Игорь Негатин - Лишнее Золото-2

— Не слышу!

— Эти твари лезут, словно они бессмертные.

— Им надоело!

— Что? — треск выстрелов перекрывает наши голоса.

— Спать! — кричу я. — Им надоело ночевать в саванне!

— Значит, — Карим хрипло матерится и бросает мне тяжёлую связку брезентовых подсумков с уже набитыми магазинами. — Значит выспятся под землей!

Секунду спустя он срывается с места. Слышу его мат. Прямо перед нашим бруствером взрывается граната и сильно бьёт меня по ушам. Звуки на несколько секунд исчезают. Перед глазами красный туман и всё немного плывёт. Встряхиваю головой, чтобы сбросить оцепенение. Несколько минут спустя звук возвращается. Неожиданно и так резко, что я даже морщусь от боли, бьющей по голове.

Вместе с болью исчезает туман и я вижу полтора десятка бандитов. Они что-то кричат и идут прямо на нас. В полный рост. Как на параде. Скорее всего или пьяные, или обкуренные. Времени выяснять не было. Скоро наступит ночь и воевать станет трудно. Я перекатываюсь к молчащему пулемёту, отталкиваю убитого бойца и приникаю к прицелу.

На этом блоке мы поставили наш пулемёт. Тот самый трофейный MG-3, захваченный у бандитов, когда мы перебирались с Базы в Порто-Франко.

Я быстро осматриваю нашу позицию и вижу оставшихся парней. Неподалёку от меня, с правой стороны, лежит шериф. Он устроился у амбразуры, сложенной из мешков и прищурившись смотрит на идущих вперёд бандитов. Его верхняя губа немного подрагивает. Словно он сейчас оскалится. Как техасский волк, давно исчезнувший с лица земли. Нет парни, эти волки никуда не исчезли. Просто их души перебрались в Новый мир и вселились в этих людей. Мужчин, готовых рвать своих врагов зубами.

Один из его помощников, — светловолосый парень лет двадцати трёх, — не отрывает своего взгляда от бандитов. Иногда он нервно подёргивает ногами, скребя ботинками по сухому грунту. Будто ищет какой-то бугорок, чтобы уцепиться за эту землю.

— Ну что, господа? — я тягуче сплёвываю в сторону и вытираю лицо грязным рукавом. На зубах противно скрипит песок. — Ну что?! Поиграем в любовь и дружбу?!

Шериф что-то отвечает, но я уже не слышу. Басовито стучит пулемёт и мы опять начинаем эти вечные игры.

Бой подходил к концу. Где-то на окраине ещё постреливали, но уже лениво. С паузами. Так стреляют, когда добивают раненых врагов. На некоторых участках они лежат плотно, как норвежские селёдки в бочках.

Исход этой трёхдневной драки был ясен — мы отбились. Правда, ещё не понятно, с какими потерями? Рядом со мной лежал убитый поселенец. Мы с шерифом отстреливались от наседавших бандитов, слушая его предсмертные стоны, в коротких паузах между выстрелами. Помочь ему не могли. Каждый умирает в одиночку. Даже если окружён людьми. Так всегда бывает. Захлёбываешься кровью под пулями или тихо угасаешь в пустой квартире. Этот простой деревенский парень, с русыми волосами слипшимися от засохшей крови. Он даже мертвый помогал нам держаться. Прикрывал своим телом от пуль, а я даже имени его не знаю.

Второй раненый лежал у бруствера. Сжавшись в комок, он тихо стонал, зажимая ладонями развороченный осколками живот. Пытался собрать выползающие кишки и запихнуть их обратно. Он был ещё жив, когда мы отбивали последнюю, самую злую атаку. Бессмысленную атаку. Бессмысленную, как любая война. Отбили. И в этот момент парень тихо угас. Когда я отстегнул от ремня флягу с водой, он был уже мёртв. Смотрел на меня своим остекленевшим взглядом, будто ждал ответа на вопрос. Да, парень, мы отбились. Как сказал шериф, глотая тёплую воду из моей фляги: «мы всё-таки перебили хребет этим парням». Он жадно пил воду, отдававшую противным вкусом пластика и дезинфицирующих таблеток. Вода, к исходу второго дня закончилась. Пробираться в реке было трудно и мы пили мутную глинистую воду, набранную из небольшого ручья, протекающего через посёлок. Шериф обливался, захлёбывался, но пил. И никак не мог поверить, что всё закончилось. Я тоже не верил.

