Алексей Фомичев - Стратегия блицкрига

Рука цапнула прохладный кувшин и поднесла ко рту. Тонкой струйкой полилась живительная влага, охлажденная за ночь до приятной температуры. Хорошо! Еще…

Холщевый полог дернулся, в проеме возникла вихрастая голова Макса, слегка осоловевшие глаза отыскали Артема.

– Чего?

– Того! Хватит баб сюда водить! Я спать хочу, а не слышать вашу камасутру.

– Да я…

– Конечно, ты! Совсем уже наглость потерял! Скоро здесь от тебя девок прятать будут!

– Тём, у тебя настроение плохое?

– Плохое! Спал мало, больше слушал. В следующий раз ищи другое место.

– Другого нет.

– Найдешь!

Артем опять приложился к кувшину, запрокинул его вверх дном, довольно крякнул и поставил пустую посудину на настил.

– Где наши?

– Витька на сеновале, Миха под навесом.

– Витька с тебя пример берет.

– Это еще почему?

– А чего он на сеновал поперся? Чистым воздухом подышать?

Макс пожал плечами и честными глазами посмотрел на командира. Мол, не ведаю и не знаю.

Артем сел, повел плечами, крутнул шеей, потянулся. Тело быстро приходило в норму, разгоняя кровь по мышцам. Сон еще напоминал о себе, вялость пока не отпускала, но Артем уже встал, уже перешел в состояние бодрствования.

– Где хозяйка?

– Свой выводок к озеру погнала.

– Пожрать надо и собираться.

– Пожрать – дело, а собираться куда? Только вчера приехали, а обоз еще сутки ползти будет.

– А Усвир? Мы же подрядились его найти. После ночной сшибки он точно за озеро рванул. Следы путать будет, от погони уходить.

– Уходить он будет от реальной погони. А о нас Усвир не знает.

– Знает. Думаешь, местная шпана совсем тупая, носу никуда не кажет? О брантерах ничего не слышал?

– Слышать одно, знать другое.

– Не спорь. Собирай наших. Перекусим и выедем. Надо еще к приставу наведаться. Доложить о сшибке, плату получить и об Усвире сказать. Ну и новости послушать. Если есть.

Макс делано вздохнул, оглянулся на выход и с укором сказал:

– Загоняешь так нас, сил не хватит, когда до дела дойдет. Сколько усердствуем, будто ради себя любимых стараемся.

– Для себя и стараемся.

Макс не стал больше спорить, исчез за пологом, загремел ботинками и вышел из дома. Со двора раздался свист, который почему-то называют разбойничьим. Просто громко и отрывисто. В стойле обиженно заревела корова, ей вторил басовитый клекот петуха. Началось в колхозе утро!..

В империи конец круга листогона – это пора замирания природы. С деревьев падают последние листья, трава желтеет и блекнет, вода становится студеной, температура падает до десяти градусов, а ночью и до нуля.

Прячутся мелкие пташки и грызуны, пропадает мошкара. В лесах пушные звери реже вылезают из нор, меняют окрас.

Хозяева загоняют скот и птицу в утепленные стойла, закрывают крыши свежей соломой и сеном. Кто побогаче, заделывает дранкой. В домах больше не гасят очаги и жаровни.

И хотя впереди еще целый круг осени, но последние приготовления стараются провести до Серостава. Чтобы уж без хлопот встретить октан Огалтэ – традиционный праздник, воздать хвалу и начать новый год. А потом пережить зиму. Благо здесь она идет всего два круга.

Листогон – это время хлопот по хозяйству, по дому. Время окончательного сбора урожая, его переработки, подготовки к хранению. Поэтому во всех дворах крупных и мелких поселков, городов и становищ сейчас бардак и суета.

Это Артем и увидел, выйдя по двор. Прямо по центру навалена большая куча глины, рядом несколько деревянных форм, а за ними стожок мелко порубленной соломы. Хозяин с сыновьями готовят саман – глиняные кирпичи. У дальней стены сушатся уже готовые прямоугольники серо-коричневого цвета. А у скотника приличных размеров куча навоза. Его тоже добавляют в саман для прочности.

Стены подновить, а то и новые сложить, дом возвести – на все пригоден саман. И хотя здесь хватает лесов, местные жители больше привычны к саману. Дерево-то еще срубить надо, привезти, а это хлопоты. Железные топоры пока редкость, лошадей в поселке мало, волов тоже. И гонять их по осени некогда, все на уборке. А зимой в лес лезть и подавно тяжко, дороги то развозит, то прихватывает морозцем. По рытвинам и ямам не всякая телега проедет.

Нет, дерево тоже используют, но только те, кто может заплатить за их доставку. А большинство делает дома и другие строения из самана. Дешево и надежно. К тому же глинистого грунта в этих местах полно. Прямо за поселком два карьера, бери сколько хочешь.

«Потому Макс и затащил подругу в дом, – мельком подумал Артем. – Не в грязи же валяться! Да и обстановочка не располагает. Эстет, блин!»

Единственный относительно чистый угол двора под навесом возле колодца. Там и длинный стол, и лавки, и открытый очаг. Там обычно кормили своих постояльцев хозяева. Сами ели дома, или в поле, или где придется. А вот постояльцам нужно обхождение. Да и уважение выказать лишний раз надо, ведь не абы кто встал на постой, а брантеры! На что уж легионеров всюду уважают и боятся, а брантеры все же пострашнее их будут! Во всяком случае, для жителей приграничных поселений, торговцев и другого люда.

Виктор Нестеров пришел под навес последним. На ходу растирал щеки, часто моргал и зевал. Под левым ухом поперечная красная полоса от шнурка или соломины.

– Еще один Казанова! – встретил его упреком Артем. – Тоже породу улучшаешь?

– Я спал, – не очень уверенно возразил тот.

– Конечно, спал. Часок. Сено с шеи сними!

Витя махнул рукой, проводя по волосам, поймал пальцами блеклую травинку, хмыкнул.

Макс тактично молчал, безмолвно поддерживая собрата по делу, а Михаил улыбался. Он-то спал один, причем под навесом. Правда, в его распоряжении было несколько шкур, так что замерзнуть ночью было проблематично. Хотя хозяева дома смотрели на него, как на чудо. Они при такой погоде спали под шкурами в отапливаемом доме.

Артем обвел взглядом парней, отметил улыбку Михаила и сам усмехнулся.

– Впору с местных плату брать за улучшение породы. Сколько девок обрюхатили?

– Ты, командир, собрал нас, чтобы поприкалываться или как? – парировал выпад Виктор. – А то, может, мы еще пару часиков поспим? Ночью некогда было.

Артем зыркнул на него, потом махнул рукой и как-то обреченно заметил:

– Горбатого только… Ладно, проехали! Давайте к делу. Пока хозяйки нет, обсудим. А потом и поедим.

– Хозяйка уже вернулась, – сообщил Виктор. – Я видел, как она детей заводила. Они с озера плашин принесли.

Плашином здесь звали траву, что растет на берегах озер и болот. Трава имела съедобные корни, их обычно добавляли в муку или варили и ели как репу или картофель. Заготовкой плашина занимались дети и собирали ее как раз в конце листогона, когда корни набирали самую сладость.