Терри Пратчетт - Долгая Земля

В последние годы Джошуа перемещался все дальше и дальше в Долгую Землю, далеко за пределы фортов Робинзона Крузо, которые он построил в детстве, к мирам, столь отдаленным, что ему не приходилось волноваться о психах, будь они даже со значками и ордерами на арест. А когда они настигали его, он просто перемещался дальше; к тому времени, как они заканчивали блевать, Джошуа мог уже быть на сто миров дальше. Хотя иногда он возвращался, чтобы завязать им шнурки, пока их тошнило. Должно же быть какое-то развлечение. Он все больше совершал длительные прогулки, все дальше и дальше. Он называл это своим творческим отпуском. Способом убежать от толп - и от странного давления в голове, которое он испытывал по возвращению в Исходную Землю, а теперь даже в ближайшие Земли. Давление, которое мешало слушать Тишину.

Так что, да, он был странным. Но сестры сказали, что весь мир становился более странным. Сестра Джорджина сказала ему, с присущим ей вежливым английским акцентом. «Джошуа, может быть ты просто немного обогнал в развитии остальную часть человеческого рода. Возможно, что первый представитель гомо сапиенс чувствовал себя подобно тому, как ты смотришь на остальную часть нас с нашими коробками степпера и нашей рвотой. Вполне возможно, что гомо сапиенс так же взирал на окружающих его сородичей, не способных связать два слога вместе». Но Джошуа не был уверен, нравилось ли ему отличаться, даже если это отличие было в лучшую сторону.

И все же, ему нравилась сестра Джорджина почти так же, как сестра Агнес. Сестра Джорджина читала ему Китса и Вордсворта и Ральфа Уолдо Эмерсона. Сестра Джорджина училась в Кембридже или, как она говорила: «Единственном истинном университете Англии». Порой, Джошуа приходило в голову, что монахини, которые управляли Домом, вовсе не походили на тех что он видел по телевидению. Когда он высказал это сестре Джорджине, она засмеялась и сказала: «Возможно это потому, что мы похожи на тебя, Джошуа. Мы здесь потому, что больше никуда не вписываемся». Он понял, что будет скучать по ним, когда отправится в путешествие с Лобсангом.

В любом случае, решение было принято.

Спустя неделю после его интервью в «Трансземле», сестра Агнес отвезла Джошуа в аэропорт Дейн Каунти Риджинал на заднем сидении своего «Харлея», что было редкой честью. Он навсегда запомнит ее слова в момент поездки, что Бог, должно быть, хотел, чтобы он сел на этот самолет, ибо каждый светофор менял сигнал на зеленый прямо перед тем, как они должны были притормозить. (Что было хорошо, поскольку сестра Агнес никогда не притормаживала.) Однако Джошуа, подозревал, что подпрограммы Лобсанга были ответственны за это, а вовсе не длань Божья. Он странствовал по бесчисленным Землям, но еще ни разу не летал. Сестра Агнес знала порядок действий и провела его к стойке регистрации. Как только клерк вбил номер заказа, он быстро изменился в лице, поднял трубку, и тут-то Джошуа начал понимать, каково это иметь такого друга, как Лобсанг. Его вывели из очереди пассажиров, и повели вдоль коридоров с вежливостью, которую выказывают политикам из стран обладающих ядерным оружием и беззаботно готовых его использовать.

Его привели в комнату с прилавком заставленным различными видами сэндвичей. Джошуа не часто пил в кафетериях, но любил хорошо приготовленные сэндвичи. Когда он упомянул это забавному парню, который нервно пресмыкался перед ним, спустя несколько минут он получил идеальный сэндвич, столь наполненный начинкой, что мог дать фору любому пирогу. Джошуа все еще жевал его, когда молодой человек вновь появился и повел его к самолету.

Его место было сразу за кабиной экипажа, и тщательно скрыто от других пассажиров бархатным занавесом. Никто не попросил его предъявить паспорт, которого он в любом случае не имел. Никто не удосужился проверить его обувь на наличие взрывчатых веществ. И никто не заговорил с ним во время полета. Он убивал свое время, просматривая сводку мировых новостей.

В аэропорте Чикаго его сопроводили к другому поразительно маленькому самолету, в обход главного терминала. Внутри почти все было покрыто кожаной обивкой, пол был устлан мягкими коврами, а все остальное затеняло великолепные зубы молодой женщины, которая поднесла ему содовою и телефон. Он засунул свой маленький походный мешок под сидение перед ним, где мог видеть его. А затем включил телефон.

Тут же раздался звонок от Лобсанга.

- Рад, что ты на борту, Джошуа! Как тебе удобства в дороге? Сегодня самолет полностью в твоем распоряжении. В задней части находится чрезвычайно удобная спальня, и пожалуйста, не стесняйся пользоваться душевой.

- Похоже, что предстоит долгий перелет?

- Я встречу тебя в Сибири, Джошуа. Там в тайне ведет строительство корпорация Блэка. Ты понимаешь, что это значит?

- Вдали от посторонних глаз.

Только вот, что они там строят?

- Верно. Разве я не упоминал тебе про Сибирь?

Раздался звук запуска двигателей.

- Кстати, самолетом управляет человеческий пилот. Кажется, людям нравится теплое тело одетое в униформу за штурвалом. Но не беспокойся. По сути, все управление в моих руках.

Джошуа откинулся назад в роскошном кресле и попытался собраться с мыслями. Похоже, что Лобсанг был самодостаточным, как сказали бы сестры. Но возможно у него было слишком много личин, чтобы быть полноценным. В некотором смысле, сейчас он пребывал в коконе Лобсанга. Джошуа был не силен в компьютерах, что было немного удивительным, учитывая насколько современная цивилизация погрязла в зависимости от электроники. В пошаговых мирах отсутствовал сигнал сотового телефона, и единственное, на что приходилось рассчитывать, были ты сам, твои знания и возможности. С его незаменимым ножом из закаленного стекла, он мог постоять за себя, независимо от того что противостояло ему. Ему отчасти это нравилось. Возможно, его лишь слегка напрягал Лобсанг - или та его часть, что сопровождала его в полете.

Самолет взлетел, издавая примерно столько же шума, как швейная машинка сестры Агнес в соседней комнате. Во время полета, Джошуа смотрел первый эпизод «Звездных войн», потягивая джин с тоником, и предаваясь детской ностальгии. Затем он принял душ - он не особо нуждался в нем, но сделал это из принципа - и опробовал огромную кровать, после чего молодая особа пришла к нему и несколько раз уточнила, не желает ли он чего-нибудь еще, и казалась немного разочарованной, когда он попросил только стакан теплого молока.

Некоторое время спустя он проснулся, обнаружив бортпроводницу, пытающуюся пристегнуть его. Он оттолкнул ее, поскольку ненавидел быть ограниченным. Она стала протестовать заученными фразами, пока не зазвонил телефон. Спустя секунду она сказала: