Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 3

— Картьери Томасо.

— Картьери? Председатель Правления Банка ди Рома.

Вот так — так…

— Когда?

— Давно… Думаю, он уже отдал Богу душу…

— Хорошо. Джеромино Марк — Реджи банка д'Италия

— Королевский банк Италии был в числе тех, который buffone реквизировал в свою пользу вместе с ватиканской группой банков. Потом, после реставрации — банк вернули законному владельцу. Делай выводы сам.

— Сантуццо Рикардо

— Не знаю.

Имя Цезаря Полетти, барона — я тоже не назвал. Вопрос о нем я уже задавал — и повторять не собирался.

— Да Пьетро Матео, граф

— Из наших. Связан с банком Ватикана. Не знаю, как — но ему платили они.

Вероятно — через ложу П2. Наверняка — именно он там занимал главенствующую роль. Списки ложи П2, явные, но не тайные — я уже знал и его имя там было. Но вот сама история ложи П2, смысл ее существования — похоже, подлежал серьезному переосмыслению.

— Морпуги Карлос

— Не знаю… не слышал.

Врет? Ладно… информацию можно извлечь и из лжи.

— Кантино Джузеппе — Банка ди Ватикан.

Это имя я решил упомянуть.

— Серьезный человек. После Пачелли — он руководил этим банком.

Этого я не знал, но склонен был верить. Банка ди Ватикана был вещью в себе. Крупное финансовое учреждение — при этом он ни разу не проходил аудит, не раскрывал отчетность, не давал объяснений никаким парламентским и прочим комиссиям, не предоставлял никакой информации правоохранительным органам, не проходил положенное крупным банкам тестирование на соответствие стандартам Базель II. Более того — никто даже не знал, кто например, входит в состав его Совета директоров, Попечительского совета и имеются ли вообще такие.

Имя Карло Альберто Далла Кьеза, генерала карабинеров я решил не упоминать

— Алавьерде Алессандро — депутат, адвокат

— Не знаю.

Точно, лжет. Не может не знать. Это имя — попало в открытые списки масонской ложи Пропаганда — 2, из-за этого — он не попал в правительство, хотя имел все шансы. Чрезвычайно влиятельная политическая фигура конца семидесятых.

— Бокко Серджио

— Не знаю.

Про Пьетро Антонио Салези ди Марентини, аббата и да Скалья, Алессандро Антонио, аббата, из Банка Ватикана спрашивать не стоило. Их историю я примерно знал — и вряд ли барон смог бы открыть мне что-то новое.

— Что намерен делать? — спросил барон

— Мстить.

— Тогда выкопай две могилы.

— Их потребуется значительно больше.

Да, больше. Сукины дети…

— Ты ничего не хочешь еще узнать? — спросил барон

— Я хочу знать все.

— Тогда… барон пошевелил губами, словно готовясь — я расскажу тебе, что слышал про барона Карло Полети и про его сына Джузеппе. Я расскажу тебе, как барон Полети стал таким, каким он стал, почему он делает то, что он делает. Слушай, ибо это поможет тебе остаться в живых…

За окном — уже гудел лопастями вертолет.

Собирая веши — Крис лихорадочно думала. Как вклиниться в игру. Как вклиниться в игру?! Как вклиниться в игру…

В руку попала пудреница…

Крис замерла.

Дело в том, что в пудренице был миниатюрный диктофон последнего поколения. Как журналист — инвестигейтор она не могла обходиться без скрытой записи, и если охрана отбирала два стандартных диктофона, которые она носила с собой — то этот оставался при ней. Невероятно чувствительный, с солнечной батареей, замаскированной под перламутровую крышу, с дополнительным питанием в виде батареек от часов, этот магнитофон обладал еще одним стратегическим преимуществом. Обычно такие диктофоны записывали информацию на чип памяти. Этот же — находил линию сотовой связи и сбрасывал информацию на нее — хотя был и промежуточный чип памяти на три часа. Обычно, инвестигейторы настраивали такую штуку на номер своего сотового — но Крис часто меняла сотовые и справедливо полагала, что ее сотовый никак не застрахован от того, чтобы попасть в недобрые руки. Поэтому, она сделала по-другому. Заплатив немалые деньги, она арендовала диск для хранения данных в Интернет-хранилище Rapidshare. Диск был размером в сто гигабайт, что было более чем достаточно, и арендован он был на сорок девять лет. Физический сервер, на котором хранились данные, был размещен на территории Швейцарской конфедерации, в законодательстве которой говорилось, что любое учреждение или организация Конфедерации, во имя сохранения тайны частных лиц, имеет право отказать в предоставлении любой информации любым государственным организациям и частным лицам. Причем, информация эта может касаться и граждан других стран, в том числе и в связи с возбуждением против них уголовного дела. Север по ее просьбе настроили так, что он принимал информацию, но стереть с него было нельзя. Диктофон был настроен на передачу информации именно на этот защищенный сервер хранения данных, причем где именно будет находиться диктофон, в соседнем здании или за десять тысяч километров — значения не имело. Везде, где будет сотовая связь, зона покрытия то есть во всем цивилизованном мире — он будет передавать данные. А если в каком-то месте этого не будет — то диктофоне заполнит до отказа диск и будет ждать, пока попадет в зону покрытия — и попав, сбросит информацию. Очень умная штука…

Какое-то время Крис колебалась. Но только — несколько секунд. В конце концов, она ничем не обязана этому возомнившему о себе невесть что русскому. Это он постоянно путается у нее под ногами, выбросил ее телефон и вообще…

Зажав пудреницу в руке, она спустилась вниз. Лука посмотрел на нее — в природе этого взгляда трудно было обмануться…

— Туда нельзя…

Она взглянула на него — и он отступил.

Так… спокойно.

… Я готова.

… Закрой дверь!

Она захлопнула дверь. Вот негодяй… сексист чертов!

— Подонок! — громко сказала она.

И подошла к Луке. У женщины — свои козыри, не менее весомые, чем мужские.

— Отвезешь меня на вокзал? Я не хочу ехать с этим bastardo…

Лука поколебался — на Сицилии не принято было вмешиваться в отношения мужа и жены, пусть они и не расписаны официально. Но колебался он недолго.

— Вон мои вещи… — улыбнулась Крис.

В Палермо — был самый обычный день… точнее вечер. Самый обычный летний вечер как все. В этом южном городе — летом каждый найдет себе дело по душе: моряки шумели в портовых кабаках, на рыбном базаре за бесценок расторговывали остатки: то, чем по римским меркам еще торговать и торговать здесь отдавали чуть ли не даром — жители Палермо привыкли к свежайшей рыбе. На улицах торговали вразнос всякой всячиной — а крутые палермские парни забалтывали своих ragazza, чтобы с наступлением темноты уединиться с ними в городском саду с романтичным называнием Вилла Джулия. А те, у кого была машина — могли рассчитывать и на Монте Пелегрино, место на холмах, где с наступлением ночи… ступить негде.