Герман Гагарин - Засланец

Зонт простерся надо мной, и я выбрался из машины.

– Как вас зовут, любезный? – осведомился я.

– Горзах, сударь. Я мажордом.

– Вот что, Горзах, я чертовски устал и хочу спать, но не прочь перед сном перекусить.

– Все готово, сударь, – откликнулся Горзах. – Господин Брукс предупредил меня о вашем приезде. Я обо всем распорядился. Прошу вас!

Мы быстро поднялись к парадной двери. За нею все было как положено. Мрамор, хрустальные плафоны, ковры. Галерея портретов каких-то важных господ в мундирах и цивильных костюмах, но неизменно – с орденами и лентами. Господа сверлили меня нарисованными зрачками, словно пытаясь постичь внутреннюю суть.

Апартаменты, которые показал мне Горзах, были не чета номеру в «Золотом Стрекуне». Правда, бросалась в глаза некоторая линялость обоев, потертость мебельной обивки. Было видно, что много лет здесь ничего не менялось. Горзах, шаркая туфлями по ковру, показал мне спальню, ванную, туалетную комнату и даже кабинет. Будто мне невесть сколько здесь жить. Впрочем, откуда мне знать, когда именно состоится поездка на юг? Профессор сказал: до скорой встречи, но что мешает господам магистрам тянуть время, откладывая выполнение своего обещания до упора? Вдруг мне надоест ждать и я все-таки джантирую на Землю… Хотя не такие уж они дураки, чтобы надеяться на это.

Горзах удалился, взяв с меня обещание, что я позвоню, когда буду готов к ужину. Прежде чем снять волглую одежду и принять душ, я обошел апартаменты по периметру, пытаясь обнаружить «жучки». В комнатах пахло сыростью, старой бумагой, лаком, какими-то насекомыми и книжной пылью, но предательством и ложью не пахло. Если магистры и затеяли какую-нибудь гнусность, то намерены были осуществить ее не здесь и не сейчас.

Горячий душ, махровое полотенце. Комплект одежды в шкафу, оказавшийся мне впору. Потом ужин в одиночестве, если не считать прислуживающего Горзаха, – все это прошло, как во сне. А потом я завалился на роскошную кровать с «Нисхождением Ктулбы» в руках и почти сразу уснул.

Мне приснилась разрушенная Генезия – мертвый город на мертвой планете. Будто бы я вернулся с победой, но опоздал. Ни единого живого существа не осталось под радиоактивным небом. Я бродил среди пыльных руин, пока не наткнулся на громадную тушу Супера, похожую на ссохшуюся картофелину. Круглые глаза смотрели из-под кожистых складок лба с немым укором, а тонкие руки-щупальца бессильно раскинулись среди битого кирпича. Послышался шорох, я обернулся. С покореженного акведука спускался Дэн Крогиус. Я бросился к нему. Мне хотелось объяснить Тени, почему я опоздал, рассказать об испытаниях, выпавших на мою долю, но он молча оттер меня плечом, подошел к мертвому Суперу и с неожиданной яростью принялся его пинать. Туша мертвого владыки Генезии отзывалась сочным хлюпаньем…

Меня разбудил хлюпающий звук. Я лежал в кромешной тьме. За окном грохотал ливень. Сна как не бывало. Чувство неявной опасности, сосущее под ложечкой, заставило подняться с постели. Нет, прямой угрозы не было, но что-то подергивало за нервы. Я набросил халат, положил в карман нож-оборотень. Мой симбионт тоже не дремал: он напрягся и выпростал из-под обшлага смертоносный бутон.

Я открыл дверь, выглянул в коридор. Тусклые светильники почти не рассеивали тьмы. Портреты глядели одинаково черными прямоугольниками, будто изображения дружно покинули холсты. Коридор был чист. Угроза тоненькой струйкой сочилась из-под двери в дальнем его конце. Я подкрался к двери, приложил ухо. Голоса. Неясное бормотание. Кажется, разговаривают двое. Один вроде Горзах. А второй? Второй может быть кем угодно. Лакеем, садовником, поваром. Я бы с удовольствием повернулся и ушел, если бы не ощущение угрозы, которая становилась все явственнее.

Ломиться в закрытую дверь было глупо, и я тихонько вернулся к себе. Позвонил Горзаху. Трубку долго не брали, наконец старик отозвался:

– Что-нибудь желаете, господин Айрус?

Прозвучало это вполне обыденно, но меня кольнуло. Мажордом не один, кто-то стоит у него над душой и показывает знаками: мол, веди себя как ни в чем не бывало. И этот «кто-то» послан не магистрами. Кем же? Ярмаркой? Не исключено. Я ведь укокошил ее эмиссара, такое не прощают. Однако не слишком ли быстро они меня нашли?

– Если можно, любезный, чего-нибудь выпить, – отозвался я сонным голосом.

– Сию минуту, сударь!

Он положил трубку.

Так-так, сейчас ко мне нагрянет гость. Может, даже не один. Скорее всего, не один. Если это эмиссары Ярмарки, то они наслышаны о моих способностях. Что ж, гостей полагается встречать.

Я сбросил халат, оделся. Встал справа от двери с таким расчетом, чтобы открывшаяся створка заслонила меня от входящих. Трюк старый, примитивный, но всегда срабатывает. И я не ошибся. Они ворвались, едва не прихлопнув меня этой створкой. Трое здоровенных молодчиков. Широкие плечи, мясистые затылки. Перед собой молодчики гнали старика Горзаха. Надо полагать – в качестве живого щита. Идиоты.

Я превратил нож-оборотень в кастет. Ускорился. Треснул по мясистым затылкам двум молодчикам, из лап третьего вырвал мажордома. Кастет обрел треугольное, заточенное с двух сторон лезвие, которое я почти нежно прижал к горлу ничего не понимающего гостя.

– Тихо, парень, – сказал я, вернувшись в нормальный режим движения. – Не вздумай блажить. Весь дом перебудишь.

Молодчик что-то промычал. Я быстро обыскал его свободной рукой. Вынул из бокового кармана просторного пиджака огромный револьвер, из подмышечной кобуры – пистолет поменьше. После чего толкнул гостя к креслу.

– Сиди и не рыпайся, – сказал я ему.

Парень уселся, уставился на меня исподлобья. Он не выглядел испуганным, скорее – слегка раздосадованным. Провалил задание. Не исключено, что он был в этой тройке главным.

– Горзах, – обратился я к старику, – если вам не трудно, принесите все-таки выпить. Мне и молодому человеку.

Мажордом кивнул и поплелся к выходу. Не спуская глаз с молодчика, я обыскал валявшихся на полу бандитов, отнял у них оружие и сложил горкой посреди кровати. Потом развернул второе кресло так, чтобы, усевшись в него, можно было видеть всех трех бандитов сразу.

– Кто тебя послал? – задал я сакраментальный вопрос.

Бандит молчал.

– Ну-ну, – кивнул я. – Зачем же в молчанку играть? Я не полицейский, протокол не веду. Зато могу отпустить на все четыре стороны…

Молодчик хмыкнул. Разговор не клеился. Ладно, зайдем с другой стороны.

– Я не знаю, как вы с парнями сюда проникли, – сказал я, – но сделано это было весьма ловко. Ведь вилла охраняется чернознаменниками…

В глазах бандита что-то мелькнуло. Я понял, что стою на верном пути.

– И эти бравые ребята будут рады загладить свою вину перед начальством, – добавил я.