не бывало!

- Ну, девку - Матрене, того здорового - беломосцу заболотскому Ивану в боевые холопы, а куда содомита?

Содомита! Митька закусил губу - это вот как раз про него. Видать, тоже разглядели в бане, сообразили что к чему.

- А содомит, Никодиме, - главная наша добыча! - явно похвалился хозяин. - Акулина Блудливы Очи помнишь ли?

- Это с Заборья, что ли?

- Его.

- Жуть человечишко! - Никодим, судя по паузе, перекрестился. - И как такого препоганца земля носит?

- А то не наше дело, - снова засмеялся Демьян Самсоныч, пребывавший, похоже, в отличнейшем расположении духа. - Давненько Акулин у меня мальца-содомита просил. Вот, дождался. Заплатит щедрейше!

- То я гостюшек на наш двор привез, - не преминул напомнить Никодим. - Что, так и будем их посейчас держать? А ну как иные гости нагрянут? Людишки-то наши когда еще с Сарожского лесу придут? Может, зря мы их туда послали?

- Не глупи, Никодим. - Хозяин постоялого двора желчно сплюнул. - Куда ж еще за зипунами посылать? Не на Пашозерье же? Чай, в тихвинских-то краях навар куда как жирнее.

Оба - господин и слуга - засмеялись.

«В сарожских лесах… за зипунами… - в смятении думал Митрий. - Так вот почему на постоялом дворе столь малолюдно - людишки-то по сарожским да тихвинским лесам лиходейничают, промышляют. Не постоялый двор это, а самое настоящее разбойничье гнездо! Вертеп! Как бы вот теперь отсюда выбраться-то, помоги Господи».

Митька хотел было перекреститься, да не успел - снова жутко залаял пес.

- Да что он все блажит?! - недовольно буркнул хозяин. - Ладно, плесни-ка ему вчерашних щец, Никодиме. Да опосля спустишь с цепи - пущай по двору побегает.

Услыхав такое, отрок похолодел - выбраться из-под крыльца у него сейчас не было никакой возможности: Никодим и второй слуга находились где-то совсем рядом, а на крыльце сидел на скамейке хозяин.

Загремела цепь. Раздалось глухое ворчание, лай и громкий голос слуги:

- Господине, а он рвется куда-то!

- Ну, рвется - так пусти, - засмеялся Демьян Самсоныч.

Митька сжал кулаки и приготовился бежать. Мокрая грудь его тяжело вздымалась. Вот сейчас, вот-вот… Никогда допрежь не пробовал остроты собачьих зубов, как-то до сей поры Господь миловал. Интересно, велик ли пес? Наверное…

Пес зарычал, взлаял и наконец бросился… Только вовсе не под крыльцо, а - судя по лаю - к воротам! Однако…

- Тут какой-то монах, господине! - прокричал Никодим. - Просит приютить до утра.

- Приютим, раз просит, - сипло отозвался Демьян Самсоныч. - Ты придержи пса-то…

- Так лучше его обратно на чепь, не то вырвется.

- На чепь, так на чепь, - к вящему Митькиному облегчению согласился хозяин. - Давай монаха сюда… Ага, бредет, вижу. Бог в помощь, человеце Божий! Пошто в этаку непогодь странствуешь?

- Анемподист я, монах с онежских ловен, тонник, - голос ночного гостя оказался силен и благозвучен - легко перебивал дождь. Только вот говорил чернец как-то не совсем по-русски, с каким-то чуждым, смягчающим звуки выговором. Весянин?

То же самое спросил и Демьян Самсоныч.

- Я по рождению карел, - пояснил гость. - С рождения и крещен в обители Шуйской. Беда у нас, Господи! Неведомы люди, ночью напав, разграбили тоню, многих рыбаков убили, иных разогнали кого куда.

- Что за люди? - хозяин проявил любопытство. - Да ты проходи, проходи, святой человече, на дожде-то не стой.

По ступенькам прогрохотали шаги. Стихли. Загремела цепь. Правда, пес уже больше не лаял, видно, привык к чужому запаху, и лишь иногда глухо ворчал. Немного выждав, Митрий осторожно выбрался из-под крыльца - пес, зараза, залаял!

- Тихо, тихо, собаченька, - пробираясь мимо собачей будки, ласково прошептал отрок. - Ну, полаял - и будет. Эвон, лучше покушай.

Наклонившись, Митрий пододвинул к будке деревянную плошку с каким-то холодным, щедро разбавленным дождевой водицею, варевом. Пес довольно заурчал, даже вильнул хвостом. Ну и псина - огроменная, как дождевая туча! Но, кажется, зверина не злая. Кушай, собаченька, кушай.

Благополучно пробравшись мимо пса, отрок подошел к воротам и вдруг замер. Ну, выберется он отсюда, и что? Первоначальная идея - позвать людей со Спасского погоста - по здравому размышлению показалась ему не особенно хорошей. Ну, допустим, приведет он людей. И что им скажет хозяин постоялого двора? А то и скажет - поймал беглых! И будет со всех сторон прав. Так что никакой это не выход. А что же тогда делать? Что делать? И ведь обратно-то не залезешь, никак!

Дождь чуть уменьшился, из прохудившихся туч глянули вниз желтые звезды.

Друзья, захваченные в полон коварным хозяином-татем, на стороне которого закон, пара преданных слуг и здоровенный пес, да еще разбойный отряд, вот-вот должный вернуться. А что Митрий? Безоружен, гол, жалок. И как же ему теперь?

Что делать?! Вразуми, Господи!