Андрей Величко - Дом на берегу океана

Там небольшая численность населения поддерживалась сама собой из-за высокой детской смертности, а в засушливые годы и не только детской. Здесь же пресной воды хватало, и родившиеся дети имели неплохие шансы дожить как минимум до юношеского возраста. И чатемцы давно поняли, что оставлять этот процесс без ограничений нельзя.

В результате был принят целый свод правил по недопущению бесконтрольной рождаемости.

Первое – примерно треть родившихся мальчиков кастрировалась. Какие именно – это было в компетенции шаманов. Более того, когда-то давно даже пытались стерилизовать девочек, но это с почти полной гарантией приводило к смерти подопытных, что входило в противоречие с заветами пророка и потому не получило распространения. Наконец, половые сношения допускались лишь в одобренных теми же шаманами браках, да и то в строго определенные дни.

Нарушителей же всего этого ждала кара, и довольно суровая. Их не убивали из-за уже упомянутого запрета, а просто изгоняли с острова. На соседний, совсем маленький, где не было даже деревьев, а только трава и чахлые кустики и куда почти не залетали птицы. В общем, рекордом пребывании там, как мне сказали, было полтора года, но чаще сосланные умирали уже через месяц-другой. Вот ведь блин, до чего же людей гуманизм-то доводит! Прямо как фашисты какие-то становятся, ей-богу.

Поэтому рассказы Хани о том, что любовью у нас можно заниматься когда угодно и хоть круглые сутки подряд, если только нет каких-нибудь общественных работ, и рожать тоже сколько заблагорассудится, причем не только невозбранно, но даже получая за это подарки от пришельцев с неба, шли при полном аншлаге.

Тем временем ветер начал потихоньку слабеть и менять направление против часовой стрелки, то есть в настоящий момент дул с юго-запада, а в ближайшее время, как меня уверяли местные спецы по погоде, вроде должен стать вообще южным. Пора было продолжать путь, пока вновь не подуло с запада, что в этих местах очень вероятно. Или задержаться здесь еще на месяц-другой, с целью набрать первую команду переселенцев? Подумав, я решил поговорить с Полем, который по идее должен уже неплохо знать местную обстановку.

– Нет, – сразу сказал он, – по-моему, сейчас брать с собой почти никого не надо. Кроме Канаи и Нио-Уно, это девушки Марика, и одной семьи из Хапупу.

– Селение на противоположной стороне лагуны?

– Да. Самая малочисленная и бедная деревня на острове, и у них вождь и шаман едины в одном лице. Возможно, что это главная причина бедности рода. Во всяком случае, этот вождь – очень неприятный человек. А семья, про которую я говорю, приговорена им к изгнанию. Вечером она будет здесь. Если У-Нунги, так зовут того вождя, поймет наше вмешательство правильно – пусть живет. Если нет – старый Миш-ау обещал помочь.

– В каком смысле?

– Он подскажет, что и как надо сделать, чтобы Нунги умер сам собой, от болезни.

М-да, мысленно присвистнул я. Хочется думать, дядя Миша догадается, что эта болезнь должна быть еще и незаразной. Впрочем, он спец, ему виднее. Однако осталось еще два вопроса, и я озвучил первый, совсем простой:

– С вождем и семьей ясно, а что за девушки?

– Они захотели понравиться Марику и сумели сделать это. Мне кажется, они достойны жить с нашим племенем.

– Но ведь у Марика вроде осталась невеста на Хендерсоне?

– Да, ее зовут Тиума. Но она глупая, до сих пор не смогла заслужить небесного имени, и не нравится Марику. Впрочем, как и он ей. Раньше они все равно должны были жить друг с другом, потому что иных пар на острове не было, но сейчас ситуация поменялась.

– С девушками тоже понятно, – кивнул я, – пусть плывут со своим ненаглядным Мариком. Но ведь если мы сейчас не возьмем больше никого, то как в следующий раз определим, кого стоит брать, а кого нет? Вряд ли две девушки и одна семья из дальней деревни смогут нам много рассказать про здешних жителей.

– Я останусь на Чатеме, – огорошил меня Поль, – по крайней мере, до следующего визита «Мечты» или другого нашего корабля. И смогу убедить многих, что на новом месте будет хоть и труднее, но лучше, а потом выбрать из желающих наиболее достойных.

– Давно придумал?

– Нет, только вчера и еще не советовался с Миш-ау. Сначала – с тобой. Ты разрешаешь мне остаться?

– Мм… да, пожалуй, ты прав. Тогда подумай, что тебе здесь понадобится, и завтра приходи ко мне. Посмотрим – может, вместе еще что-нибудь придумаем.

Спрашивать Поля, понимает ли он, что в случае чего ему придется рассчитывать только на корабли, которые неизвестно когда приплывут сюда еще раз, ведь лишнего кристалла для Чатема у меня нет, я не стал. Наверняка отлично он все понимает. Ладно, пусть остается тут чрезвычайным послом и резидентом небесных сил, от этого действительно может быть очень немалая польза. Значит, до вечера надо подумать, чем его снабдить, а потом послушать, как он сам это себе представляет. И с дядей Мишей следует обязательно посоветоваться, потому как он у нас специалист по всяким агентам с нулями спереди, а также без оных.

Подготовка к выполнению Полем взятой на себя миссии затянулась на две недели, да и то потому что с Хендерсона на Чатем была переброшена бригада из шести человек. Столь много времени при таких приличных трудозатратах потребовалось оттого, что дядя Миша напомнил мне одну детскую песенку.

– Слышал такое: «Поросят я всех умней, всех умней, всех умней, дом я строю из камней, из камней, из камней»? – поинтересовался он. – Вот здесь как раз тот самый случай. Во-первых, Поль остается в окружении, которое вполне может в один прекрасный момент стать враждебным, и парню нужна возможность отсидеться до прихода помощи. А во-вторых, это будет не просто место обитания одного человека, а чрезвычайное и полномочное посольство небесных сил на острове Чатем, то есть оно должно внушать уважение.

Домик получился впечатляющий, но и раз в десять дороже тех, что мы строили на Хендерсоне – на материалы для его постройки пришлось потратить шестьдесят пять тысяч рублей. Деньги пошли на газобетонные блоки, сухой цемент, еврошифер зеленого цвета, арматуру и поликарбонат для окон. Доски и брусья были этого времени, из наших запасов, образовавшихся в результате работы лесопилки на Питкэрне.

При весьма скромной площади три на четыре метра сооружение было двухэтажным и полностью соответствовало определению «мой дом – моя крепость».

Первый этаж имел узкие бойницы вместо окон и собственноручно сваренную мной могучую стальную дверь. На втором уже были нормальные окна, но все равно защищенные решетками из арматуры.

С электричеством проблем не возникло – на Чатеме постоянно дули ветры, так что даже не пришлось ставить высокую мачту для ветряка, вполне хватило двухметровой трубы на крыше.