Грэм Макнилл - Эпоха тьмы

Воркеллен в сопровождении лакеев шел следом.

— Ты подготовил нашу петицию? — спросил он у Инска.

Писец протянул хозяину инфопланшет.

Воркеллен взял его и начал читать. Караул, старший маршал и клейв-нобль не обращали на них внимания, глядя прямо перед собой и маршируя к быстро приближавшимся воротам.

Гостей провели в длинную галерею, увешанную знаменами и лавровыми венками.

— Здесь вы будете ожидать аудиенции клейв-ноблей, — сообщил старший маршал.

— Представители Терры уже прибыли? — поинтересовался Воркеллен, оглядывая аскетичное убранство.

— Они опаздывают.

— Без сомнения, Император предпочел бы демонстрацию превосходящей силы, чтобы сломить волю клейва.

Старший маршал нахмурился.

— У вас будет возможность изложить свое дело клейву в установленном порядке.

— О, разумеется, сир. Я просто надеюсь быстро уладить вопрос о вассальной зависимости, — покаянно ответил Воркеллен. «Жаль, что мы не можем натравить на Бастион Пожирателей Миров и разрушить здесь все до основания», — подумал он, усиленно изображая улыбку, свидетельствующую о его чудесном характере и благородных помыслах.

Старший маршал отсалютовал, ударив себя кулаком в грудь, — жест, на удивление напоминавший старинный знак Объединения.

— Клейв соберется через два часа тридцать минут.

Итератор Хоруса снова улыбнулся, на этот раз не так широко — словно гадюка приоткрыла безгубую пасть.

«Сам Эреб не справился бы лучше», — заносчиво подумал Воркеллен.

— Мы будем готовы, — пообещал он.

Боковой люк «Грозовой птицы» распахнулся, выбитый точно рассчитанным ударом. Из отверстия повалил дым, потом его заполнил могучий, подсвеченный пламенем силуэт.

Аркадез был в боевом шлеме, на плече у него висело тело пилота: все в крови, пальцы и волосы почернели от копоти.

До выхода он добирался по сильно накренившейся палубе. «Грозовая птица» вошла в землю носом, смяв кабину и потеряв часть крыла. Обломки фюзеляжа и двигателей рассыпались по всему пути падения, словно внутренности. Корпус пожирали многочисленные пожары, которые уже затухали.

Аркадез выпрыгнул из люка, ловко приземлившись в нескольких метрах от останков корабля. Почва была мягкой, и ноги Ультрамарина на несколько сантиметров ушли в нее.

Огни и постройки Куллиса казались мелкими точками на горизонте, до них было не меньше часа ходу. Вдалеке воин заметил стойки, возносившие платформы и оборудование над отстойником с серо-коричневатым пеплом. Это была нефтехимическая мульча, благоухающая отходами силовых установок и испарениями машинных парков.

Он опустил пилота на землю и вернулся к кораблю.

— Саламандр! — позвал он сквозь рассеивающийся дым. Аварийное освещение мигнуло.

Из дыма появилась фигура, несущая другую, поменьше.

— Я тут. — На руках Гека'тан держал оружейницу. Из покрасневших глаз женщины текли слезы, она кашляла.

При виде ее в голове у Аркадеза мелькнуло: «Обуза».

— Что с остальными? — спросил Гека'тан, вступая в светящееся гало выбитого люка.

— Один выживший. Снаружи. Где твой доспех, брат?

— Внутри.

Аркадез потянулся к женщине.

— Давай ее мне. Вынеси доспех и наше оружие. Мы вовсе не на нейтральной территории.

Гека'тан передал ему женщину и вернулся к обломкам корабля.

Между Аркадезом и оружейницей повисло неловкое молчание.

— Как мы будем возвращаться? — спросила она наконец.

— Не знаю.

— На нас напали?

— Похоже на то.

Она со страхом оглядела промышленный отстойник.

— Мы здесь в безопасности?

— Сомневаюсь.

— А мы…

— Прекрати свои вопросы! — Ультрамарин сурово взглянул на нее, и Персефия съежилась.

— Простите, — всхлипнула она. — Меня учили задавать вопросы… Хотели, чтобы я помнила.

Аркадез с каменным лицом глядел вдаль.

— А теперь нет, — категорично заявил он и вновь занял свой пост у разрушенного корабля.

Аркадез вздохнул с облегчением, когда Гека'тан появился в проеме с двумя объемными ящиками для снаряжения. Каждый был помечен знаком легиона — Восемнадцатого и Тринадцатого соответственно. Он сбросил их на землю один за другим и спрыгнул сам.

Взглянув на Персефию, Гека'тан нахмурился.

— Она ранена?

— Она — человек, брат. Только и всего, — ответил Аркадез, открывая ящик. Он улыбнулся, увидев блеск отполированного затыльника болтера, запасные обоймы на ложе из плотной фиксирующей пены. Проведя рукой в перчатке по болтеру, нащупал рукоять и вытащил оружие из ящика.

— Тебе больно? — спросил Гека'тан у оружейницы.

— Все в порядке, — бросила она, резко повернувшись к нему, и смахнула с глаз слезы. — Все в порядке. Просто позвольте мне делать мою работу.

Аркадез хотел что-то сказать, но Гека'тан его остановил.

— Оставь ее!

Ультрамарин фыркнул, забрасывая болтер за плечо.

— Здесь опасности нет, брат. — Он указал на Куллис. — Наши враги там.

Гека'тан стал натягивать сетчатый поддоспешник. Он позволил Персефии помочь с некоторыми расположенными сзади соединениями и застежками.

— Это мирные переговоры, Аркадез.

— Уж кто-кто, а ты должен понимать, какая это ложь!

Гека'тан не ответил.

— Мы — забытые сыны, — продолжал Аркадез. — Ты — Империумом, я — моим легионом. Вернуться к жизни после комы и увидеть все это … Никея, Исстваан-пять, наш любимый Воитель — изменник. Все это находится за пределами моего понимания. Я должен был бы находиться на Калте со своим отцом и братьями, а не строить из себя дипломата в этом захолустье.

Гека'тан молча закрепил поножи и нагрудник.

Ультрамарин недоверчиво хмыкнул, и Саламандр поднял глаза.

— Неужели ты не хочешь отомстить? — спросил Аркадез.

Он говорил о резне на Исстваане.

— Не знаю, чего я хочу. Пока мне вполне хватит исполнения долга.

Аркадез пожал плечами и направился к лежащему лицом вниз пилоту.

— Оставь его.

Ультрамарин остановился и взглянул на Гека'тана, ожидая пояснений.

— Он мертв.

В фюзеляже зияла рваная пробоина, обгоревшая по краям.

— Я насмотрелся на сбитые корабли, — сказал Ультрамарин. — Похоже, ее проделали снаружи, а не изнутри.

— Конечно, — отозвался Гека'тан. С помощью Персефии он уже полностью облачился в доспех — монолит оливкового цвета.

Аркадез рядом с ним едва сдерживал гнев и жаждал возмездия.

— Нас сбили!

Гека'тан мог его понять.

— Пока мы ничего не можем с этим поделать.

— А что насчет нее? — Аркадез указал на оружейницу, понуро стоявшую поодаль от обломков.

— Она пойдет с нами.

— Она будет нам мешать.

— Значит, считай за удачу, что больше никто не выжил.