Александр Костиков - Олимпик

Наш офис занимает половину тринадцатого этажа. Начинается с большого холла: в него выходишь сразу из лифта. С первого взгляда кажется, что попал в чью-то квартиру. Тут тебе и диван, и журнальный столик с креслами и, самое интересное, бар. За стойкой скучает Катерина, она принимает редких посетителей, исполняет функции секретаря на предмет вызвать кого и, само собой, барменши, угощая заблудившихся или редких клиентов в ожидании сотрудника КГБ. Да мы и сами временами не прочь отдохнуть в холле. На сей раз встревоженное лицо Катерины не оставляло возможностей переброситься парой слов, а то и приложиться к стопочке коньяку. Она, только увидела меня, сразу кивнула головой в сторону стальной двери, за которой располагается наше всё. Дверь приоткрыта — о моём появлении в офисе знали, так что без предварительной проверки (мы на неё и так часто плюем, если честно), шмыгнул в длинный узкий коридор и сразу помчался к кабинету Гриссома.

Прозрачная стена, такая же дверь. Полковник следит за моим продвижением по коридору, при этом часто поглядывает на голографический монитор. Как только я вбежал в кабинет, он молча кивнул головой, мол, присоединяйся.

Я упал локтями на столешницу стилизованного под старину стола. Трансляция шла от той группы спецназа, что при мне отъезжала от офиса. Поначалу только безжизненные маски бойцов. Через пару минут Гриссом переключил режим и изображение распалось на четыре, одно из которых транслировалось из кабины броневика.

— Что у нас?

— Из госпиталя поступило интересное сообщение. Кое-что их смутило, — не отрывая взгляда от картинки, ответил Гриссом.

— Это касается Марго?

— Да, они отправили нам образцы. Результаты исследований прислали по электронной почте. Ты как раз разговаривал с капитаном Винсент.

— Понятно. А спецназ?

Вопрос остался без ответа.

Всё-таки Марго на «Одине» что-то подцепила.

На экране тем временем начали происходить события, которые оправдывали спешку спецназа. Броневик вырулил на узкую улицу, с невысокими домами, первые этажи которых занимали небольшие магазинчики и бутики. Когда я возвращался из госпиталя домой, здесь и шёл. Пешеходов мало, транспорта тоже немного. Улица, худо-бедно, просматривается на пару-тройку кварталов. Вот и нужный нам фургончик, с красно-белыми полосками, вырулил из-за угла за пару перекрёстков от нашего, завернул навстречу. Вокруг тихо и спокойно. Казалось, ещё немного, спецназовцы встретят груз, и можно трубить отбой. Я уже начал коситься на великого перестраховщика Гриссома, как всё изменилось кардинальным образом.

На первом же перекрёстке, почти вплотную к броневику, игнорируя красный сигнал светофора, откуда ни возьмись, появился небольшой белый фургон без опознавательных знаков, перекрывая видимость и возможность двигаться дальше. Водитель вжал педаль тормоза, камеру метнуло вперёд, чуть не ударяясь о лобовое стекло.

— Что за ерунда? — воскликнул водитель и нажал на клаксон.

— Как вовремя, — пробормотал полковник.

— Все на выход! — отдал команду лейтенант Сайдл, и тут же выскочил из броневика.

Он обогнул фургон и побежал к следующему перекрёстку, где ещё один фургон, близнец первого, перекрыл движение машине из госпиталя. На встречной полосе водители постарались побыстрее унести ноги и колеса. Кому не повезло, спешно покидали свои машины, оставляя их где придётся.

Уорик подбежал к кабине фургона, перекрывшего ход госпитальной машине, распахнул дверь — внутри никого. Тогда он обогнул фургон, и перед нами с Гриссомом предстала нерадостная картинка: двери «скорой помощи» раскрыты, водитель, он же курьер, лежит под колёсами, без сознания. Кто-то из спецназовцев забрался внутрь медицинского фургона, полковник тут же переключился на его камеру. Нападавшие знали, что надо было забрать и знали, где оно находится. Внутри не было ничего перевёрнуто, вещи остались лежать там, где располагались первоначально.

— Водитель жив, — в водительском окне появился боец, проверявший единственную жертву нападения, — его оглушили.

Хоть здесь без жертв обошлось, я тихо выдохнул.

— Груза нет, — доложил спецназовец, закончив рыться внутри фургона.

Подъехал полицейский джип с включеной мигалкой. Вслед за ней к месту происшествия подъехали ещё два экипажа. Уорик снял каску, повернул камерой к себе.

— Полковник, мы опоздали. Образцов нет.

— Возвращайтесь, лейтенант, — ответил Гриссом. — Пусть полицейские приведут там всё в порядок.

— Есть!

— Вот такие дела, Крис, — предварительно вырубив монитор, полковник откинулся на спинку кресла.

— Происходит что-то, о чём мы не имеем ни малейшего понятия? Кто-то украл у нас образцы, значит, что-то в них есть интересное. Я не буду спрашивать, откуда о них узнал противник. Откуда ты узнал, что будет нападение, полковник?

— Чуть-чуть опоздали, — Гриссом взглянул на меня и подвинул по столешнице свёрнутый вдвое лист бумаги. — Читай.

Интересный способ обмена информацией. Старый, как мир, и ненадёжный. Хотя, как посмотреть. Электронная почта порой тоже бывает небезопасна. Содержимое письма оказалось, не побоюсь этого слова — ошеломляющим.

— Интриги мадридского двора, не меньше, — я посмотрел на полковника. — И ты этой писюльке тут же поверил?

— Как видишь, да.

Здесь не поспоришь, но чтобы вот так взять и поверить бумажке с напечатанным предложением: «Образцы будут похищены!» без уточнения что, где и кем. Предупреждение отпечатано на принтере, наверняка чужом, если отправитель не дурак. Я эту записку сразу выкинул бы в урну.

На скептический взгляд полковник ответил действием: пододвинул ко мне ближе конверт, на котором написан адрес Комитета. В углу конверта стоит печать почтовой службы Гранд-Хотеля. Имени отправителя не было — неизвестный предпочел остаться анонимом.

— Должен был среагировать, — будто в оправдание, продолжил Гриссом. — К тому же всё сходилось. Другой вопрос: кто это отправил. Я послал туда Григория, он должен разобраться. Как только от него придёт сообщение…

— Полковник, только не говори, что меня туда пошлёшь, — я отстранился от стола и подозрительно уставился на шефа. — Ты дал мне отпуск.

— Сам явился, — Гриссом философски пожал плечами, — так что впрягайся в работу.

Я взял тайм-аут, уселся на стул.

— Про Гравза что-нибудь удалось узнать?

— Не много. Лейтенант Сайдл как раз рассказывал то, что ему известно, а потом решил поучаствовать в операции с курьером. Скоро явится, может ещё что дополнит. Полгода назад, до вступления в отряд, Гравз работал охранником КТК. Отпустили его оттуда «с миром», он работал там не больше четырёх месяцев. Конфликтов не было. Сам с Фронтира, но нужно изучать документы, что он там делал и чем занимался. Впрочем, думаю, в полиции в своё время бумажки изучили досконально.