Иван Кузнецов - Ковчег

Я вдруг понял, в чем дело. Это была не просто первая войсковая операция. Я впервые сознательно совал голову под пули. Прежние стычки, опасные, пусть даже смертельно опасные, были делом случая. Даже нож Михалыча, пляшущий в миллиметре от моего горла, даже волки, пытавшиеся разорвать нас на куски, даже перестрелка в аптеке на Металлурге, даже падение сквозь сияющий барьер. Все они произошли случайно. Я не провоцировал их, не ввязывался в драку в надежде сорвать куш. Танцы со смертью выходили спонтанными, и времени как следует испугаться не оставалось. Сейчас все было иначе. Мы сознательно шли на конфликт, сознательно рисковали жизнью, стараясь заполучить добычу, которая бы оправдала риск. Только риск от этого меньше не становился.

Я поймал взгляд Игоря.

Игорь улыбался. Игорь расслабленно держал тяжелую винтовку. Игорь готовился действовать. Несмотря на травмированный нос, несмотря на избиение на ТЭЦ, он по-прежнему относился к риску иначе. Нет, не как к игре — как к соревнованию, вызову, операции, которую надо разыграть идеально.

От этой улыбки мне стало не по себе. Возможно, как раз потому, что я был спортсменом и прекрасно понимал разницу между соревнованиями и реальной жизнью…

Краем глаза я уловил короткую вспышку. Раздалось низкое, неприятное шипение, а затем на идущем впереди бронетранспортере вспух пузырь пламени.

Я не сразу сообразил, что происходит. Опомнился только, когда по кабине забарабанили пули. Сначала робко, потом все сильнее. Сидевший рядом Михаил, вскрикнув, согнулся на дне кузова. Игорь на стрельбу отреагировал мгновенно: метнулся ко мне и вцепился в плечо. Мы выкатились из кузова, залегли за метровыми колесами. Рядом распластался Вербовски.

Свинцовый дождь и не думал стихать. Наоборот, с каждой секундой он набирал силу. Теперь выстрелы звучали отовсюду. Звонкие четкие шлепки, звон разбитого стекла, крики раненых. Снова раздалось едва слышное шипение, и БТР подпрыгнул еще раз. В небо ударил столб дыма. Огня почти не было: боеприпасов на борту мало, а до топливного бака осколки не добрались.

Высыпавшие из кузова солдаты открыли ответный огонь, в основном наугад. Идущий вторым грузовик попытался развернуться и встал поперек дороги с заглохшим двигателем. Автоцистерны с места не тронулись. Из кабины первой вывалился водитель и, матерясь, передернул затвор автомата.

Я не видел, откуда по нам стреляли. Казалось, молотят со всех сторон. Рядом с вокзалом перебивали друг друга десятки стволов. Передовой отряд вляпался не хуже нашего, и противостояли ему явно не снулые поутру охранники. Подмоги от авангарда ждать не приходилось — ушли бы живыми!

Я вжался в землю, изо всех сил стискивая бесполезный карабин. В голове звенело. Куда стрелять? По кому? Нас поливали с нескольких точек. Вскоре в нестройную автоматную балладу вклинился жесткий ритмичный стук пулемета. Звук доносился откуда-то со стороны вокзала, но чтобы понять, где гнездо, надо было приподняться. А это было сродни самоубийству.

— Коля! — дернул меня за штанину Игорь. После падения я потерял его из виду и не понял, как он оказался за моей спиной. — Коля, сюда!

Он ящерицей пополз назад, и я машинально последовал за ним. Мы обогнули ржавую легковушку и вскоре оказались посреди автомобильного кладбища. Привокзальная автостоянка была отличным прикрытием. Высмотреть несколько человек, ползущих между припаркованными машинами и днем-то непросто, а уж в темноте…

Однако я недооценил Игоря. Он вовсе не собирался отступать. Не успел я вздохнуть, как услышал сдержанный шепот:

— Они на крышах. Там, там и там. — Он ткнул в два невысоких старых здания на правом фланге и в многоэтажку прямо по курсу. — Кажется, еще на смотровой площадке вокзала, точно не понял. Но главные силы там. — Он снова показал на многоэтажку. — Из гранатомета били оттуда, и пулемет там же стоит. Надо снять, а то они всех положат.

Несколько секунд я тупо пытался врубится в «надо снять», а когда наконец сообразил, Игорь уже тянул меня сквозь стройные ряды автомобилей.

Поначалу я даже не сопротивлялся. Вырваться из зоны плотного огня было единственным желанием. А потом сопротивляться стало поздно. У края автостоянки нас ждал Вербовски и незнакомый парень лет двадцати пяти. Он ехал в первом грузовике, видно, из армейских.

— Через улицу, быстро, — процедил Вербовски, ткнул в сторону многоэтажки и тут же пополз вперед.

Пять метров узкой односторонней трассы показались бескрайним полем, и я удивился, что они вдруг закончились. Один за другим мы скользнули под прикрытие замершего у привокзальной остановки кособокого троллейбуса. Не знаю, темнота или удача сыграла на нашей стороне. Возможно, и то и другое сразу. Во всяком случае, ни одного выстрела по нам так и не сделали. Бандиты полностью сосредоточились на грузовиках, пропустив наш фланговый рывок.

Беспорядочная пальба не стихала ни на секунду, но теперь я смог четко выделить длинные пулеметные очереди. Били действительно со стороны многоэтажки, с крыши или с верхних этажей. Как Игорь сумел вычислить пулеметное гнездо еще на стоянке, оставалось загадкой.

Вербовски не дал перевести дух.

— Быстро-быстро!

Он погнал нас вдоль кирпичной стены к входу в подъезд. Железная дверь предательски скрипнула, но пронзительный звук утонул в грохоте автоматных выстрелов.

В подъезде было темно, хоть глаз выколи. Зажигать фонари мы не рискнули: вдруг бандиты оставили на лестнице прикрытие? По той же причине бег через ступеньку заменился размеренным и осторожным подъемом.

Мы миновали седьмой этаж, когда в пыльном окне лестничной площадки мелькнул красный отблеск. Сигнальная ракета стремительно ушла в небо и лениво зависла над темным городом, почти тут же сверкнула вторая. Красные ракеты. Это означало только одно — атаку опорных пунктов, гаражей, складов горючего и продовольствия.

Выходит, нападение на колонну лишь часть единого плана, кусочек мозаики, заботливо выложенной неизвестным стратегом, одна из тех ловушек, в которые мы попадали не единожды. Только на сей раз ловушка масштабная, прекрасно скоординированная и потому совершенно неожиданная. Топливо оказалось лакомой приманкой, а путеец — засланным казачком и прекрасным актером, заманившим отряд в капкан.

— Суки, — одними губами прошептал Игорь.

— Наверх. — Вербовски толкнул меня в спину и, уже не таясь, ринулся вперед.

Стрелявшие не выставили прикрытия на лестнице, но на последнем этаже нас поджидал неприятный сюрприз. Сухие, кашляющие звуки, доносящиеся из приоткрытой двери одной из квартир, не оставляли сомнений: отсюда тоже ведут стрельбу. Плохо, что пулемет работал с крыши. Огневых точек оказалось две, и если накрыть одну, стрелки второй это сразу поймут.