Виталий Сертаков - Кремль 2222. Юго-Восток

Одеты оба чудно, блестит на них, и пуговки блестят, и штаны узорами блестят. Голова сказывал — маркитанты тряпки в музеях собирают. Не сгорели где-то в Москве такие дома — музеи, в которые люди до войны всякие вещи сносили, старые, но красивые. Я чо думаю — ну какой дурак понесет в эту самую музею свои штаны или куртку? Ну снесу я туда, к примеру, а сам в чем ходить буду?

— Десятник Твердислав! — вызвал меня батя.

Вышел я да рассказал все как было. Про серу, про вонючек, про то, как Гаврю убили, — понятное дело, трепать языком не стал. Зато про био, и про кладбище, и про могильники, что знал от Головы, все выложил.

— Вот такие пироги, — хлопнул по столу батя. — Это третий раз. До того видели, как паук ихний в земле нору рыл. Прежде за ними такого не водилось, чтобы землю рыть. С Автобазой мы уже обсудили. У Факела мнение такое. Всем миром надо браться. Могильщиков добивать надо, пока они не напали. И новую полосу обороны на юге ставить. Одни мы не справимся.

— За рэкой тоже био ходят, — лениво сказал Хасан. — Этих тронешь, те прыбегут. Да и чем ви их тронете? Мартирами своими пугать будэте, а?

Хасан всегда говорит лениво. И соломинку вечно жует. Так и вбил бы ему нос в щеки!

— А хоть бы и мортирами, — поднял голову командир охотников. — Или ты забыл, Хасан, кто поганых био с Чагино отогнал? Факельщики и отогнали. Одного в яму заманили, другой еще раньше в гнойник провалился, третьего из огнеметов пожгли, да еще паука в плен взяли.

— Ви его не сожгли, — фыркнул Рустем. — Он сам ушел и ваших убил много. А те, кто кружат южнее, ви с ними дэл не имели.

— Могильщики жрут трупы, ковыряют ядовитую землю, — терпеливо напомнил батя. — Или вы забыли, как вся рыба брюхом кверху плавала?

— Рыбу из реки в любом разе кушать неразумно, — проскрипел вдруг один из лаборантов. — Я вам сто раз повторял — выше по течению, за Внешним радиусом, в реку химия какая-то стекает. По весне течет, когда паводок.

— Видать, там тоже берег размывает, — крякнул дядька Прохор.

— А что нам жрать-то? — злобно так спросил кто-то. — Маркитантам вон сколько денег предлагали, чтоб нам коров еще пригнать. Так нет же, не хотят делиться!

— Да они вообще только о себе думают, — поддакнул командир патрульной роты.

Хасан стал красный. Рустем улыбался криво, нехорошо так. Я помалкивал, ясное дело, только слушал. Нескладно как-то разговор пошел.

— Тихо, тихо, не об том речь, — вступился батя. — Слыхали, что десятник доложил? Всем худо будет, если могильщики до свинцовых бункеров доберутся. Им топливо нужно. Сами не заболеют, так всю округу заразят.

— Наши драться против био нэ пойдут, мы заставить нэ можем, — улыбаясь, сказал Рустем.

— Ви видели только адин бункер, и то пустой, — напомнил Хасан. — Ви можете туда посылать людей, проверить, а?

— На кладбище? — поднял брови батя. — На смерть послать?

— На кладбище, дьякон, — Хасан выплюнул соломинку, вставил в рот другую. — Чтоби по берегу прошли. Может, нэт там ничего. А если найдут вскрытый магильник, пусть принесут аттуда земли. А ми заплатим. Серебром заплатим, по весу. Сколько зэмли, столько серебра.

Федор Большой аж зубами от такой наглости заскрипел.

— Не пойму я тебя, маркитант, куда ты клонишь, — тихо сказал батя. — Нам не серебро нужно. Нам люди нужны — ямы рыть, колья ставить, огнемет большой строить.

— Зато мы понимаем, — отозвался вдруг старший лаборант. — Ходят слухи, что с чумной землицы снадобья ценные можно сготовить.

— Так вы, парни, к нам торговаться явились? — Дядька Прохор побагровел.

— Ти зачем звал нас, дьякон? — Рустем надулся, аж цепь золотая на шее натянулась. — Ми тэбе чистых свиней пригнали, а? Теперь ви сытые, можно нам в лицо пелевать, а? Ми без вашей нефти абайдемся, в другом месте найдем. А ти без нас коров гыде возьмешь? Автоматы и ружья гыде возьмешь? Патроны к ним сам зделаешь, а?

Разом встали торговцы, к выходу пошли, вроде как обиделись. С ними завсегда так, не сговоришься.

— Назар, считай, мы с вами, — тихо сказал лаборант. — Сорок человек могу каждый день выделять на стройку, пять телег, но не больше. С чего нам начинать?

— Большую улицу перекрыть надо, что через Асфальт на юг ведет, — ответил дьякон. — Самая удобная улица для био. Три мортиры туда поставим и огнемет. Первым делом яму ловчую рыть надо.

— Если механики бульдозер дадут, за неделю справимся.

Лаборанты так уверенно покивали. Никто ведь не знал, что нет у нас недели.

У нас и двух дней в запасе не оставалось.

— Я без тебя не пойду, — заявил Голова. — Он тебя зазывал.

— Хасан? Нас обоих, что ли? — Я отложил пилу.

Рука почти онемела, а проклятая труба не желала сгибаться. Труба попалась из доброй стали, в палец толщиной, ешкин медь, пилу я почти затупил. Хоть это не дело для охотников — завод на куски резать, но ротный всех свободных за трубами послал. Берегиня Ольга верно вызнала — пришел с севера караван чужих маркитантов, столько труб заказали, что нам и за три дня не нарезать. Они, как всегда, из пластика просили, но берегини не дали. Вроде за сталь удалось берегиням коняшек и патронов сторговать.

— Слушай, здеся ты намаяться успеешь, а тама удача сплывет, — рыжий засвистел. Это он умеет, свистеть да загадками говорить.

— Дурень ты, Голова. Ну какая от торгашей удача?

Я запрыгнул на трубу. Она скрипнула и согнулась. Наконец-то! Просунул ладони в теплый рваный пропил, навалился, аж плечи затрещали.

— Ну ты здоров, зараза! — заржал рыжий, когда труба оторвалась.

— Ладно, пошли, что ли, — сказал я. — Только у ротного отпрошусь да мешок захвачу. Маманя еще давно просила у пасечников медка прикупить.

Эх, лучше бы я про мед забыл!

От Факела до базара вроде недалеко, да кружить приходится. А чо, промзона большая, и за каждым углом патрули не уследят. Всякое случается, так что лучше по надежным тропкам идти. Сперва мы клепаную стену миновали, где полимерные цеха. Стену мой батя клепал, когда в моих годах был. В стене узкие калитки, поверху пики наварены, метров шесть будет. Для био это, ясное дело, ерунда, но помельче кто — зубы обломает!

После в трубу полезли, так оно маленько надежнее, чем наружи харями сверкать. Труба широкая, ага, трое разминутся. На выходе двое патрульных с пищалью и огнеметом. Как положено, издали тайное слово спросили. Из трубы мы выбрались — и на мостки. Мостки высоко над землей, на столбах прикручены. Вот здесь серьезная у нас оборона, и всяким там маркитантам лазить сюда заказано. Чужаков через главную проходную водят, тоже по трубе, нечего им глазеть! Голова тоже тут не бывал, глаза выпучил.

— Чо, дурень, — говорю, — ни хрена не понимаешь в нефти?

— А ты больно много понимаешь! — А сам аж затрясся. Он, когда гору железяк старых видит, завсегда трясется, будто его крысы бешеные покусали.