Рэй Олдридж - Машина-Орфей

Она подбежала к часовне, крича, чтобы позвать Мокрассара. Перед часовней она на миг остановилась, неуверенно, не зная, на что ей решиться. Какая-то ее часть, еще остававшаяся человеческой, очень не хотела входить внутрь часовни. Но эта ее сущность как-то очень внезапно погасла, и она влезла вовнутрь, чтобы присесть в защитных объятиях своей Машины. Машина захлопнула защитные двери.

Она посмотрела сквозь решетку на ту часть Машины, куда, по образцу питания генчей, поступали слизистые вещества из болота. В эту слизь и сейчас были опущены щупальца, перекатывая кости и неразложившуюся еще плоть. Почему-то Кореане показалось непристойным, что Машина продолжала питаться, даже когда ее преследовал Руиз Ав.

– Прекрати! – прорычала она, и щупальца убрались из слизи.

Странно, но Машина при этом хихикнула.

Потом Кореана увидела, что ее Мокрассар патрулирует пространство перед часовней, стараясь двигаться так, чтобы никакие выстрелы в него не попали.

– Руиз Ав здесь, – прокричала она, – убей его!

И Мокрассар исчез.

– Что творится? – спросил Руиз. – Где Мокрассар?

Генч вздрогнул, подвинул тело вперед, его щупальца словно спрашивали воздух. Руиз отпрянул подальше от блестящих нитей щупалец. Они все время вызывали в нем нервную дрожь, хотя он и верил в искренность генча.

– Не могу сказать наверняка. Та оппозиция, которая среди генчей думает иначе, чем я, посылает по сети сбивающие сообщения.

– Замечательно, – кисло сказал Руиз. – Моя жизнь – не говоря уже о будущем человеческой расы – зависит от результата в соревновании между генчами, кто больше навоняет. Почему я даже не удивляюсь?

Он почувствовал, что в душе у него накипает смех большим страшным пузырем. Он испугался и попытался подавить желание смеяться.

– Вот тут, – сказал генч, и Руиз посмотрел в эту сторону.

Мокрассар метался у края лабиринта, его естественная скорость еще более увеличивалась за счет его искаженного восприятия. Он надеялся, что Мокрассар не сможет разглядеть его в темноте алькова над лабиринтом, потому что в том состоянии, в котором он пребывал, он был совершенно уверен в том, что его убил бы в рукопашном поединке любой противник, а не только это страшное существо. Он быстро наклонил голову вниз, чтобы его не заметили, и заговорил с клоном Низы.

– Что ты видела?

– Гигантское насекомое, воина Кореаны, как оно бегает по краю лабиринта. Почему ты его не убил?

Руиз застонал и почувствовал парализующий душу и тело страх. Казалось, страх этот высасывает всю силу из его рук и ног. Его воображение разыгралось. Он так и видел, как Мокрассар убивает его тысячей различных способов. Он крепко зажмурил глаза – и это, как он с опозданием понял, было, ошибкой. При отсутствии зрения, которое могло подсказать ему не только иллюзии, но и окружающую реальность, галлюцинации стали гораздо сильнее.

Он широко открыл глаза.

– Есть ли еще другой способ пробраться внутрь? В этом древнем месте?

Генч повернулся к нему.

– Да. Внизу. В конце коридора, который пересекает заднюю, стену этого места, есть дверь. Она давным-давно приржавела к направляющим.

– Ты можешь предупредить меня, если что-нибудь появится в отдалении? Послать мне какой-нибудь образ?

– Да – хотя не очень сильный. Но что-то смогу сообщить. Вся сила нашей фракции генчей направлена на то, чтобы подавить те волны безумия, которые остальные генчи посылают против вас. Они не ожидают, что мы станем таким образом переговариваться, – тут генч вытащил маленький передатчик из одного из своих ртов. – Но почему бы тебе не воспользоваться вот этим?

Руиз подавил еще один взрыв безумного хохота.

– Действительно, почему бы и нет? Ну хорошо, когда Мокрассар окажется, по крайней мере, на полпути к дальней стороне лабиринта, дай мне знать. Я дам тебе специальный канал.

Он взял передатчик, настроился на кодированную частоту и ввел правильные дешифрующие параметры.

– И, чтобы не было никаких ошибок, пошли мне еще и видение. Что-нибудь, что имело бы значение только для нас двоих. Понимаешь?

– Наверное, – сказал генч, принимая передатчик из рук Руиза.

Руиз побежал вниз по лестнице, а мозговой огонь терзал его. Призрак Машины сидел у подножия лестницы с голодным видом. Когда Руиз к ней приблизился, она высунула язык. Руиз увидел, что язык состоял из массы переплетенных рук… а все кисти этих рук лениво подзывали его к себе.

Руиз заставил себя пробежать сквозь призраки и держал глаза полузакрытыми, готовый пропустить мимо сознания любой кошмар, который может появиться внутри привидения. Проходя сквозь изображение он услышал слабый голос, который сказал ему: «Грубиян!»

Он прошел по центральному коридору к первому из двух столбов, к нему он прикрепил мину-прилипалу, настроенную на замедленный взрыв. Когда он заминировал второй столб, он направился к задним рядам амфитеатра и нашел тот коридор, который вел в лабиринт.

Он остановился перед дверью, которая стала массой старой ржавчины. Он проверил содержимое своей сумки для взрывчатки, оказалось, что у него осталось только полдюжины мин-прилипал. Ему необходимо было оставить себе несколько штук для разрушения самой Машины – если он когда-нибудь сможет к ней подобраться. Неохотно он вытащил одну из мин и настроил ее на взрыв в среде низкой сопротивляемости. Откроет ли такой заряд дверь без того, чтобы обрушить на них всю крышу пещеры? Он посмотрел наверх, и его одурманенное сознание показало ему крышу в постоянном движении, словно она уже шаталась и валилась на него. Это восприятие было таким реальным, что он прижался к двери, испуганный тем, что увидел.

– Руиз Ав, – сказал шепотный голос генча по внутренней связи шлема Руиза.

– Да? – он посмотрел вниз, на ноги, пытаясь сосредоточиться на чем-то, кроме падающей крыши.

– Насекомое проверяет первого из убитых тобой солдат. Это еще достаточно далеко от тебя?

Руиз подавил желание глубоко вздохнуть.

– Надеюсь, – сказал он. – А ты разве не собирался что-нибудь мне показать?

– Если ты говоришь, что так надо, так я и сделаю.

В центре амфитеатра возник силуэт и принял четкие формы. Эти формы составили очень знакомое лицо, пусть даже оно было огромным. Руиз узнал волчьи черты Публия, создателя чудовищ, который улыбался ему приятно, но жестоко, а потом посмотрел вниз на призрак Машины-Орфей со страшной тоской и алчностью.

– Порядок, – сказал Руиз. – Я понял.

Лицо растворилось и растаяло тонкими лентами дыма. Руиз настроил часы мины и отбежал в сторону со всей скоростью, с какой только мог, стараясь не смотреть на крышу и не думать о том, что на него давит весь этот вес, километры плавленого камня и металлического сплава.