Алекс Орлов - Бросок Саламандры

Мальчишки как ураган налетели на эту монетку, и в клубах пыли за десятком мелькавших рук и ног нельзя было разобрать, кому она досталась.

Громко тарахтя, такси помчалось по мощенным камнем улицам, распугивая бродячих собак и принуждая прохожих загодя убираться с проезжей части.

Несмотря на довольно мягкие сиденья, каждый ухаб отдавался в усталых костях Кларка. Видимо, на Арафате не знали, что в автомобиле должны быть амортизаторы, либо просто считали это излишней роскошью.

Через пять минут бешеной езды Кларк стал подозрительно принюхиваться. Ему показалось, что к резкому запаху бензина примешивалась вонь от настоящего птичьего помета.

Первым делом Эдди осмотрел свои подошвы, но они были чистыми, тогда он заглянул под сиденье, и там, среди вибрирующих и скрипевших пружин, увидел корзину, в которой сидела курица.

– Эй, у вас там курица! – крикнул он таксисту.

– Я знаю, – ответил тот, – это моя курица.

– Но что она там делает? – удивился Кларк.

– Яичко делает.

– А почему она не делает его у вас дома? – недоумевал Эдди.

– Дома нельзя, – покачал головой Зуфар. – Дома сосед плохой – яичко ворует.

– Понятно, – кивнул Эдди и покрепче ухватился за спинку переднего сиденья.

Мимо проносились запыленные здания, казавшиеся ему совершенно одинаковыми. Люди в длинных просторных одеждах выглядели двойниками, и даже женщин от мужчин отличить было практически невозможно.

Проскочив через некое подобие площади, такси проехало вдоль аллеи пальм и резко затормозило напротив трехэтажного здания.

– «Шурдук-сарай», сеньор, – объявил таксист. – Выходить будем?

– А тараканы здесь есть? – спросил Кларк, с подозрением разглядывая разбитые дорожки, ведущие к отелю, и обшарпанный фасад, густо засиженный птичками.

– «Шурдук-сарай», – снова объявил Зуфар, видимо решив, что его пассажир туг на ухо.

– Да, сарай он и есть сарай, – подвел итог Эдди. – Вот что, вези меня туда, где нет тараканов. Понял?

– Конечно, понял, сеньор. Отвезу далеко-куда-нада, – пообещал Зуфар, затем со скрежетом переключил скорость и резко развернул машину, подняв целое облако пыли.

И снова тряска, чихание старого движка и горячий ветер, совершенно не охлаждавший раскрасневшееся лицо Кларка.

К счастью, продолжалось это недолго, и минут через пять такси остановилось возле другой гостиницы, которая выглядела хотя и скромно, но достаточно ухоженно.

Перед зданием имелась зеленая лужайка, а ведущая к подъезду дорожка была обрамлена длинными цветочными клумбами.

– «Принцесса Виктория-сарай», – объявил таксист и небрежно махнул в сторону отеля, словно предлагая принять его в подарок.

– Да, это мне подойдет, – сказал Эдди, – Сколько с меня?

– Десять кредитов! – выпалил Зуфар, приготовившись опуститься до пяти.

– Хорошо, надеюсь, ты дашь мне сдачи. С этими словами Эдди достал из кармана бумажку в тысячу кредитов и передал Зуфару.

– О, сеньор, – смущенно улыбнулся таксист, – таких больших сдачей у меня нет.

Однако сама бумажка ему нравилась, и он смотрел на нее не отрываясь.

– Тогда, может быть, я оплачу карточкой? – предложил Эдди, показывая кредитку.

При виде разноцветной пластинки с голографическими рисунками и магнитными кодами Зуфар вообще потерял дар речи, а когда пришел в себя, сказал:

– Там, внутри, есть деньги. Я знаю. – И он осторожно дотронулся пальцем до края кредитки.

– Все ясно, – сказал Кларк таким тоном, будто поставил диагноз, – Ну пойдем в гостиницу, может, там нам чем-то помогут.

Внешний вид гостиницы, ухоженный фасад и стриженые кустики не обманули ожиданий Кларка, и в холле гостиницы он почувствовал долгожданную прохладу, производимую самым настоящим кондиционером.

«Отлично, значит, электричество здесь есть», – подумал Эдди и направился к стойке портье.

– Добро пожаловать, сэр! – воскликнул тот и вышел навстречу Кларку, – Меня зовут Франц Гусман. Я здесь и владелец, и портье – одним словом, осужденный на пожизненную каторгу. Работы полно, а скажите, кто ее делает? Так я вам скажу – ее делает старый и больной Гусман. А где же ваш багаж? Вы к нам надолго?..

– Не знаю, насколько надолго, но... – Эдди подумал, что соврать, – но все зависит от впечатлений. Этот город, он такой необычный.

– О да, сэр, и город, и вся эта планета, и уклад местных жителей – это, скажу я вам, сплошное недоразумение, чтобы не сказать лучше. Я живу здесь тридцать лет, и поверьте старому Гусману – ничего подобного вы нигде не увидите.

Портье тяжело вздохнул и немного помолчал. Затем его взгляд остановился на Зуфаре.

– А тебе чего здесь надо? – спросил он не столь приветливым тоном, каким разговаривал с Кларком.

– Все в порядке, он со мной. Это таксист, и я задолжач ему десять кредитов. Вы не разменяете мне тысячу?

– Десять кредитов?! Кто бы мне давал по десять кредитов за просто так! – воскликнул Гусман. – За десять кредитов здесь можно ездить туда и обратно целые сутки! Чтобы я так жил, как эти таксисты! Ну вы гляньте, как он смотрит! Так на меня не смотрела даже моя покойная бабушка Шейла. Золото была, а не человек. Она похоронила четверых мужей и со всеми была очень добра. А этот, он таки пытается вас надуть, сэр!

– Да ладно, какие пустяки. К тому же он настойчиво рекомендовал именно ваш отель и сказал, что здесь нет тараканов.

– Ну хорошо, раз так, – смягчился хозяин. – Раз так, я отдам ему из своих, а потом включу их в счет. Вы не против? Ну и хорошо. Я вижу, этот бандит с большой дороги тоже не против. Он не против ободрать незнакомого господина. Ну ладно, я отдам ему эти пять кредитов, и пускай себе чешет.

– Я должен ему десять, – напомнил Кларк, несколько удивленный таким грандиозным спектаклем.

– Десять? А разве я сказал не десять?.. – Гусман пожал плечами, подошел к кассе, крутанул ее ручку. Затем вытащил деньги и долго перебирал их, чтобы не отдать новенькие ассигнации.

– Вот тебе, разбойник, твои неправедные деньги, – сказал хозяин гостиницы и протянул Зуфару десятку.

Тот неуверенно ее принял и под строгим взглядом старика быстро покинул холл.

– Ну вот, теперь мы уладим все стоящие промеж нас дела, – улыбнулся Гусман и, ударив по звонку, замер на мгновение, ожидая неизвестной Кларку реакции.

«Кажется, он сумасшедший, или я не знаком с местными традициями», – подумал Эдди и осторожно огляделся.

Гусман еще раз ударил по звонку. Но, опять не дождавшись ответа, решительно толкнул небольшую дверь и крикнул:

– Мотя, я же звонил! Мотя!

– Ну иду... – отозвался сонный голос.

Хозяин вернулся к стойке и, наклонившись к Эдди, доверительным тоном сообщил:

– Это Эммануил – мой племянник. Я взял сироту к себе, поскольку не могу жить вечно. Решил – пусть мальчик привыкает к делу, потом станет хозяином, но...