Андрей Величко - Дом на берегу океана

Два дня изучения местности показали, что лагерь мы поставили очень удачно, и именно здесь надо строить первый город новой страны. Во исполнение чего был открыт переход сначала в дачный гараж, потом на Хендерсон, и вскоре первая партия переселенцев восторженно озиралась на новом месте. Как много здесь пресной воды! Какие высокие деревья! И какая плодородная земля, даже лучше, чем на огородах у старого Миш-ау! Сколько гороха и картошки тут можно будет вырастить!

Я же, честно говоря, пребывал в некоторой растерянности, хоть и старался этого никому не показывать. Ведь мы так долго и тщательно готовились к экспедиции, что казалось – если уж доплывем до нового места, то там сама собой начнется не жизнь, а натуральная сказка. И вот, значит, приплыли. И что? Сказка-то где, позвольте поинтересоваться? Да тут надо срочно провернуть столько дел, что не знаешь, за какие хвататься в первую очередь!

Но, как будто этого мало, до меня только сейчас окончательно дошло, что сделанный шаг при всей его незавершенности является необратимым. Все, у маленького племени с затерянного в океане островка началась совершенно другая история! И какой она будет, очень сильно зависит от меня. А я тут, блин, стою и не знаю, за что хвататься в первую очередь.

Зато это знал дядя Миша, который сразу по прибытии поинтересовался, подобрал ли я место для своей резиденции. Мои возражения насчет того, что мне первое время не в лом пожить и в палатке, были отметены сразу.

– Если у тебя скромность взыграла, то засунь ее куда-нибудь подальше, – посоветовал майор. – Жилье – одна из главнейших потребностей человека. Но построить дома всем сразу один черт не получится, так и сяк придется с кого-то начинать. И если начать не с тебя, могут появиться обиженные. Так что давай-ка прогуляемся вон на тот пригорок – там, по-моему, просто замечательное место. Пока идем, подумай, хватит тебе двух этажей или сразу закладываться на три. А для успокоения души имей в виду, что здесь разумнее строить не каркасно-щитовые домики, как на Хендерсоне, а из бруса: все равно придется лес рубить под посевные площади. Опыта же особого у нас нет, так что на твоей стройке народ маленько подучится, и следующие дома будут лучше. Как город назвать, уже придумал?

– Пока нет: сначала надо объяснить людям, зачем это вообще нужно, – усмехнулся я. – Ведь что на Хендерсоне, что на Питкэрне всегда было по одному селению, которое прекрасно обходилось без всякого имени. И, кстати, утверждение о наказуемости инициативы, насколько я в курсе, родом из армии, так что сам и придумывай название для первого города на новой земле. А дом будет двухэтажным, тогда, может, и не очень быстро развалится. Потому как начнем без опыта строить сразу в три этажа – он в лучшем случае рухнет на следующий день после сдачи, да еще в процессе строительства народ с крыши попадает.

Место, выбранное дядей Мишей, меня, в общем, устроило, но все же перед началом строительства пришлось посетить Пруды и купить еще один пит-байк, а потом проехаться по окрестностям, изображая из себя дендролога. Потому как на запрос «эвкалипт» любой поисковик вываливал столько информации, что я в ней утонул бы даже при наличии ученой степени по ботанике, а без нее можно было и не пытаться что-либо понять. Да там только тупое перечисление видов занимало несколько страниц, причем по-латыни! Вот я и решил провести свое исследование. Оно заняло полтора дня, и его результатом стало убеждение, что на самом деле пород эвкалипта всего три. По крайней мере, на Манюнином острове. Вот они, эти самые породы:

– Эвкалипт белый. Вообще-то его древесина чуть желтоватая, примерно как липа. И очень на нее похожа как по удельному весу, так и по прочности. Деревья средней высоты, метров по десять – пятнадцать, стволы толстые, часто кривые, ветки разлапистые.

– Эвкалипт рыжий. Получил название из-за желто-коричневого цвета древесины. По удельному весу она примерно соответствует сосне, но немного ее прочнее. И сами деревья похожи на сосны, только вместо иголок у них лавровые листья.

– И, наконец, последний представитель изучаемых растений – эвкалипт охренительный. Пока мне встретилось только два экземпляра – один высотой шестьдесят девять метров, а второй – семьдесят четыре. Надеюсь, все поняли, почему дерево получило именно такое название? От того, которое помельче, я отпилил кусочек на пробу. Древесина по фактуре и цвету была почти как у рыжего, но тяжелее и прочнее. Вполне возможно, что это или близкие родственники, или просто одни и те же деревья, только разного возраста.

Так вот, роща рыжих эвкалиптов имелась совсем рядом с будущим городом, и мы решили пустить ее на стройматериалы, а на освобожденном месте посадить что-нибудь наподобие сахарной свеклы. Потому как тростник тут расти не станет – слишком далеко от экватора, – потребность же в горючем на новом месте сильно возрастет, и надо будет из чего-то гнать спирт.

И вот на краю рощи затрещала и завыла лесопилка. Пока народ управлялся со старой пилорамой, которая работала еще на Питкэрне, но уже делалась новая, более длинная и допускающая распил бревен до шестидесяти сантиметров в диаметре, с тринадцатисильным китайским движком, изготовленным по хондовской лицензии. И следовало подумать, как мы будем пилить совсем здоровые бревна, ведь на будущей вырубке встречались и стволы почти по полтора метра в диаметре. Правда, обстановка давно не позволяла мне заниматься мыслительной деятельностью как положено – то есть сесть в позе роденовского «Мыслителя», сосредоточиться, открыть первую бутылку пива и приступить к умственным рассуждениям. Увы, теперь это получалось делать только в процессе какой-то работы.

В силу таковых причин я размышлял о пилораме, сооружая нечто вроде очень небольшого трактора со всеми ведущими колесами. Он обязательно понадобится при строительстве антенны на самой высокой горе острова, которая находилась километрах в пятнадцати на юго-запад от места высадки и поднималась почти на семьсот метров. Просто радиостанция «Мечты» не обеспечивала устойчивой связи с Питкэрном, а значит, и с Изначальным островом, и для исправления ситуации требовалось поднять антенну как можно выше.

Но, как уже говорилось, гора была довольно высокой и располагалась не так чтобы совсем рядом. И таскать туда инструменты, аппаратуру и горючее пришлось бы долго, да еще задействовав для этого много людей. А где их взять, много-то?

Для начала я попробовал использовать межмировой переход, но эта затея не увенчалась успехом. То есть забраться на пит-байке почти на самую вершину мне удалось, а пеший остаток пути вверх занял минут двадцать, но на этой самой вершине барометр показал всего семьсот десять миллиметров ртутного столба. А в Москве в это время было около семисот шестидесяти, так что я открыл маленькую дырочку, прикинул, какой ураган получится при открытии полноразмерного перехода, после чего выключил аппаратуру и отправился к своему мотоциклу. Увы, таскать или возить грузы придется более классическим способом. Ведь на даче у меня нет более или менее герметичной оружейки, как на Хендерсоне, да и ходить здесь потребуется не пустым, а с габаритными вещами.