Александр Костиков - Олимпик

— Крис Хаппельмайер, — не теряя ни минуты, начал загадочный посетитель, — действующий полевой агент Комитета Галактической Безопасности. Последние двое суток вы слишком популярная персона, Крис Хаппельмайер.

— Работа такая, — даже не подумал подниматься. — С кем имею честь беседовать?

— Можете называть меня господином Кромвелем.

— Очень хорошо, господин Кромвель. Надеюсь, вы понимаете, во что ввязались, похитив действующего агента Комитета. Я не угрожаю, и даже не предупреждаю. Просто хочу убедиться, что вы знаете, что делаете.

— Не беспокойтесь, агент, — усмехнулся собеседник. — Нам от вас нужно мало. В вашем организме есть кое-что, что нам хотелось бы исследовать.

— Весь ваш, — я развёл руками. — Деваться мне некуда, из камеры я вряд ли смогу убежать.

— То есть, заранее согласны на сотрудничество? — господин Кромвель мне не поверил. — Уж наверняка всё то время, что успели провести у меня в гостях, думали, как выбраться отсюда. Я прав?

— Если честно, то пока нет. Отдыхал после обеда. У вас чудесные повара. Передайте им моё восхищение.

Возникла небольшая пауза, в течении которой выражение взгляда хорька, становилось всё более подозрительным и задумчивым. Весь мой вид говорил — я что-то задумал. Только вот никак сообразить не мог, что именно.

Наконец, он поднял правую руку к уху и активизировал еле заметный, телесного цвета, передатчик.

— Доктора Башира в пятую камеру. Пусть возьмет всё необходимое для обнаружения маячков, — и обратился ко мне: — Надеюсь, никаких возражений нет?

— У меня есть выбор?

— Знаете, агент, меня, в последнее время, можно назвать слишком подозрительным человеком. Ваше поведение сигнализирует, что с вами не всё так просто.

В ответ я усмехнулся. Вот пусть гадает, что это значит. То ли да, то ли нет.

Доктор Башир, молодой человек, с виду, вчерашний студент, появился в камере парой минут спустя. Готовился, что ли, прибыть по первому зову? Или авторитет Кромвеля тут настолько высок, что бросай всё и исполняй его приказ. На этот раз мой диссонанс взревел всеми фибрами. То, что он молод, куда ни шло, но то, что этот парень сторонник давнего движения хиппи, и не скрывает этого, вот тут сбой и произошёл.

С его прибытием в камере стало тесновато. В принципе, уже можно начинать что-то предпринимать, есть шансы грубо пойти напролом. Стоит захватить странного доктора, отправить его в полёт к низкорослому охраннику — этот более опасен. За это время успею подобраться к человеку в галстуке, и дальше по обстоятельствам. Выход в коридор в шаге, а там больше места для манёвра.

Видимо, нечто подобное промелькнуло и у охранников. Они быстро переглянулись, низкорослый коротко кивнул, и бугай направился ко мне. Я, предупреждая неприятности, поднялся, поднял руки.

— Ребят, я мирный человек, обещаю не буянить.

Бугай встал чуть сбоку, достал дубинку. Так он не давал мне шансов. Дёрнешься — получишь не только дубинкой по рёбрам, но и удар электричеством, а я их только недавно получил достаточно на всю оставшуюся жизнь.

Башир открыл кейс, достал оттуда коробочку чуть больше коммуникатора с несколькими кнопками, экраном, занимающим половину площади прибора, и антенными сенсорами. Интересная штуковина. Я таких ещё не видел. Остановился в паре шагов от меня и поводил мигавшим определителем.

— Жучков нет, господин Кромвель, — доложился доктор, убирая прибор и отходя от меня подальше спиной вперед. — Ни в организме, ни на одежде, ни в волосах.

— Но что-то же должно быть? — воскликнул господин Кромвель. — Иначе бы он не вёл себя так смело!

— Два комплекта нанитов в организме, — тут же отозвался я. — Это от контакта с пришельцами. Вас же они интересуют, не так ли? О моём местонахождении могут узнать разве что Марго да Пикард. Пикарду я интересен не так сильно, если что. Мои коллеги, может, и успели кое-что изучить, но вряд ли сообразят, как сделать прибор, регистрирующий эти мелкие живые частицы.

— Вы слишком много знаете, агент, — взгляд Кромвеля стал ещё более подозрительным.

— Много, но недостаточно, к сожалению. Хотелось бы знать больше. Но, пока что меня интересует вопрос: где Марго? В соседней камере?

— Возможно, скоро вы встретитесь с ней.

Ради такого, даже если бы успел придумать способ побега, остался. Марго здесь, что ещё нужно? Ну, кроме как выбраться из камеры и найти её.

Так что, когда я снова остался в одиночестве, начал думать над способом побега. Реальнее всего выходило при следующем посещении двинуть напролом, вырваться в коридор, а там уже понемногу, помаленьку. Больше возможности для манёвра.

К следующему посещению тюремщиками у меня созрел детальный план, как вырваться из камеры. Каждый шаг, каждое движение было расписано, предусмотрена любая реакция противника. Дальше — полная импровизация, основанная на сведениях, которые непременно добьюсь от «языка». Хорошо бы этим «языком» был Кромвель — больше знает.

Учитывая трёхразовую кормёжку, ибо стандарт, прошли сутки, прежде, чем меня снова посетили. Тут-то всё и пошло не по плану. Дверь открылась, в камеру первым вошёл низкорослый охранник, что присутствовал при первом свидании. Подозрительно осмотрел меня, сидящего в позе лотоса у стены и неожиданно достал пистолет, навёл на меня и выстрелил. Среагировать я не успел, потому что не ожидал такого отношения.

— Это на всякий случай, — прошептал низкорослый, подойдя ближе. — В капсуле — препарат, замедляющий реакцию. Можешь не беспокоиться, жить будешь.

Какая забота, а?

Мышцы задеревенели, сердце забухало в два раза чаще, только бы не остановилось, а то станется.

— Забирайте его! — охранник обернулся к входу, и в камеру въехала каталка. Два санитара в белых халатах подняли меня, уложили на каталку, пристегнули захватами ноги и руки. После этого охранник вытащил на свет божий шприц. — А вот этот препарат вернёт тебе подвижность.

Укол, и в следующую минуту по коже прошлись мурашки. Одеревеневшие в мгновение ока мышцы возвращались к жизни, и от этого было временами не очень приятно. Я пошевелил руками и ногами, вырвался вздох облегчения.

— Что это было? — спросил шёпотом.

— Первая капсула — яд с одной из колоний Фронтира, — с охотой пояснил охранник. — В течении нескольких минут превращает человека в истукана. Во второй — противоядие.

— И стоило это таких усилий? — нашел силы усмехнуться. — Я не собирался сопротивляться. Это бессмысленно.

— У меня другие инструкции.

Говорил так, словно сочувствовал, или пытался сойти за своего. Я поймал его взгляд. Зря стараешься, парень.

Он сделал знак санитарам, мол, можно везти. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Вроде, так говорят. Теперь я смог осмотреть коридор.