Андрей Жиров - Отступление

Офицеры вновь переглянулись. Кто-то пожимал плечами, кто-то старательно восстанавливал в памяти трагические события. Получалось с трудом: из-за суматохи последних минут боя картина почти для каждого отложилась прерывистая, рваная, словно пестрая мозаика.

- Орбитальная крепость была японская, - наконец решительно высказался лейтенант-навигатор. - Судя по всему - 'Ямато'.

- Верно. Отлично, лейтенант, - одобрил Георгий - Ещё?

После первого успешного шага стали прикладываться и другие смелые. Уже не особо беспокоясь об очередности, офицеры принялись хором восстанавливать события минувших часов. Геверциони, слушая невольных подчиненных, невольно поразился, как круто переложила судьба жизнь всех присутствующих. Ещё недавно мир, потом шок, неверие и страх. Неопределенность - везде, во всём. И вот теперь они уже готовятся выступать в бой... А офицеры, не подозревая о терзаниях командира, с азартом продолжали восполнять пробелы в общей картине.

- Возможно... - замялся другой молодой навигатор - Там были линкор 'Нобунага'...

- Да! Еще тяжелый крейсер 'Мицухидо' и его систершип - 'Хидэёси'.

- Легкие катера тоже японские были - класса 'Хикари' - донеслось из второго ряда.

- И все? - лукаво осведомился Геверциони.

На секунду в комнате вновь повисло гнетущее молчание.

- Точно!... - пробормотал внезапно побледневший капитан. - Там были линкор 'Принц Фердинанд'...

- Да!

- Именно!

- Ещё 'Бисмарк' был!

- И лидер 'Дойчлянд'...

- Вот именно, - одобрительно кивнул Геверциони. - Там были два первых флага [28] Первый флаг (вымпел) - судно, где расположена ставка главнокомандующего флотом (соединением). .

Тут генерал на миг прервался и обвел сгрудившихся вплотную офицеров твердым взглядом. Заранее заготовленный козырь, кажется сработал. В новом раскладе главные доводы сомневающихся биты - причем вчистую. Конфуз, что ни говори, если не крепче... Ведь это заезжий штабной генерал ткнул боевых офицеров в очевидное носом. А не наоборот, как должно быть по-хорошему. И теперь настрой у этих боевых офицеров резко ахнул в минуса. Теперь последний штрих - дожать:

- Удивительное соседство, если принять за основную версию ссоры и внезапного самоистребления флотов. Тем более, какой резон таким гигантам гоняться за несчастным эсминцем? Могли спокойно подождать, пока резерв живучести не выйдет и взять голыми руками. На борту ни секретов, ни стратегического оружия, ни даже высшего генералитета...

Да, товарищи офицеры! Ещё одно. К вящему стыду я не очень разбираюсь в тактике космического боя. Вы можете мне сказать - насколько реально добиться такой слаженности - почти синхронной - в действиях, которое продемонстрировал тогда противник? Для судов, принадлежащих флотам разных держав?

Офицеры, особенно навигаторы и пилоты, пристыжено молчали. Не заметить таких очевидных вещей как отсутствие характерного почерка в пилотаже и идеальную слаженность маневра мог лишь зеленый новичок. Про принадлежность кораблей и вовсе говорить не стоило - это был настоящий позор. До издевки изящный удар под дых.

Впрочем, Геверциони не злорадствовал - и даже не собирался. Сомнительный прием просто не имел альтернативы. Но ведь важно не только переиграть. Не менее значимо и уметь распорядиться победой. И потому сейчас генерал только обозначил удар. Болезненный, но не фатальный. Намекнул. И почти сразу умело свернул русло на мажорный лад.

- Не берите в голову, - подняв открытые ладони, призвал Геверциони. На лице контрразведчика вновь мелькнула привычная полу-усмешка. Вроде бы ироничная, но совсем без злобы. - Я не собирался ставить вам что-либо в вину. Ведь, в конце-то концов! Это я был с адмиралом и мог наблюдать за обстановкой в относительно спокойной обстановке. Вам же приходилось спасать корабль: и огонь вести, и на ходу разорванную прошивку вручную собирать. Ничего удивительного, что не запомнился вражеский корабль который стрелял в нас и по которому били в ответ. Самое главное, самая громкая ваша аттестации - в том, что мы живы и готовы драться. А враг - повержен. Так что еще раз прошу, товарищи офицеры: отставить колебания. Все штабные потом за нас посчитают, сведут и сошьют в амбарные фолианты. Очень интересно будет на пенсии прочесть... А сейчас нужно победить.

На миролюбивый почин генерала офицеры ответили скупым, но искренним, одобрительным ворчанием. Позволив эмоциям улечься, Геверциони продолжил:

- Теперь позвольте про технику и зеленых человечков... Куда уж без них! Взялся за гуж - теперь буду держать аттестацию! Впрочем, здесь, увы, пока кратко. Ни о первом, ни о втором у ГБ нет данных точных...

Здесь Геверциони слукавил. Обрывочные данные есть. Толку от них, впрочем, для войны чуть. Настоящей, конечно. Это в лабораториях высоколобые с азартом в игрушки играли - не на одну научную степень намоделировав. Но здесь дело другое. Тут умирать придется не бумажным макетам, а самым что ни на есть живым советским людям. Которым умирать-то совершенно и не с руки.

В очередной раз рискуя, прежде чем обнадежить, Георгий решил выдать негатив. И опять офицеры оказались выше всяческих похвал. Даже шокирующее заявление, фактически означающее, что о вероятном противнике ничего не известно, не выбило из колеи. После свое оплошности как-то совестно было выискивать с азартом соринки в чужих глазах. Скорее даже мобилизовало. На лицах офицеров уже ни следа прежнего легкомыслия. Внутренне люди признали реальность угрозы. И теперь уже думают не о том, как бы поставить её под сомнение, а исключительно о борьбе. Хватило силы духа и мужества, чтобы принять вызов! Да, теперь это уже другие бойцы. Пускай не в горькой копоти сражений, не обагренные своей и чужой кровью, но уже не вчерашние изнеженные мирной жизнью. Позади первая боль утраты, первый позор отступления. И выдержали! Геверциони именно этот ответ прочёл по десяткам сосредоточенных, решительных взглядов, по плотно сжатым губам и застывшим в напряжении - будто мраморе - лицам.

- ... Единственное, что нам достоверно известно, агрессор обладает неограниченной возможностью контролировать электронику...

- Это означает, что современную технику мы априори не можем использовать? - уточнил Раевский. Вопрос вырвался мгновенно, чуть ли не одновременно со словами Геверциони. И поразил в самую уязвимую точку. От взгляда Георгия не укрылось: офицеры, инстинктивно распознав масштаб значения каждого слова сейчас, разом смолкли. Десятки глаз словно абордажные крючья впились в генерала - и освободится от теперь ох как непросто.

- Да, - кивнул Геверциони. Ощущая, что с каждым вопросом всё увеличиваются ставки. Всё выше над обрывом, все ближе, ближе к краю... Однако, несмотря на риск, Георгий решительно продолжил. - Более того. Даже если техника и сохранит работоспособность - нет гарантии, что не подведет в настоящем бою. То есть не сработает, как ловушка для излишне наивных, откровенно глупых или просто ничего не подозревающих.