Александр Конторович - Несмотря на достигнутые успехи

Вспоминаю всё, что видел и пересказываю это Ляшкову. По мере моего рассказа, тот изображает на экране человеческую фигуру.

— Похож, товарищ капитан?

— Пониже чуток… и виски у него почти совсем седые. Рюкзачок ещё есть, небольшой такой…

— Угу! — кивает тот и подправляет изображение.

Я эту программу — ФРС (или фоторобот серый) раньше уже видел, но здесь у дежурного какая-то сильно усовершенствованная версия. Так что злодей вышел очень даже узнаваемый. Получив моё одобрение, Ляшков формирует оповещение и отправляет его по внутренней сети.

Интересный, между прочим, факт — все бойцы называют друг друга по званию! Спрашиваю об этом у старшего лейтенанта.

— А как ещё говорить? — пожимает он могучими плечами. — Служба, она бардака не терпит! Мало ли какую ещё хрень там, наверху, изобретут? Что ж нам, по пять раз в году переназываться? Войска наши не нынешним верховным креслопросиживателем придуманы, не на нём они и закончатся.

— Не наезжал никто по этому поводу?

— Пробовали… — отмахивается Макаренко. — Даже представление Гальшину написали. Мол, на каком таком основании сотрудники службы охраны присвоили себе воинские звания?

— И что?

— Он комбату эту бумагу отдал и посоветовал употребить её по назначению, мол, мягкая она… А проверяющим из УЛРР отписал, что приглашает их сюда для проведения воспитательной работы. Поскольку сам человек не военный и таких тонкостей не понимает.

— Приехали?

— Щас… — фыркает старший лейтенант. — Там дурных нэмае, сюда соваться. Нас всех здесь смертниками считают. Которых лишний раз задевать — себе дороже станет. Да и шефа опасаются, если честно. Он, по местным меркам — суперкруть! Таких, как он, в области больше нет. В смысле, настолько богатых и влиятельных. Он же мужик принципиальный — дальше некуда. Год назад наехала на него какая-то шавка из пишуще-снимающей братии. Не сам, понятное дело, проплатили ему за работу-то. Гальшин у многих как бельмо на глазу.

— И чем кончилось?

— А закрыли эту компашку. Шеф их по суду штрафами разорил — за вранье и необъективные репортажи. Денег это, понятное дело, стоило прилично, но тут уже вопрос принципа был! И всем прочим болтунам — толстый такой намек вышел. Иваныч прозрачно намекнул, что обижать себя он никому не позволит. И имеет хорошую память и вздорный характер. Так что, ежели кого не полюбит — это надолго. Круглых дураков вокруг немного и намек все поняли.

— Решительный мужик!

— Ну так! В ихнем деловом мире иначе нельзя — схарчат за милую душу.

Странное дело, но уже через час мне стало казаться, что я знаком с этими ребятами давно. Вроде и не встречались никогда, да и интересы наших служб раньше никак не пересекались, а вот поди ж ты… Рассказываю им о случае на шоссе и расстрелянном автобусе. Всё равно ведь, такая информация, рано или поздно, а где-нибудь да всплывёт. Так отчего бы и не сейчас? Парни правильные, два и два сложить могут.

Синцов мрачнеет и вполголоса материться. Да и всё остальные реагируют похожим образом.

— Вот же с-с-с… — грохает пудовым кулаком по стене старший лейтенант, выражая общее мнение. — Что ж это за сволочи такие были?

Показываю ему трофейный пистолет. Номер на нём отсутствует.

— На автомате — то же самое было. Это какие-то хитро вывернутые парни…

— Ничего! — кивает Макаренко. — Даст Бог — поквитаемся и с такими!

Да уж… не завидую я этим «хитро вывернутым»… такие, как старший лейтенант, пожалуй, и по-настоящему их вывернуть могут. Напоказ, так сказать…

— Командир! — это Ляшков. — С тыла подходит автомобиль. По метке — шеф.

— Иваныч пожаловал! — легко поднимает с места свое сильное тело Макаренко. — Пойдём, встретим!

Он вопросительно смотрит на меня.

— А то ж! — согласно киваю головой. — Надо уважить здешнего начальника.

Кстати, все охранники именуют Гальшина шефом — не хозяином! Симптом… умному человеку многое говорящий.

Взрыкнул за стеной двигатель — машина подъехала прямо к дому, туда, где мы недавно сидели.

Выходим наружу.

Обычный УАЗ-469, только резина у него шире стандартной. И здорово. Брезентовый верх, привычный зеленый окрас… И на такой машине здесь рассекает олигарх? Чудно…

Хлопает дверь, и на траву спрыгивает невысокий подвижный человек. В таком же, как и у всех, черном комбинезоне, без каких-либо знаков различия. Оружия не видно, на широком ремне кроме пары подсумков и рации, ничего нет. И в руках пусто.

— Товарищ директор! — вскидывает руку к виску старший лейтенант. — На объекте — без происшествий. Всё в порядке. Нарушений периметра не выявлено.

Гальшин (надо думать, что это он) козыряет в ответ.

— Отлично, товарищ старший лейтенант! Ну, показывайте вашего гостя!

Я стою позади Макаренко, и его широкая спина меня почти целиком заслоняет. Он делает шаг в сторону, открывая меня взгляду приехавшего.

— Вот, Олег Иванович, прошу любить и жаловать.

— Здравствуйте! — рука у Гальшина теплая и неожиданно жесткая. — Вот вы какой! А мне, откровенно говоря, вы более высоким представлялись.

— Добрый день! — отвечаю я. — Да уж какой вырос…

— Не скромничайте! За вас — ваши дела говорят!

Развожу руками.

— Николай Семенович! — поворачивается директор-олигарх к старшему лейтенанту. — Чаем не угостите ли? Пить охота…

— Поставили уже… — басит Макаренко. — Сейчас вскипит.

— Тогда идемте внутрь! Там и присесть можно…

Внутри нам уже расчистили место, меня усаживают рядом с Гальшиным. К нему здесь относятся с уважением, но без подобострастия. «Вованы» — ребята серьезные и заслужить такое от них уважение — это, знаете ли, не просто так…

— Вопросами вас мучить не стану — сначала чай! Потом — перекус, баня… Да и вам отдохнуть, наверное, надо?

— Не откажусь, — наклоняю голову в знак согласия. — А что до вопросов — спрашивайте!

По глазам видно, что ему страсть как охота, меня расспросить о многом. Но олигарх улыбается.

— Это не по-нашему будет! Не по-сибирски! Испокон веков так повелось — гостя накорми, напои да в баньку своди. А уж опосля — и расспрашивай! Не станем традицию ломать…

— Не станем, — соглашаюсь с ним.

Вот поспать, это Гальшин правильно придумал. Обстоятельный мужик.

Чай поспел достаточно быстро, да и в машине оказалось кое-что, к нему подходящее. Нет, не выпивка. Обыкновенные сушки и коробка мармелада. На удивление, очень даже вкусные. Ребята дружно задвигали челюстями, и пакет с сушками быстро показал дно.

— Всё! — ставил на стол пустую чашку олигарх. — Хорош! Ехать пора! Гостя вашего, Николай Семенович, я с собою заберу, уж не взыщите!

Макаренко согласно кивает. Протягивает мне громадную ладонь.

— Бывай, капитан! Свидимся ещё!