Иван Петров - Все, о чем вы мечтали

Хрен тебе, прощай. На мосту, облокотившись на тумбу справа у въезда, торчал тот бугай, который в последний раз приходил с префектом. Случайность? Типа - вышел с утра пораньше, захотелось плюнуть с моста в Иль. Не смог себе отказать. Задрал меня полицейский шутник! Трясет от его шуточек! Пока ехал мимо - все внутри звенело струной. Но обошлось.

Вот теперь - прощай!

О черт! Забыл на рю Бержер заехать, с Сушоном попрощаться...

О префекте вспомнил еще раз в Либурне - на мосту через Дордонь. Надеюсь, в последний. Просто надеюсь.

Отвратительное чувство, когда с тобой играет государственная машина. Сломать - не сломать? Ничего невозможно сделать. Чувствуешь, как легко, мановением пальца, по совершенно непонятной уму причине, могут истерзать тело, сломать судьбу, опоганить душу - и ничего не дано предпринять, ничем не защититься. Только ждать - пронесет-не пронесет? Только потому, что ты - человек! Предмет их главного внимания, интереса, основных устремлений. Был бы деревом - сожгли, согрелись. Был бы водой - выпили. Был бы камнем - замуровали бы в стену! Но - только одно из предложеного, мучительно узок спектр возможностей, а человек? Широк! О, человек - это столько путей, столько сладких властных возможностей! Да в гавно! Да в пыль! Да сосать!

Где еще так можно изломать, извратить созданное по божьему подобию - то, в чем искра божья, доведя до полнешей мерзости, так, что стошнит от одного взгляда на окровавленные ошметья, оставшиеся от того, что когда-то было рождено матерью. Именно - что! Было. Когда-то. Человеком эти останки назовет только судмедэксперт. Искорежить душу подпавшего под властный эксперимент так, чтобы родной брат руки не подал, мать вослед плюнула. До полнейшего ничтожества, гадости, подлости.

О, какие возможности открывает государственная стезя, власть - как она есть!

Можно, само собой, и в частном порядке поманьячествовать. Но - тишком, тайно, опасаясь возмездия и - только на отдельных, с трудом выпасенных, представителях рода людского. Пока за жопу не возьмут.

А государственная служба дает размах, массовость и ничем не ограниченный выбор. И никакого страха за последствия.

Был такой император Бокасса, африканский, детей любил. Вообще людей - тоже, но детей предпочитал, особенно их пальчики. В открытую в холодильнике держал. Потом эмигрировал во Францию, замок приобрел, поселился, отдыхал от государственных дел. Ну их, этих дикарей! К цивилизации потянуло.

Что?!! Читал.

Еще читал - руки мой перед едой, а то снег башка упадет! Б...ь, книжная премудрость великих не помогла - все одно понос!

Хрен знает, чем мы регулярно травимся в трактирах, но дело поставлено на поток. То устрицы на подозрении, то утка - слишком жирная. В Сент-Астье я на трюфели грешил. В Периге мы этих трюфелей килограммов пять сожрали, самое трюфельное место, и - хоть бы хны. Спецами стали! Все-таки, какие-то не такие они были на вкус у дядюшки Сисе.

...А в Мюсидане - нормальные. И в Сен-Серен-Сюр-Л'Иль.

Считай, каждый перегон заканчивался почти не начавшись, такая жизнь пошла. Вроде - все хорошо, специально у народа спросишь перед выездом - как оно? Как - как? - отвечают: - Поехали, в общем.

Часик, второй - шагом, а потом начинается - то один в кусты, то другой. Как! Ждем. Не бросишь же, мало ли? Остановка. Чего на людей пенять, сам такой.

Окончательно выздоровели от ран только Кугель и Пепе. Ну и наш неуязвимый Гильермо гордо сияет. Неуловимый Джо!

Когда рассказал этот анекдот, почему-то смеялись все, кроме Гильермо. Не понял человек юмора. Ничего, будет по-прежнему свысока поглядывать, второй раз расскажу. Со второго раза дойдет.

С остальными так: я и Гонсало - условно годные. Хуан - очень условно, едет в карете, ему бы еще с недельку полежать для гарантии. Да и я регулярно туда ныряю, как только бедро кольнет: боюсь, что швы разойдутся, и вообще - воспалений. Большущее черное пятно на бедре так и осталось, с потеков сошла багровость, побледнели, рубец подживает, но - видуха! На пляж не пойдешь, самому неприятно смотреть. При этом - не болит! По виду - хана ноге, последние дни дохаживаю, возможно - и доживаю. Зато самочувствие в норме. Вот и красуюсь на коне, чтобы умение - жопой добытое - не растерять. Главное - различить на фоне постоянного жжения ссадин, потертостей и нытья мышц это самое горячее покалывание в бедре. Как только - так сразу к Хуану, а то ему скучно.

По вечерам всеобщая перевязка, перед выездом профилактический осмотр. Тащимся еле-еле, в каждой гостинице теряем день, а то - два, если с возвратом. До Бордо около тридцати лье, километров сто тридцать - сто сорок, дня на четыре - на пять пути. С учетом ранений, не торопясь. Мы же ползем вторую неделю, надеюсь - дней в двенадцать уложимся, вот. Как.

Людей же надо кормить? Надо. Раны заращивать, гемоглобин поднимать, мышцу! Восстанавливать интерес к противоположному полу.

Стараюсь. Лично я - человек простой, без ума от местной утиной тушенки. С мелкой запеченной в горчице картошечкой, посыпанной перчиком, с веточкой розмарина. Блеск! Кугель подсел на фуа-гра. Не только, здесь вообще в почете разные рийеты, паштеты - патэ по-местному. Вкусно, согласен. Еще народ долбает сыры. Вариантов масса, очень душистые, для гурманов - кусочек того, кусочек сего. Люблю - на хлебец и поджарить. Все равно, какой. Нет, лучше козий, пожарить ломтик на плите и - на горячий свежий багет! Пепе наворачивает с вареньем, как маленький, но прав. Так и положено, потому что десерт.

А круассаны, запеченные с ветчиной под соусом бешамель?! Мидии в сливочном соусе с картошечкой фри (пока не фри, запекают в масле)?! Испанцы отрываются - масса сыровяленых, сырокопченых колбас, ветчины, окороков, чувствуются приближение родины. Я нашел для себя сырокопченую ветчину - жамбон и на этом остановился. На десерт - кофейный (если есть) макарон, каннеле, панна-кота с ягодами, оурсон. Это я про себя, могу в одиночку!

Да, чего-то аппетит разыгрался.

...Опять обожремся...

Все-таки, во избежание дизентерии в отряде, поскольку она таки где-то существует, воду пить запретил. Вообще. Под восторженное переглядывание соратников. Какая-такая вода? Вокруг дороги одни виноградники, перемежаемые редкими рощами, рощицами, купами или, на крайняк, одиночками. Деревья мощные, высокие, густые, где есть - листва жирная, темно-зеленая. Все прет из земли со страшной силой.

Но - рано разулыбались: полтора литра на день и все! Много жидкости вредно, почки побережем. Вечером - пожалуйста, а днем - полтора литра и хорош! Кто все досрочно выхлебал - терпи до трактира. И там - чтобы с утра как штык! То есть - еще литр. Кугель, презрев продукцию виноделов, своим немецким нюхом нашел местный сорт пива, покоривший его до самых печенок, и закупил бочонок. Втихую подливает тем, кто дневную норму выжрал. Жарко...