Александр Борисов - Прыжок леопарда 2

Настоящий солдат должен, как минимум, понимать два-три языка, выживать и сражаться в любых экстремальных условиях. А что значит "сражаться"? - это понятие растяжимое. Настоящий солдат, если приспичит, должен уметь сделать простейшую хирургическую операцию, вправить на место сустав, оказать неотложную помощь. Да хотя бы, черт побери, элементарно попасть иглой в вену и не пустить туда пузырек воздуха. Как он потом покойника будет допрашивать?

Что получилось в итоге - судить не ему, но любой из кубинских курсантов легко попадал в "десятку" из всего, что может стрелять, ездил как бог на всем, что катается и ползет по земле. Каждый знал минное дело почти в совершенстве и мог изготовить взрывчатку самым кустарным способом из того, что под руку подвернется. Будь то товары бытовой химии или продукты, купленные в обычном сельмаге. В меру личных способностей, кубинцы владели и методами вербовки, и приемами рукопашного боя. Со всем остальным было похуже. Тут речь шла уже об азах.

Не секрет, что разведчика может выдать любая мелочь: незнание диалекта, жаргонных словечек, нетрадиционный покрой костюма и даже зубной протез. Привычки простых людей нужно перенимать и копировать применительно к разным странам. В Баварии, например, приспускают передние шины машин (вот фишка у них такая), а братья-славяне и немцы из восточной Германии колеса на тачках качают до звона, чтоб гремело как на телеге.

Векшин знал лучше других, кто из этих парней чего стоит. Взять того же Аугусто. В аттестационной характеристике на него он, помнится, написал: "В будущем, при соответствующей работе над собой, из курсанта Каррадоса может получиться неплохой аналитик".

Документ был не слишком секретный. Мальчишка имел возможность его прочесть, а поскольку рассчитывал на большую похвалу, крепко обиделся. Не понял еще пацан, что жизнь скоротечна, что завышенная самооценка может ударить не только по самолюбию. Эх, юность, юность! Каждый мнит себя суперменом и никто не желает быть аналитиком. А зря, аналитик - товар штучный, этому ремеслу нужно учиться всю жизнь, если, конечно, ее хватит.

Векшин сидел на заднем сидении, делая вид, что дремлет.

- Вы только что из Вьетнама? - ни с того ни с сего "выдал" Аугусто, сказал, будто в лоб закатил!

- С чего это ты взял? - беззаботно хмыкнул Мушкетов. - Выстрел был таким неожиданным, что и он был застигнут врасплох.

- Давайте считать, - Каррадос, чисто по-русски, принялся загибать пальцы, - свежие шрамы на теле - раз, явные последствия тропической лихорадки, - два. Тропики и война - это Вьетнам. Два звена короткой цепи дают такой результат. Впрочем, есть еще множество косвенных признаков: например, вьетнамский язык, на котором вы только что изъяснялись. Я знаю, такие командировки не афишируются...

- И даже не обсуждаются! - сердито отрезал Векшин.

- Да брось ты, Женька! - засмеялся Квадрат, - этот парень мне нравится, вот молодец! Ну, давай малыш, излагай, что тебе так интересно? Только как-нибудь иносказательно, что ли?

- Я просто хотел спросить, - на смуглых щеках Аугусто вдруг проступил румянец, - какие они, эти янки?

- В каком смысле?

- Ну, ежели лоб в лоб, глаза в глаза, а не в спину из-за угла?

М-м-да, парнишка не так уж прост: растет, шельмец, прогрессирует! - констатировал Векшин.

- Лоб в лоб на войне бывает, когда не выходит из-за угла, - важно изрек Мушкетов и поднял вверх указательный палец. Что-то в последнее время он стал говорить афоризмами.

- Пересвет с Челубеем бились потому, что углов тогда еще не было.

- Пересвет с Челубеем?

