Эдуард Байков - Меч Господень

Но еще более непонятно повела себя девушка. Вначале она тихо стояла в стороне, а когда незнакомый парень отпустил Быкова, бросилась ему на шею, рыдая при этом так, как будто у нее случилось большое горе. Она называла его по имени, обращалась к нему с разными ласковыми словами.

Наконец, ему это надоело, и он, отстранившись, прямо спросил их о том, кто они такие? Парень удивленно посмотрел на него, затем многозначительно переглянулся со своей спутницей и обратился к Быкову со следующими словами:

– Врачи предупредили нас, Руслан, что у тебя амнезия, полный провал памяти, но мы рассчитывали на шоковый эффект от нашей встречи. К сожалению, ты не узнал нас. Придется обо всем рассказать тебе с самого начала.

И он поведал Быкову о том, кем тот был до рокового происшествия, кто такой он сам, как Быков был героем Сопротивления. Петр, так звали парня, рассказал о Богдане Жилине, и тут Быков вскочил в волнении и воскликнул:

– Богдана я помню! Я помню его! Где он сейчас?!

Петр нахмурился и мягко ответил:

– Успокойся, Руслан.

Затем, немного помедлив, тихо произнес:

– Дело в том, что Богдан погиб примерно в то же самое время, когда пришел в себя ты.

Эти слова оглушили как-то сразу сникшего Быкова, и тут в его сознании произошел какой-то перелом, подобно яркой вспышке озарения.

– Послушайте… – хрипло прошептал он, – кажется, я начинаю кое-что вспоминать.

На лбу его выступили капельки пота, он присел, обхватив голову руками, и задумался, не обращая никакого внимания на взволнованных его поведением собеседников. Разрозненные фрагменты его жизни постепенно соединялись в некое целое, обретая законченную картину прошлого. Внезапно лицо его просияло, и он радостно воскликнул:

– Я вспомнил: детство, отрочество, юность, моя учеба в школе, затем в университете, защита дипломного проекта и… все, – он нахмурился и вновь опустил голову, – дальше словно завеса.

– Ничего, – убежденно обратился к нему Петр, – ты обязательно вспомнишь и другое.

Затем, собравшись с мыслями, он продолжил свое прерванное повествование. Последующие за этим слова Петра привели Быкова в еще большее смятение, когда тот рассказал ему о своей спутнице, ее звали Лариса, и о тех отношениях, что сложились у них двоих до потери им памяти.

До этого Быков избегал настойчивого взгляда девушки, но сейчас глянул на нее в упор. Она была, без сомнения, очень красива, ее сияющие голубые глаза, излучавшие любовь и нежность, с нетерпением ждали его реакции на рассказ Петра. Быков смотрел на нее и готов был сойти с ума. Господи, за что Ты караешь раба своего грешного?! Она не вызывала в нем никаких чувств! Просто наваждение какое-то. Если он, по словам Петра, любил ее раньше, то почему же сейчас Лариса ему совершенно безразлична?!

Однако он заставил себя в тот момент улыбнуться и как-то растерянно ответил:

– Да… конечно… наверное, это так.

Было заметно, что его бывшая подруга ждала от него совершенно иной реакции. Зрачки ее расширились, она непроизвольно прижала к груди руки и взволнованно задышала. Заметив неловкость создавшегося положения, Петр поднялся с места и нарочито громко воскликнул:

– Ну что ж, я думаю, на сегодня хватит. Нам пора, Лариса, оставим Руслана одного, пусть он немного придет в себя, поразмыслит. Ведь столько за один раз впечатлений. Пока, Руслан. Завтра мы опять навестим тебя.

Уже уходя, Петр на мгновение замешкался у двери, обернулся и незаметно от Ларисы заговорщически подмигнул напряженно сидевшему на кровати Быкову, чем окончательно привел того в полное замешательство…

…Выпавшая из рук сигарета обожгла оцепеневшего в раздумье Быкова, заставив его очнуться от своих воспоминаний. Он потянулся за новой, прикурил, и капризная память вновь возвратила его в прошлое…

…Петр снова навестил его вечером того же дня, после их совместного с Ларисой визита. Не зная почему, но интуитивно Быков ожидал его возвращения, поэтому не очень-то удивился, заметив в дверях палаты коренастую фигуру того, кто раньше был его другом. Был? Нет, он и теперь будет его другом. С первого же взгляда он понравился Быкову своей простотой, интеллигентностью и душевной открытостью.

Петр серьезно посмотрел на него:

– Скажи, Руслан, она не вызывает в тебе никаких чувств?

Чуть помедлив, Быков отрицательно кивнул:

– Это правда… для меня она словно чужая.

– А когда-то ты с ума сходил по ней, – Петр тяжело вздохнул, помолчал и добавил, – плохо только то, что она-то по-прежнему любит тебя. Может быть, у тебя это временное…

– Нет, – покачал головой Быков, – скорее всего, нет. Она не нравится мне, понимаешь, не в моем вкусе!

– Значит, вкус у тебя поменялся, – пожал плечами Петр, – в общем, это – судьба.

Он замолчал и, достав сигареты, извинился и прикурил. Увидев пачку, Быков оживился и попросил угостить его. Заметив нерешительный взгляд своего друга, он улыбнулся:

– Нет-нет, я совершенно здоров. Врачи не запрещают мне ничего. А держат лишь из-за того, что я никак не мог восстановить свою память. Но теперь положение отчасти изменилось, ведь я вспомнил всю свою жизнь, за исключением нескольких последних лет.

Они курили у распахнутого окна, и Петр более подробно рассказывал Быкову о произошедших за этот период событиях.

– Я помню Богдана, – сделав сильную затяжку, тихо промолвил Быков, – я помню его образ и то, что мы вместе работали над какой-то проблемой, но вот какой – этого я не помню, как не помню и то, что мы боролись с Дивовым. Ничего из этого мне неизвестно.

– Вначале, до переворота, вы работали над поиском научных доказательств различных оккультных теорий. Я знаю об этом так хорошо, потому что сам участвовал в ваших творческих изысканиях.

– Оккультные науки? Со всем этим я лишь мельком ознакомился во время учебы в университете. Насколько мне помнится, я специализировался по истории религиозно-философской мысли человечества. Послушай, Петр, но как такое могло произойти: забыть всю свою жизнь и затем вспомнить почему-то лишь тот отрезок прошлого, что продолжался от рождения и до окончания вуза? И как можно объяснить, что я помню Богдана, правда, только как личность?

– Не знаю, – Петр задумчиво посмотрел на тлеющий в сгущающихся сумерках кончик сигареты, – а что по этому поводу говорят врачи? Ты консультировался с ними после нашего визита, когда память частично вернулась к тебе?

– Да, конечно, но они лишь разводят руками, мол, свойства человеческой памяти, мозга и психики до конца не изучены и не объяснимы. Как будто я без них это не знаю.

Перед своим уходом Петр, старательно избегая взгляда Быкова, глухо произнес:

– Я поговорю с Ларисой и постараюсь объяснить твое теперешнее отношение к ней.