Игорь Подгурский - Т-34 — амазонский рубеж

— Теперь не всплывут. Сразу пойдут на дно.

На счет «раз-два-три» побросали тела в озеро. Последним с обрыва сбросили тело настырного унтера. Видно было, что он успел расстегнуть кобуру. Следом за хозяином полетел его пистолет. Близнецы молча стояли у края пропасти, уже без всякой опаски глядя вниз. Первое очарование страха перед бездной рассеялось, как туман на противоположном берегу. Словно это было в прошлой жизни. Как назло, начал накрапывать мелкий дождик. Нудный и противный. Небо затянуло низкими тучами, обещающими в скором времени пролиться ливнем, если не разродиться настоящей грозой.

Прежде чем избавиться от пилоток водил, в каждую вложили по увесистому камню, найденному тут же на обочине. Проверять степень их плавучести не было ни времени, ни возможности.

Вода равнодушно плеснула о скальный уступ. Волны разошлись концентрическими кругами на месте падения с высоты последнего тела. Озеро Топлицзе стало братской могилой для водителей и их машин. Но, скорее всего, не они первые стали диковинным украшением илистого дна. С поверхности не видно, что находится на глубине. Рыбы и темно-зеленые, под цвет дна, раки сразу начали обживать новые дома. В кузове одного из грузовиков, среди рассыпавшихся контейнеров, прорвавших брезентовый верх, быстро и уютно устроился, шевеля усами, сом внушительных размеров…

— У нас гости, — сказал Август.

— А? — непонимающе обернулся к нему брат.

Из-за поворота вышла группа мальчишек с высоким стариком во главе, одетым во все черное.

— Идите к нам! — повелительно крикнул-скомандовал штурманн, подкрепив требование властным взмахом руки.

Группа детей в молчании подошла к эсэсовцам. Мальчишки лет девяти-двенадцати с немым восторгом смотрели на двух статных высоких военных.

Дети были одеты в разномастные альпийские штормовки разной степени изношенности. Сразу видно, что экипировались они с армейских складов. Интенданты всех армий мира одинаковы — всегда стремятся избавиться от формы «второго срока годности». От чего не жалко отделаться. Начальнику склада все равно, кого объегорить и втюхать старье: лопоухий ли новобранец, стриженный под ноль, перед ним или сирота, уцелевший после ковровой бомбардировки В-17 из поднебесья. У тыловых крыс своя шкала ценностей.

Гроссер готов был побиться об заклад, что в книге учета «прихода и расхода» альпийки прошли как новые. А вот горные ботинки из толстой свиной кожи с высокой шнуровкой под колено были хоть и разношены, но без латок. Хотя, если подумать, в новой обуви не то что по горам не полазить, но просто несколько километров не пройти. Ступни сразу пойдут кровавыми пузырями мозолей. Потом или ползком, или босиком на цыпочках. Выбор скуден и небогат.

Старшим среди них был мужчина, практически старик, одетый в старую черную сутану с белым пасторским воротничком. В глаза бросились острые скулы и запавшие щеки, но взгляд его был цепким и внимательным. Священник подошел, опираясь на посох, и, не ожидая вопроса, начал беседу первым:

— Здравствуйте, сыновья мои. Мы услышали выстрелы и поспешили сюда. Может, кому-то здесь нужна наша помощь?

— Добрый день, — вежливо ответил за обоих Август. — Место безлюдно, решили пристрелять автоматы. Оружие новое, только со склада, сами понимаете, времени на проверку не было.

— Кучно бьет, — осклабился Генрих и перевесил автомат с плеча на грудь, одновременно снимая его с предохранителя. Он задержал правую руку на прикладе. — А вы, простите за нескромный вопрос, что делаете в этом забытом Господом Богом месте? Странное место для прогулок на свежем воздухе, не находите?

За спиной священника послышался восторженный мальчишеский шепот. Детвора, забыв про ремни походных рюкзаков, врезающихся в худенькие плечи, не сводила глаз с диковинного автомата. Мальчишки за спиной наставника вели себя на удивление почтительно, словно школяры при строгом учителе. Похоже, дисциплина у приютских еще та.

Не обращая внимания на тихий гомон за спиной, священник, нарочито медленно подбирая слова, ответил:

— Мы из приюта «Святого Бернарда». Находимся в пяти километрах от поселка, — он показал рукой за спину. — Это сироты, выжившие после бомбардировок наших городов. У них никого нет, даже дальних родственников. Но никто не должен остаться без присмотра, особенно в таком юном возрасте. Дети ни в чем не виноваты. Они должны знать, что не остались одни на белом свете, а кому-то нужны. Заботимся, как можем. А здесь мы потому, что ходим в пешие походы. Укрепляем душу и тело. Да и дисциплина улучшается, после такой прогулки сил у них на проказы уже не остается.

Один из мальчишек углядел под ногами золотистую автоматную гильзу. Он тут же поспешно нагнулся и сцапал блестящий латунный цилиндрик. Молодость — возраст непосредственный и пытливый. Паренек прижал гильзу к нижней губе и, раздув щеки, дунул в нее изо всех сил. Над перевалом раздался высокий громкий свист. Все разом посмотрели на него. Свистун покраснел и спрятал руку с гильзой за спину. Пастор укоризненно покачал головой. Август, стоявший рядом с доморощенным музыкантом, весело подмигнул ему и потрепал по голове, приглаживая непослушные мальчишеские вихры.

— Понятно! — кивнул Генрих, соглашаясь с человеком в поношенной сутане. — Иди к машине. — Коротко бросил брату рубленую фразу, словно выплюнул штурманн, перевесив автомат под правую руку и приняв удобное положение для стрельбы.

— Не надо! — одними губами попросил Август брата.

— Надо, еще как надо! — Генрих щелкнул предохранителем, поставив его в безопасное положение. — Открой задний борт и опусти скамейки. Я карту хорошо помню. До поселка восемь километров. Сделаем небольшой крюк. Все равно почти по пути.

Август облегченно вздохнул, переводя дух, и широким шагом двинулся к грузовику, стоящему на дороге.

Даже опираясь на сучковатый посох с отполированной ручкой, священник умудрялся сохранять прямую осанку. Без труда можно было догадаться, кем он был до того, как попал в лоно католической церкви.

— Если не секрет, святой отец, — вкрадчиво поинтересовался Генрих, ощупывая цепким взглядом фигуру в черном. Прусскую выправку, заложенную изнуряющими многочасовыми тренировками «гусиным шагом» на плацу, вколачивали в военнослужащих рейхсвера до самой смерти. — Вы где успели послужить до принятия сана? — Молодой штурманн везде искал подвох, боясь попасть впросак и не выполнить задание. Стоит сказать, что его звериное чутье еще ни разу не подводило своего хозяина.

— Шестнадцатый пехотный полк. В сражении при Сомне командовал взводом. В миру прозывался обер-лейтенантом Фрицем Веллером. После ранения уволен из рейхсвера в отставку по состоянию здоровья. — Священник коротко кивнул, словно представлялся на строевом смотре. Затем широко, по-детски улыбнулся: — Все мирское в прошлом. Сейчас я просто пастор Веллер.