Сурен Цормудян - Волчья стая

Оснащение первого трупа пришло в полную негодность, можно было разжиться только патронами. Сам человек был размазан по лестничной площадке. Наибольший фрагмент сохранился внутри искореженного и пробитого в нескольких местах бронежилета. Шлем также был разбит на части, вместе с головой. Иван метнулся ко второму трупу. Тот тоже был изувечен, но голова и одна рука остались на месте. Автомат отбросило в среднюю квартиру, возле которой его владелец находился при взрыве. Булава переступил через порог — и через тело. Все это время он не забывал оглядываться. Нагнулся за оружием и вдруг заметил бесформенную тень, возникшую наверху, на промежуточной лестничной площадке. Иван вскинул ствол, раздалась автоматная очередь, но не его — стрелял противник. Две пули просвистели мимо, одна обожгла шею, едва коснувшись и оцарапав ее. Еще две впились в левое плечо, одна из них прошла навылет. Морщась от боли, Булава отпрянул, вжимая спусковой крючок автомата. Стрелял он уже не прицельно, а машинально, повинуясь инстинкту.

Иван рухнул в недосягаемой для стрелка зоне. Теперь можно было переварить увиденное. Ясно, что это был человек, но одетый совсем не так, как остальные. Он был облачен в косматое бесформенное одеяние, изобличавшее снайпера. Стрелок становился похожим на куст или мшистый пригорок. Если спустился сам снайпер, то хотелось надеяться, что он будет последним в группе.

Послышался характерный звонкий щелчок отделяемой от гранаты чеки. Булава подобрался и уставился в коридор. Граната влетела практически сразу же, Иван поймал ее здоровой рукой и швырнул обратно. Она пролетела через площадку вниз и там взорвалась. Судя по звуку, при этом обрушилось что-то еще. Иван чертыхнулся: не хватало разломать весь дом, не успев его покинуть. Булава не стал ждать. Он устремился глубже в квартиру, понимая, что следующую гранату вражеский снайпер метнет с задержкой, если противник успел отбросить первую.

Он оказался прав. Позади грянул новый взрыв, совсем рядом. Сверху что-то посыпалось, помещение заволокло дымом и пылью, в ушах звенело. Жутко ныли пулевые раны. Рейтар повалился на пол и скорчился от боли. Но в этот момент он подумал о несмышленом Крылове — как тому выкрутиться?

Боец Соловья Черного метался по помещению, не находя себе места и не зная, что делать. С одной стороны, он не хотел нарушать приказ рейтара охранять пленного, а с другой — понимал, что в подъезде все пошло наперекосяк, особенно после автоматных очередей и двух взрывов.

Когда рванула вторая граната, пленный начал приходить в себя. Что теперь? Он непременно будет сопротивляться. Мужик, сразу видно, крепкий. Или крикнет, подаст сигнал и привлечет внимание врага.

Не оставляя себе пространства для раздумий и колебаний, Крылов схватил трофейный нож, прыгнул на пленного и вонзил лезвие в горло. Затем, стараясь двигаться беззвучно, направился к выходу, держа перед собой автомат Калашникова.

Когда он подошел к дверному проему, то увидел, как спиной к нему крадется, переступая через останки разорванного соратника, человек в снайперском балахоне, который обычно называли «лешим». Враг двигался к средней квартире, из которой валили клубы пыли и дыма. Видимо, Иван был там. Жив ли он?

Здесь тоже было некогда раздумывать. Крылов вдавил спусковой крючок и перечеркнул длинной очередью спину, а заодно и жизнь неприятельского снайпера. Тело врага швырнуло вперед. Не сомневаясь, что тот уже мертв, Крылов осторожно выглянул из квартиры. Никого. Тогда Крылов побежал наверх. Четвертый этаж. Две квартиры с дверьми, одна распахнута. Он торопливо ее осмотрел — чисто. Открыл другую. Внутри было полно дерьма летучих мышей и даже валялось несколько их трупов.

Третья квартира тоже пустовала. На пятый этаж! В одном жилище обвалился потолок. Во втором — о чудо! — возле окна росла, впиваясь корнями в бетон, молодая береза. В третьей, с окнами на разные стороны, тоже не было никого, но пост вражеской группы был устроен именно здесь. На полу, близ окна большой комнаты, стояла на сошках СВУ-АС. [7] СВУ-АС — результат эволюции снайперской винтовки СВД. Патрон тот же, ТТХ схожие. Компоновка «буллпап» позволила сделать оружие менее габаритным, что в условиях городского боя мобильных групп немаловажно. (Прим. авт.). Четыре рюкзака у стены. Пустые консервы и вскрытые сухпайки. Термос. Карты. Два спальных мешка. Еще какое-то барахло. Все это сейчас Крылова интересовало мало. Главное, что в доме больше никого нет. Он тут же выскочил из убежища врага и бросился вниз. Уже почти спустившись на третий этаж, где и разыгралась основная драма, он вдруг увидел, как почти с пола средней квартиры, в клубах еще не осевшей пыли и дыма после взрыва гранаты, на него смотрит автоматный ствол.

— Ванька, это я! — заорал молодой снайпер, оступился и покатился по лестнице.

— Тьфу, черт. — Булава опустил ствол и выплюнул насыщенную бетонной пылью слюну, почти готовый цемент. — Я мог бы догадаться, что только ты и способен носиться по дому, как хренов кабан.

Крылов уселся на нижнюю ступеньку и принялся раскачиваться, схватившись за ушибленное правое колено.

— Тсс, а-а-ах, тсс, а-а-ах.

— Кончай скулить, слышь. В меня две пули всадили. Я уже молчу про гранату.

— Что, больно? — простонал Крылов, продолжая держаться за колено и качаться.

— Да нет, что ты — приятно, как с телкой. Сейчас прям кончу. Больно, мудила!

— Иди на хер! Мне тоже больно! Тсс, а-а-ах!

— Что там наверху?

— Да чисто. Всё. Одни трупы.

— Как одни? А пленный?

— Я его зарезал, — морщась, проговорил Крылов.

— То есть как? И что, теперь и поговорить не с кем? Ты баран, да?

— Выхода, тсс, а-а-ах, не было. Отвали.

— Ну епт. — Булава сокрушенно вздохнул. — Дал же бог попутчика. А этого как? — Он кивнул на вражеского снайпера. — В спину, в упор?

— Да, тсс…

— То есть можно было одну пулю в голову, а ты ему… Раз, два, три… Восемь пуль? Да ты вообще спятил?

— Не стоит благодарности, тсс, а-а-ай, козел. Если бы не я… ты бы сейчас не гундел там…

Иван приподнялся, оперся спиной на стену и медленно сполз, присев на корточки. Затем наконец через силу улыбнулся, превозмогая желание морщиться от боли.

— Да ладно, братуха. Я пошутил. Прощаю. На славу мы тут пошухарили, да?

— Ага.

— Бывал в таких переделках?

— В переделках бывал. В таких — нет.

— Ну, теперь да, — подмигнул Иван. — Но ты бывалый — вон как спокойно держишься среди трупов и расчлененки.

Крылов только теперь оценил масштабы побоища и кивнул.

— Н-да. Бывалый.

— Болит коленка-то?

— Болит, зараза.

— А знаешь, что это значит?

— Что же?

— Что ты живой. Как и я. У меня тоже раны чертовски сверлит.