— Поль, — он опустошил флягу, перевёл дух и вытер ладонью рот, — чего мы ждём?

— Ничего, — я пожал плечами. — Слышишь, как тихо?

— Господи, даже и не заметил…

— Бывает…

Через несколько минут к нам пробрался Карим с двумя местными парнями. Они опять удерживали левый фланг. Шайя тяжело перекатился через бруствер и сел рядом, привалившись спиной к трупу. Вытащил пачку сигарет и достал из неё последнюю измятую сигарету. Разломал на две половинки и протянул одну мне. Торопливо закурил и тяжело выдохнул.

— Ну что, Медведь, вроде отмахались?

— Получается, что так. Кто там ещё стреляет?

— Так, мелочи, — поморщился он. — Парни кузнеца Берни загнали нескольких выживших придурков в овраг. Пытаются взять их живьём.

— Зачем?

— Не знаю. Наверное, чтобы наделать чучел. Я бы тоже так сделал. Набил бы их тела соломой и поставил как дорожный указатель. И доску на грудь: «Добро пожаловать в Ад!».

— Смешно, — догорающий окурок обжёг мне губы и я растёр его пальцами.

— Пошли, посмотрим как там наши, — Карим поднялся и взял автомат на изготовку.

— Думаю, что у них всё нормально. Там было поспокойнее.

Перед тем, как отправиться, мы провели зачистку нашего сектора. Чистили передний край и окрестности. Неторопливо и основательно. Дом за домом. Каждый пригорок. Каждый валун. От уцелевших и спрятавшихся по разным углам бандитов. Раненых и сдающихся в плен. Зачищали жёстко. Без лишних соплей и разговоров. Кто не с нами, тот против нас. Поднятые вверх руки ничего не значили. Сегодня нет сдавшихся в плен. Сегодня день мёртвых! Один из поселенцев, у которого убили жену и ребёнка шёл первым. Мне иногда казалось, что он сошёл с ума. Он даже автоматом не пользовался. Пистолет и здоровенный тесак. Как бы там ни было, но бандитов он потрошил знатно. Только кровавые ошмётки летели по сторонам. Мне казалось ещё немного и он начнёт снимать скальпы с этих тварей и отрезать им уши.

Трупы не считали. И конечно, всех бандитов мы не убили. Но убили достаточно, чтобы остатки банд ушли. Видимо они решили, что этот городок слишком твёрдый орешек, для их гнилых зубов.

Когда мы закончили, я с Каримом перебрался к центру посёлка. Здесь было тише, чем у нас на окраине. Бандиты сюда так и не смогли прорваться. Рядом с навесом, где разместился походный лазарет, стоял медик. Тот самый старик бельгиец. Он увидел меня и как-то нехорошо дёрнулся. Будто хотел остановить или что-то сказать.

Он ещё что-то бурчал, стоя в проходе, но я его не дослушал. Противное липкое чувство ворвалось в душу. Будто я знаю, что увижу внутри.

Знаю, но не хочу в это верить. Не хочу!!! А потом я увидел её маленькую фигурку. Лежащую ничком, рядом с походным операционным столом. Увидел рану на спине. Да, Лену убили. Не знаю… Скорее всего это обычная шальная пуля, прилетевшая из саванны. Пуля попала ей в спину. Чуть правее левой лопатки. Я опустился рядом и хотел взять её на руки. Голова безвольно качнулась. Будто она не хотела, чтобы я смотрел на неё такую. Мёртвую. Может она была права? И наших мёртвых надо помнить живыми?