- Это из анналов истории, - усмехнулся Квадрат, - но только других случаев я что-то и не припомню. Ты у Векшина лучше спроси. Он приведет тебе кучу примеров из своего богатейшего прошлого. Давай, учитель, колись, нужно же парня поощрить за наблюдательность и прилежание.

Ну, Витька! Сказал, как по сердцу ударил! "За наблюдательность и прилежание" - это из лексикона легендарного Григория Ахмитенко. Так он всегда приговаривал, награждая стаканом сивухи лучших своих бойцов из армии Хо Ши Мина, постигавших на его установке нелегкое ремесло ракетчика. "Огненные драконы" - так называли вьетнамцы ракеты "земля-воздух", а Гриша считался их повелителем.

В четвертую зону их бросили потому, что здесь переправа, а значит - самое пекло. Векшин выбрал позицию на краю сгоревшей деревни, далеко в стороне от реки, за бывшим рисовым полем. Ахмитенко одобрил:

- Цэ гарно, будэмо бить на подходе!

Окапывались недолго. Откуда-то подошли ополченцы, отрыли убежища для людей. Ракетные установки тоже спрятали в землю, а сверху укрыли дерном со свежей зеленой травой. Лягушкам и жабам такое благоустройство очень понравилось - теперь они замолкали только во время обстрелов. А Гриша-то, Гриша радовался! На деревьях уже поспели плоды хлебного дерева - сладкие, медового сорта. Не надо ни сахара, ни дрожжей - почти готовая брага. Векшин не вмешивался, смотрел на все это сквозь пальцы.

Война везде одинакова в Европе, Азии, Африке. Это кровь, пот, слезы и бессонные ночи. От переправы слышался глухой, незатихающий гул. Укрываясь под зарослями, два катера тащили паром с бэтээрами и тяжелыми пушками. Их всегда пропускают без очереди. Там вечное скопище груженых машин: одни переправляются на тот берег, другие - обратно, третьи ждут своей очереди. Этот район взяли в кольцо зенитные батареи, но когда налетали американцы, бомбили они почти безнаказанно.

Первый же бой стал бенефисом Григория Ахмитенко: его старенький ПУЗРК всего четырьмя пусками, "зныщил" пять самолетов противника - три "Фантома" и два "Громовержца".

Одного из сбитых пилотов Векшин допрашивал лично. Капитан Джэф Мэйсон, воинский номер ФР-69407, база Такли в Таиланде. Ранее проходил службу в Корее, Испании, Греции, на Филиппинах. Сам родом из штата Кентукки.

Осознав, что с ним беседует русский, американец повеселел и сразу сослался на тридцатый пункт Женевской конвенции. Последнюю фразу случайно услышал Гриша, заглянувший в палатку справиться насчет табачку и, дурень, решил пошутить в своем стиле.

- Командир, - сказал он на хреновом английском с тупым безразличием в голосе, - веревка старая, она опять порвалась, этого придется расстреливать.

С летчика сразу слетела спесь. Он не на шутку струхнул, но все еще пытался геройствовать:

- Если со мной что-то случиться, Америка отомстит!

- Слышь, фазан, - обиделся Гриша, - это ведь я крылья твои подрезал. Так что думай в следующий раз, с кем говоришь! - и выдал крылатую фразу, место которой золотом по граниту. - Россия была великой, когда Америки еще не было, и будет великой, когда ее больше не будет!

Постепенно пленный разговорился. Был он вполне опытным летчиком, на счету семьдесят шесть боевых вылетов, из них последние пять в четвертую зону. Основная задача - удары на разрушение. Целью считается все: переправы, школы, больницы, рынки, деревни. Трассу полета ему, как командиру звена, сообщали за сорок минут до вылета. Вместо цели назвали координаты: 20 градусов 40 минут северной широты, 107 градусов 4 минуты восточной долготы. Джеф воевал, как учили: вел самолет по приборам, командам по радио и встреча с советской ракетой была для него полною неожиданностью.