Игорь Негатин - Лишнее Золото-2

— Как будто на другую планету вернулись, — сказал Шайя и обвёл пустым взглядом двор.

Мы долго молчали. Во дворик выбегали незнакомые служащие, которые подозрительно косились в нашу сторону и старались обойти стороной. Выглядели мы не лучшим образом. Грязные, в истрёпанной одежде. Недельная щетина и пыль. На фоне их безукоризненно выглаженной формы с блестящими эмблемами и начищенными ботинками, мы смотрелись бездомными бродягами. Что, в общем-то, недалеко от истины.

— Чем займёшься, Медведь?

— Не знаю, — я пожал плечами и бросил окурок в урну. Промахнулся. Вставать было лень. Вытер лицо грязной куфией и потянулся за следующей сигаретой. Закурил, немного помолчал. — Для начала надо забрать свои вещи со склада.

— А потом?

— Потом заберу сына.

— Сына? — Карим непонимающе посмотрел на меня и переспросил. — Какого сына? У тебя есть сын?

— У Лены был сын. Он сейчас живёт в служебном интернате, для детей, чьи родители работают на Орден. Перед уходом в экспедицию она оплатила его содержание на полгода вперёд. Это здесь недалеко. На территории Базы.

— Сын, — Карим говорил медленно, будто пробуя это слово на вкус. — Сколько ему?

— Четыре года.

— Как зовут?

— Никита, — я глубоко затянулся и повторил. — Никита Нардин.

— Понимаю.

— Это единственное, что я могу для неё сделать. Вырастить её сына.

— У ребёнка должен быть отец, — согласился Шайя. — Чем потом займёшься?

— Что-нибудь придумаю. А ты?

— Ещё не знаю, — Карим погладил рысёнка по голове. Рино извернулся и ухватился за руку своими толстыми лапами. — Наверное отправлюсь куда-нибудь. В Виго или Порто-Франко. Не знаю. Не хочу сейчас думать.

— К Демидову не хочешь?

— Пожалуй, что нет. Не хочу возвращаться в те места.

— Ну что, Карим, пойдём?

— Пошли, Медведь…

Когда мы забрали у охранников своё оружие и вышли через ворота, на землю осторожно упали первые капли дождя. Начался сезон дождей.

— Так дело не пойдёт, — тяжело дыша сказал Карим и кивнул в сторону освобождённых пленников. — Они идут очень медленно. Быстрее надо… Иначе… Иначе не уйдём.

— Что делать прикажешь? — Поль сплюнул и посмотрел на короткую цепочку людей, которые шли из последних сил. — Не бросать же.

— Погоди, Поль. У меня есть идея. У нас есть ещё одна «монка». [18] Монка, — мина МОН-50. Ставим её здесь. Прямо на тропе. И занимаем перевал. Там есть удобная площадка. Эти твари будут как на ладони. Валим, сколько сможем и в сумерках отходим.

— Хреновые из них вояки, — покачал головой Нардин-старший.

— Вдвоём, — уточнил Карим. — А Никита потащит эту группу дальше. Берег Амазонки, это уже русская территория. Если мы продержимся до темноты, то утром они увидят реку. А рядом с бродом, стоит блокпост русской армии. Выйдут прямо на него.

— Понял, — кивнул Поль и повернувшись крикнул, — Никита!

— Что отец? — парень подбежал к ним. Вытер мокрое от пота лицо, посмотрел на пленников и покачал головой.

— Вот именно, — кивнул Карим. — Ползут, как черепахи. Никак не могу понять, как они работали?!

Люди и правда шли медленно. Изнемождённые, худые и оборванные, они были похожи на узников концлагеря. Шли, шатаясь, поддерживая друга друга. Падали и опять поднимались. Карабкались по тропе, восходящей к перевалу. Она изгибалась вдоль высокой скалы, узким и опасным карнизом. По левую сторону пропасть. Дна не было видно. Оно скрыто серым и плотным туманом.

Выше них, примерно в трёхстах метрах, была небольшая площадка. Подойти к ней было очень трудно. Она, как угловая замковая башня высилась среди утёсов, опоясывающих — по словам Карима — «конец географии». Да, если падать вниз, то конец географии там и находится.

— Слушай, Никита, — Поль взял сына за рукав. — Берёшь людей и двигаешься дальше. Как можно быстрее. А мы с дядькой Каримом задержимся здесь. Немного пошумим и догоним.

— Как так? — Никита с обидой посмотрел на отца. — Что значит вдвоём? А я?

— А ты поведёшь пленников к блокпосту, — пояснил Шайя. — Без тебя они не дойдут.

— Вы что, совсем с ума сошли? Как же я вас одних оставлю?

— Молча! — резко оборвал его отец. — Ты что, в баре сидишь или на базаре торгуешься? Приказа не слышал? Берёшь людей и ведёшь к блокпосту. Исполнять!

— Папа… Дядя Карим…

— Извини, сынок. Есть такое слово — надо… Надо Никита. Надо…

— Пулемёт, — Шайя ткнул пальцем в оружие, которое нёс Никита. — Пулемёт оставь. Сколько к нему банок? Пять? Это хорошо. Все и оставляй. И цинки с патронами тоже.

Никита как-то растерянно начал стягивать пулемётный ремень. Скинув рюкзак он достал запасные магазины и два цинка с патронами. Он переводил взгляд с отца на Карима и всё никак не мог поверить, что он уходит, а они остаются.

— Не переживай, — усмехнулся Карим. — Мы догоним. Честное слово. Ну пошумим для порядка и отойдём через пару часиков. Если сразу не догоним, то утром встретимся на берегу.

— Отец…

— Давай Никита, не рви душу. Ничего смертельного мы делать не собираемся. Задержим немного бандитов и отойдём.

— Уходите, — вмешался Карим. Он уже осматривал тропу, прикидывая куда поставить мину. — Не тяните время… Ещё час и будет поздно.

Поль подошёл к Никите и быстро его обнял. Обнял и сразу отпустил, будто устыдился своих эмоций.

— Давай, — кивнул он. — Иди. Догоняй людей и уходите. Завтра встретимся на блокпосту. И береги документы, Никита! Слышишь? Как зеницу ока!

Никита сделал несколько шагов и остановился. Несколько секунд он смотрел на отца, потом резко повернулся и начал догонять группу.

— Никогда не любил местных пернатых, — сказал Карим и проводил взглядом большую птицу. Она лениво парила над ними. Спокойно и неторопливо.

— Ты просто не можешь забыть глупое предсказание цыганки. Что она тебе наплела?

— Что я погибну по вине птицы. Только зря двадцать марок потратил! Знаешь, Поль, я иногда перестаю различать, что в моей жизни относится к старому миру и что к Новому. События, люди, встречи — всё сливается в памяти.

— К старости все люди становятся мнительными и суеверными.

— Может ты и прав, — усмехнулся Шайя, — но я буду чертовски рад, если старая карга ошиблась. Медведь!

— Что?

— Мне пришла в голову одна мысль.

— О женщинах?

— Ты будешь удивлён, но увы… Старею, наверное. О смерти.

— Ты пессимистично настроен, Карим, — покачал головой Нардин.

— Реалистично, — заметил Шайя, — так будет точнее. Скажи, разве я не прав?

— Говори уж, мыслитель…

— На мой взгляд, — Карим неторопливо закурил, заглянул в опустевшую пачку и вздохнул. Затянулся и прищурившись посмотрел вдаль, — есть только две смерти, которые достойны уважения.