Юрий Леж - Перекресток

Пока блондинка переговаривалась со своим спутником на языке жестов, стоящие поблизости гламы и присоединившееся к ним совершенно воздушное, тонкое и хрупкое созданьице в белом, почти прозрачном коротеньком платьице перешли с обсуждения собственных дел на обсуждение звездачки, причем делали это безо всякого смущения, разве что — пальцами не тыкали в Нику, оценивая крепость её ног, мышцы шеи, профиль и — гордость самой блондинки — гриву пепельно-платиновых волос в небрежной прическе. И хотя практически все суждения аборигенов были восторженно-благожелательными, Ника почувствовала легкое раздражение. «Вот козявки разукрашенные, задохлики хилые, — подумала она, слегка отворачиваясь, будто вглядываясь куда-то вдаль коридора-улицы. — И не пошлешь куда подальше, небось, просто не поймут…» Гламы почему-то очень сильно напомнили девушке ставших многочисленными в последние годы в богемной среде манерных, ухоженных и бездельных мальчиков и девочек, дел не по делу брезгливо морщивших носики и постоянно подкрашивающих губки.

— Скажите, космо, вы в одном экипаже с нолсами, вам не страшно с ними? — неожиданно обратился напрямую к Нике глам-мальчик.

Блондинка быстро и демонстративно оглядела его с головы до ног, мол, что это за чудо в перьях решило пристать с вопросом, но какого-то подвоха или насмешки не увидела и не почувствовала, хотя, кто может знать местные подвохи?

— А что в них страшного? — пожала в ответ плечами Ника.

— Они такие… грубые, мощные и, кажется, не всегда могут рассчитать свою силу, — наивно хлопая накрашенными глазками, пояснил глам. — Я как-то раз видел, вот тут же, недалеко, в пабе, как нолс разбил прямо об стол бокал с пивом… они сидели втроем и о чем-то заспорили… один рассердился и ударил бокалом об стол…

— Нет в них ничего грубого, — нарочито небрежно ответила Ника, пытаясь все-таки понять, к чему глам завел этот разговор. — И сил у них не больше, чем у меня… Это вы тут — все хиляки…

Последнюю фразу она, кажется, сказала зря, во время всего полета, да и уже перед вылетом на планету весь экипаж, будто сговорившись, пусть и в разных формах твердил ей, как молитву: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят».

— У нас культ возвышенного обаяния и утонченности, — совершенно не обидевшись на «хиляков» или просто не поняв уничижительного значения этого слова, ответил глам. — Физическая, грубая сила — это совсем не то, что нужно гламам, в нашем обществе достаточно механизмов, чтобы выполнять разные неприятные, тяжелые работы…

— Да-да, — как-то внезапно подхватила его слова до сих пор молчавшая, но как оказалось, внимательно прислушивающаяся к разговору его спутница, отличающаяся от мальчика-глама только небольшими грудками, разглядеть которые с первого взгляда Ника так и не смогла. — Сила, грубость, несдержанность — жуткие пережитки прошлого, от которых гламы давно отказались в пользу эстетики и изящества…

«Похоже, спортом в любом виде они тут тоже не балуются, — подумала Ника, равнодушно пожимая плечами в ответ. — Да и сортиры чистят изящно и эстетично, с обаянием и утонченностью…»

Обмен мнениями аборигенов со случайно встретившейся «космо» может быть и продолжился бы, но в этот момент все гламы, находящиеся в пределах видимости и слышимости Ники, внезапно затихли и как-то странно напряглись, будто на улицу-коридор набежала тень огромной грозовой тучи. Собеседники блондинки также ощутили нечто, заставившее их мгновенно примолкнуть и, скромно потупив глаза, отвернуться к стеночке.

По улице могучим ледоколом, перед которым расступаются многовековые льды, двигался совершенно иной по своему типажу мужчина: высокий, мускулистый в сравнении с гламами, коротко остриженный, одетый в простой, грубоватый, серый комбинезон, впрочем, совершенно иного покроя, чем тот, что был сейчас на Нике. Стоящие на его пути гламы шустро разбегались в стороны, как воробьи, заметившие тень пролетающей вороны или крадущегося к их стайке грозного кота, а те, кто не успевал во время ускользнуть от явно неприятного для них соседства, опускали глаза и отворачивались к ближайшим стенам. Хотя, и это не помогало… во всяком случае, одной из миниатюрненьких, хрупких девочек в воздушненькой распашоночке серебристого цвета. Проходящий мимо мужчина небрежным жестом, каким берут надоедливое домашнее животное, прихватил девчушку за длинные золотистые с блестками волосы и потащил за собой, не обращая ни малейшего внимания на тоненькие, болезненные попискивания своей жертвы.

«Во как, … — успела подумать и длинно, затейливо выругаться про себя блондинка. — И никому дела нет, зажались по углам, чтоб этот гад их не приметил…» Опускать глаза, прижиматься к стене, а уж тем более — убегать и прятаться Ника и не подумала, с легким волнением ожидая, когда же этот серый хищник со своей жертвой приблизятся к ней.

— Это уорк, берегитесь, — слабо пискнул от стены кто-то из набравшихся беспримерного мужества гламов.

— И что?.. — не поняла блондинка. — Он разве кусается?..

Её юмор трепещущие не столько от страха, сколько от предвкушения этого самого страха гламы не оценили, продолжая, подобно овечкам, сбиваться у стены в кучку и стараясь не смотреть на опасность.

— Он может все, что только захочет, — решился все-таки проинформировать «космо» кто-то из боящихся.

— А что он хочет сделать с этой девчонкой? — поинтересовалась Ника, слегка отвлекая себя этим разговором от неизбежности принятия решения о вмешательстве. — Куда он её тащит?..

— Наверное, хочет насильственного секса, где-нибудь подальше отсюда… уорки всегда тащат жертвы подальше, это инстинкт… с темных, диких времен… — с дрожью и отвращением в голосе сказал глам.

Блондинка «космо» хотела еще уточнить, почему же не реагируют на такое вот безобразие силы обеспечения правопорядка, но в этот момент уорк заметил её. И, ни секунды не колеблясь, направился прямо через пустынную улицу к Нике.

«Повезло, — чуть отстраненно, будто и не о себе, подумала блондинка. — И решать теперь ничего не надо…»

Приблизившийся уорк остановился, внимательно разглядывая маленькими, глубоко посаженными глазками внешне спокойную звездачку, бесстрашно встретившую его взгляд и не думающую убегать и прятаться или униженно жаться к стене. И тут же, небрежно легким взмахом свободной правой руки попытался схватить Нику за волосы. Блондинка увернулась легко, просто качнув головой, даже не двигаясь с места, и именно эта легкость на грани небрежности почему-то взбесила уорка. Он тяжело задышал, пытаясь, таким образом, хоть частично выплеснуть свою внезапную ярость, и уже без всяких церемоний, сильно и точно ударил кулаком прямо в лицо звездачке.