Сурен Цормудян - Волчья стая

Молодой снайпер снова окинул взглядом вражеские трупы. Сейчас он даже испытывал к ним нечто вроде сострадания. Они мертвы, и можно себе позволить посочувствовать, да и Черный так говорил.

«Это неплохо, если вы сочувствуете павшему врагу. В какой-то мере это даже хорошо. Получается, вы не озверели. Вы люди. И можете сострадать врагу после того, как убьете его, у вас есть на это полное право. Но покуда враг жив и держит в руках оружие, не смейте даже думать о жалости. Такого врага вы должны уничтожать, и это уже ваша обязанность. А потом сострадайте. Мертвый враг не ставит вас перед выбором „либо вы, либо он“. Мертвый враг безопасен, он уже в лучшем из миров. Если хотите, можете за него помолиться, но сделайте все для того, чтобы ваше право на сострадание было подкреплено делом и враг не ходил по нашей земле безнаказанно».

Молодой снайпер покачал головой:

— Пожалейте убитого врага, но заслужите право на жалость, убив его.

— Ага. Одна из заповедей Соловья Черного, — вымученно улыбнулся Булава. — Слыхал. Как же. А вот Серафим выражается проще: мочи их подряд, а Всевышний рассортирует.

— Это тот Серафим, что пастырем в казачьей станице? Девицкий который?

— Именно. — Иван кивнул.

— Знаю такого. Но не разу не слышал, чтобы он так говорил.

— Значит, ты ни разу с ним не бухал и не видел его пьяным в лоскуты. — Рейтар, морщась, приложил ладонь к ране.

— Пулю из тебя надо достать, — вздохнул Крылов.

— А то я не знаю, — скривился Булава. — Ты сам-то идти сможешь?

— Конечно смогу. Только не быстро.

— Ладно. Сейчас нам надо собрать трофеи. Оружие. Барахло прочее, рации. Только со всех ихних приборов придется первым делом снять батареи.

— Это я знаю.

— И славно. — Морщась и сопя, Иван поднялся. — Давай сейчас займемся этим, а пулей — потом.

Бойцы батальона уже заканчивали «уборку». Последние тела представителей неприятельского конвоя были брошены в болото и погружались в трясину. Наверное, через десятки миллионов лет их окаменелые останки найдут какие-нибудь разумные существа и будут собирать по каменным косточкам, пытаясь представить себе картину происходившего здесь в доисторические времена, как люди когда-то гадали над горами костей динозавров. Хотя, быть может, это слишком оптимистичный прогноз при той ненасытности людей в кровопускании и разрушении, которая проявилась даже после глобальной войны и Великой Смуты?

Колонна «обозников» уже покинула зону боевого столкновения и двигалась к месту промежуточной стоянки и сбора всех участников операции. Вскорости туда должны были отправиться и основные силы батальона. Соловей распорядился оставить лишь разведячейку. Сейчас он стоял у своей БМП, с тревогой взирая на Острогожск и грозовые отсветы.

— Ну что, так и не связался? — спросил подошедший Федор.

— Нет. — Черный мотнул головой и сплюнул сквозь зубы в сторону. — Помехи жуткие. Из-за этой грозы там сейчас, наверное, полно активных аномалий.

— И что будем делать?

— Ты с основными силами уйдешь на временную стоянку. Организуйте помощь раненым, ну и все по схеме. А я с разведячейкой пойду в Чертог.

— В грозу? — Лицо заместителя выражало протест.

— Ну а что делать? Может, им помощь нужна.

— Да, но гроза…

— Знаю. Не вовремя она, мать ее. Пойдем окраинами. Постараемся подойти ближе к зоне предполагаемого нахождения, а там по обстоятельствам.

— Мне это не нравится.

— Федя, мы же не от хорошей жизни этой херней занимаемся?

— Говорил я, рыскунов надо было тоже нанимать, — вздохнул заместитель комбата.

— Где ты их сейчас найдешь? Все на дальняках. К холодам только воротятся. Да и чем рейтары хуже рыскучих? Такие же по сути.

— Ну так, может, и нет нужды идти за ними?

— Слышь, Федя, хватит панику разводить. Сказал же, надо помочь парням. А если мы их единственная надежда? Не по-русски это, своих бросать.

— Ну, в ту войну бросали за милую душу. Да еще как…

— Ну вот и славненько да расчудесненько. Вот она, война да Смута, и расставила все по местам. — Соловей протер очки. — Хорош языками молотить. Давай ускоряй отход, не то будем трендеть до осени.

Федор ушел. Командир батальона посмотрел ему вслед и снова воззрился на город. За мрачными заброшенными зданиями сверкали молнии. Раскаты грома отозвались эхом в низких дождевых облаках. И вновь ударило, но не так громко и не похоже на грозу — три глухих удара в небесах, один за другим, как будто кто-то выбивал большой пыльный ковер.

Соловей резко обернулся на юг и озабоченно присмотрелся к облакам.

Зашипела рация:

— Лесник! Я Невод! Мы атакованы! И не можем понять кем! Вокруг никого! Один мотор в труху! Есть потери!

Говорил командир «обозников». Эта группа попала в беду.

В облаках повторились глухие удары.

— Это «ганшип»! — крикнул Соловей в рацию. — Внимание всем! Воздух!

Они забрались в какую-то хижину, давно облюбованную пауками — судя по обилию паутины. Пауки не любили мутантов и не селились вблизи постоянных свищей, а потому эта старая деревянная развалина, поросшая мхом, была относительно безопасным убежищем.

Мустафа проводил взглядом еще одну шаровую молнию, проплывшую метрах в ста между двумя домами, и тихо проворчал в ее адрес что-то нехорошее. Если в обычную погоду шаровухи в Чертогах считались редкостью, то в грозу они буквально наводняли сумеречную зону. И чем меньше была зона, тем выше оказывалась плотность шаровух. А Острогожск был одним из самых малых Чертогов, так что вероятность новой встречи с плазменным шаром была высока.

Павел стоял в дальнем углу и выжимал куртку, из которой вылился целый бидон воды. Штаны он решил не снимать — надеть будет трудно, потому что сколько ни выжимай, все равно будут мокрыми.

— Черт, а пиявок-то откуда столько в карманах? — фыркнул Ходокири.

— Да из лужи, в которой вы так весело искупались, — ответил Артем, включая рацию.

— Если там жили пиявки — значит, не было радиации. Верно? — Павел посмотрел в его сторону.

— Верно. Да чего ты переживаешь? Я же только что проверил и тебя, и Засоля. Немного хапанули. У меня одежка больше вашего светится.

— Ну так отожми.

— Некогда. Да и толку мало. Нужно хорошенько выстирать. Все, не мешай. — Полукров поднес рацию ближе, чтобы не говорить громко и не усиливать звук динамика.

— Бул, ответь. Как слышно меня?

Шипящая тишина в ответ. Спасибо, хоть нет аномалии.

— Бул, как меня слышно? Ответь.

Тональность и интенсивность изменились, послышался знакомый голос:

— Арти, слышу хорошо. Перейди на запасную частоту.

— Понял тебя. — Артем подкрутил кольцо переключения частот и выбрал нужную, заранее обговоренную для запасного канала связи.