Андрей Круз - Возле Тьмы. Чужой

– Можно разогреть консервы было бы, – сказал Джо, задумчиво поглядывая на печку, но потом сам же заключил: – Нет, нельзя, дым за пару миль можно унюхать. Так съедим.

– Лучше так, – согласился я. – Не надо нас нюхать.

В банках были бобы со свининой – «музыкальное» блюдо, официально считавшееся едой для бедных. Если ты совсем на дне жизни, то переходишь на вот эти самые бобы с вот этой самой свининой. Можно считать, что и мы сейчас на этом самом дне: ни машины, ни трактора и даже патронов у меня маловато. Одна радость, что снайпер по большому счету много и тратить не должен. Только я по-снайперски из засады отстрелялся всего разок, а все остальное время лупил целыми магазинами на подавление. Осталось, кстати, чуть меньше четырех полных: семьдесят шесть патронов.

– Ночью как дежурить будем? – спросил я, смяв консервную банку и бросив ее в пустой полиэтиленовый пакет, который нашел просто на полу посреди комнаты. – По два часа?

– Давай по два, так хоть сон успеешь посмотреть, пока очередь не придет, – согласился Джо, после чего сказал, приняв от меня бутылку с водой: – Воду бы еще захватить, всю бутыль.

– У меня рюкзак пустой уже, попробую целиком туда затолкать.

У Джо рюкзака не было. Была сумка, но она осталась в кабине, он ее просто забыл. Да и несподручно было с ней убегать. А вот шляпу не забыл, к слову.

– Джо, а что у тебя за бляха такая? – показал я на пряжку его ремня, большую, овальную, серебряную, с изображением брыкающегося мустанга и ковбоя на нем, пытающегося удержаться.

– Эта? – Он щелкнул по пряжке ногтем. – Это я в родео победил, почти тридцать лет назад, в Грейт-Фоллз, арена «Четыре сезона». Это в Монтане, я там жил тогда, в Бозмане.

– А что делал?

– Булл-райдинг.

– Серьезно, – с уважением кивнул я. – Мне на это даже смотреть страшно.

– А смотрел? – усмехнулся Джо.

– Очень мало, если честно, – засмеялся я. – Но все равно круто выглядит. Я быков вообще боюсь, хоть близко и не встречал, а тут еще ему и на спину лезть – надо быть психом.

– А я и был психом. – Он скинул пыльник, бросил на спинку кровати, потом стащил ковбойские сапоги с плоским каблуком. – Молодой, здоровый, все девки мои были. Потом спину повредил, больше выступать не мог… – Он завалился на кровать, закинув руки за голову.

– А сейчас как спина?

Я поставил стул у окна, уселся, прислонив винтовку рядом к подоконнику.

– Давно не болит, я операцию делал. Но возраст уже не для родео, сам понимаешь.

– Бад сказал, что ты какой-то мототехникой торговал раньше?

– Верно, было такое. Квады, снегоходы, Эй-Ти-Ви и прочее.

– Надо было квады в кузове везти, – помечтал я. – Так бы на них и смылись, виляя между деревьями. Уже дома были бы давно.

– Возьми себе, если хочешь, у нас в ангаре их больше десятка стоит. Никто не покупает, у всех, кому надо, уже есть давно. Здесь, в Вайоминге, их вообще очень много. И снегоходов.

– Ты серьезно? – удивился я.

– Более чем.

– Спасибо. Если доберемся целыми – возьму, хоть и неловко. Мне даже заплатить нечем толком.

– Ты уже заплатил: я бы без тебя оттуда не ушел. И засаду ты заметил.

– Джо, вообще-то засада была на меня. – Я подвинул второй стул, поставив его перед собой, и положил на него гудящие от долгой ходьбы ноги. – Без меня ты бы в нее просто не попал.

– А это уже не суть, – зевнул Джо, прикрыв рот ладонью. – Главное, что отбились и ушли.

– Пока еще не ушли, – засомневался я. – На самом деле мы в таком месте, что если противник умный, то он обязательно проверить бы его заехал.

– Я думаю, что им раненые этого сделать не дадут. Ты прав был, я только сейчас понял – раненые осложняют жизнь намного больше, чем убитые.

– Это, в общем, старая истина. Убитого можно потом просто похоронить. Раненого должны нести как минимум двое, которые выбывают из боя вместе с ним. Раненому нельзя дать умереть, поэтому нарушаются все планы операции.

– Как и вышло.

– Возможно.

Каждая фраза, которую произносил Джо, звучала все тише и тише. И затем он просто уснул, негромко захрапев. А я, побрызгав себе в лицо водой, чтобы меньше тянуло в сон, расположился у окна, чуть приоткрыв его: и вентиляция, а то запах открытых банок очень заметен, и слышно лучше, что снаружи делается. А в такой темноте от слуха больше пользы, чем от зрения.

Слух и зрение сработали одновременно. Звук моторов и свет фар были видны одинаково издалека.

– Джо! – позвал я.

– Что? – сразу вскинулся он, подскочив на кровати. – Моя смена?

– Вообще-то да, – я глянул на часы, – но на самом деле сюда кто-то едет.

– Дерьмо! – засуетился он, натягивая сапоги. – Кто?

– Откуда я знаю? Не видно отсюда.

Видно было плохо, свет отражался от крыши мотеля, и только так я его разглядел. Обзор из нашего окна был совершенно никаким. Слышно было только, что машина не одна. Много машин, пожалуй.

– Так, Джо, окно с той стороны открой, – кивнул я на противоположную стену и замер, присев, у приоткрытого окна, схватив винтовку.

Услышал, как с негромким шуршанием сдвинулась рама, затем Джо присел на колени рядом, держа наготове свой «мини».

– Сюда? – спросил он.

– Черт его знает. Наверное.

– Заметят, что в продуктах копались?

– Джо, я что, на гадалку похож? Может, и заметят, но решат, что мы давно смылись. А может, и проверять не пойдут. А может, они понятия не имеют о складе, потому что его кто-то другой устроил. А может, озвереют и пойдут нас искать.

Гадство. Ведь говорил мне внутренний голос: не испытывай судьбу, вали к черту из этого ресорта, ночуй в лесу, невелика проблема, сделаешь шалашик и поспишь, – так нет, на удобства потянуло. И вот на тебе, пожалуйте бриться.

Машины между тем свернули на стоянку у мотеля, похоже, – видно все равно ничего не было. Слышно было, как глушились двигатели, потом захлопали дверцы машин, раздались голоса, громкие, уверенные, и мужские, и женские. Стало шумно, так, словно приехавшие решили устроить праздник на стоянке. Сидеть в бунгало становилось все менее уютно, обзор никакой, если кто-то появится из-за угла мотеля и пойдет сюда, то мы, наверное, даже в окно без шума свалить не успеем.

– Джо, давай отсюда, в лесу переждем, – прошептал я и, не дожидаясь его ответа, рванул к заднему окну.

Спорить он не стал, побежал следом. Выбрались бесшумно, пригнувшись рванули в лесок, который вплотную примыкал к домику, стараясь как можно быстрее укрыться за деревьями. За нами никто не гнался.

– Стой, – прошипел я, когда мы отбежали на несколько десятков метров.

Джо присел рядом, спросил:

– Что?

– Думать надо, куда дальше идти. Ты вообще помнишь, как здесь все устроено?

– Поле вокруг. До ближайшего леса с полмили. Но думаю, что по темноте дойти проблемой не будет.