Александр Борисов - Прыжок леопарда 2

Так безоглядно плакать Сашке больше не доводилось, даже когда он ее хоронил.

За тем, что творилось в аэропорту, как за играми детей несмышленышей, наблюдал человек. В данном случае это не только звучало, еще и смотрелось гордо. Человек был в безупречном костюме, белоснежной сорочке, идеально подобранном галстуке и темных очках на холеном лице. Очки прикрывали глаза висельника - пустые, пресыщенные, неподвижные. Такие как он, обычно плохо кончают, не умирают своей смертью. Это дано от природы - быть в центре событий, чуть в стороне и выше. Много выше толпы облеченных властью людей, собравшихся здесь потому, что иначе нельзя.

Любой из местной элиты с удовольствием взял бы больничный, уехал в командировку, был бы согласен попасть в небольшую аварию без тяжких последствий, но только бы оказаться подальше от этого места, где хочешь - не хочешь, а нужно что-то решать и отвечать за это решение личным благополучием. Человек в безупречном костюме читал все движения мелких душонок, узнавал в них себя и от этого еще сильней ненавидел.

Боже мой, до чего измельчали слова! Элита это святое, это - Андрей Болконский, Петя Ростов, Дорохов тот же Денис Давыдов - совесть нации, ее интеллект, опора, оплот и защита. Элита - это не право, а вечный долг по праву рождения. А эта вот шелупонь? - да в них столько же от элиты, сколько в задницах "голубых" - голубой крови.

Среди всех этих пигмеев человек в безупречном костюме был старшим. Не по званию, не по должности - по существу. Ему тоже не очень светило расхлебывать эту кашу. Но так уж случилось, судьба, против нее не попрешь!

- Сам виноват, надо было вчера улетать, - проворчал он себе под нос и перевел взгляд на группу спецназовцев, закончивших свои тренировки в дальнем конце летного поля. - Тут Россию кастрируют, а у них перекур! Старшего группы ко мне!

Двое из "свиты" потрусили рысцой, а могли бы и на машине. "Вот, мол, какие мы исполнительные!"

Я видел, что Бос нервничает. Время от времени к нему подбегали с докладом. В ответ он бросал короткие реплики, но чаще брезгливо морщился и посматривал на часы.

- Автобус уже на подходе, Николай Николаевич, будет здесь через двенадцать минут, - вежливо информировал чин в милицейской форме с погонами генерала и чуть ли ни "строевым" отступил в сторону.

- Вы что тут, с ума посходили? - да быстрее пешком дойти! Через два с половиной часа я должен быть в Шереметьево, у меня международная встреча, а вы тут все Ваньку валяете!

- Так это... в целях обеспечения... стараемся выиграть время, - чиновник набрал в легкие воздуха (Господи, пронеси!) и лихо отбарабанил самое главное, -

тут вот, товарищи предлагают!

- Что предлагают?

- Он сам объяснит.

Из-за широких спин решительно выдвинулся офицер в полевой форме без знаков различия. На его загорелом лице выделялись глаза. Глаза человека, который знаком со смертью. Честное слово, я, существо без эмоций и тела, испытал сложное чувство, которое сродни человеческой радости. Все сошлось: это был человек из далекого прошлого, который с недавних пор, в силу непонятных причин, считает себя Никитой. Это он десять минут назад гонял до седьмого пота группу захвата, а потом говорил с Кандеем о своем чудесном спасении.

Порывами ветра слова уносило в сторону. До меня долетали только обрывки фраз.

- Вашего разрешения... скрытно... людей... хотя бы по двое на каждый борт.

Человек в безупречном костюме почтил его сумрачным взглядом. Вопросительно поднял бровь:

- Да вы, я вижу, СРАТЕГ! - Ох, с каким же сарказмищем, сказано! Небожитель снисходит до смертного. - И какой же приказ вы готовы отдать своим снайперам?

- Приказ может быть только один: уничтожить.

- А вы уверены, что никто из ваших людей случайно не промахнется, или попадет не туда? Можете гарантировать, что никто из заложников не пострадает?

- Мы профи. Ручаюсь, что каждый группы сделает все возможное и даже немного больше. Но в случае чего... готов всю ответственность взять на себя!

- Вот! - сладострастный утробный звук в стиле Валерии Новодворской, - Вот, ничего вы не можете гарантировать, ни-че-го! В отличие от вас, я такую ответственность взять на себя не могу. И потом, что за словечко такое, "профи"? Вы что, "Монреаль Канадиенс"? Идите и делайте что вам приказано. В общем, свободны. Вы можете быть свободны, как вас там? - хоккеист!

Никита стиснул зубы и побледнел. Он стоял, как оплеванный и уже порывался уйти.

- И еще, - будто удар в спину, - дайте своим людям отбой. А эти... пусть они улетают. Отпустят детей - и улетают. Теперь, что касается возможного приказа стрелять. Пусть ваши снайперы пока остаются на прежних позициях и будут в постоянной готовности. Огонь открывать только в том случае, если бандиты начнут убивать заложников. Всем остальным немедленно отойти. И зарубите себе на носу: никакой отсебятины. За самовольство пойдете под суд!

Все это Никита выслушал, не оборачиваясь. Он, по-видимому, не удержался от комментариев.

- Вы это, простите, о ком?! - вскинулся небожитель.

- О том же, о ком и вы, о бандитах.

- Автобус! - испуганно выкрикнул кто-то из свиты.

Все обернулись на голос, все посмотрели на летное поле. ЛИАЗ колесил по бетонке уже без кортежа. В нижней части зашторенных окон - белые занавески. Как белые флаги, как крики о помощи.

- Постреляешь тут... на свою жопу, - проворчал человек в безупречном костюме. На высоком покатом лбу выступила испарина.

- Николай Николаевич, Вас!

От серой безликой массы привычно отпочковался лихой генерал МВД, тот самый, что выставил на посмешище офицера спецназа. В подрагивающей ладони шипела портативная рация.

- Э, ара, - проклюнулся из нее неожиданно громкий голос, - что-то твой телефон барахлит. Я им немножко шофера по башке постучал, да? Ты пришли к нам своего человечка. Пусть привезет доллары-моллары, наркоту-маркоту, парочку автоматов... ну, как мы с тобой договаривались. И телефон другой передай, немножко покрепче, да? Спокойно поговорим, как мужчины. А то... как там у вас, русских: "Знает одна свинья - узнают еще две"?

- Когда вы намерены отпустить детей? - багровея, спросил небожитель.

- Куда спешишь, дорогой? - казалось, что рация излучает веселье. - В свою Москву ты всегда успеешь. Мы же еще самолет для себя не выбрали и в руках ничего не держали, кроме твоих обещаний, да? А денежки любят, когда их считают. Привезешь половину обещанного - и мы половину отпустим...

- Разрешите мне! - Никита опять вышел вперед, отодвинув плечом хозяина рации.

- Что разрешить? - не понял его представитель Кремля.

- Войти с ними в контакт, выступить в роли посредника.

- А-а-а! Ну что ж, действуйте! Инструкции получите у него! - указательный палец с золотою печаткой ткнулся в широкую грудь представителя МВД.