Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4

Кантарелла с усилием кивнул

— Допустим. Но как быть с Берлинским мирным договором? Ведь Берлин — будет категорически против…

— Да, про Берлин…

Произнесший это замечание Папа взял со стола старинный, начищенный, блестящий колокольчик для вызова слуг. Звякнул несколько раз.

— Что это значит?

— Сейчас увидите, сударь…

Было тихо. Очень тихо. Потом — они услышали шаги…

— Кто это — нервно спросил Кантарелла — мы не договаривались о присутствии…

— Сейчас… сейчас…

Раздвинув руками филигранные створки дверей — в залу вошел еще один человек. Высокий, плотный, в светло-сером костюме, пошитом в лучшем берлинском ателье…

— Доброго дня… — сказал Альварадо по-немецки — вот наш дорогой друг полагает, что Берлин будет категорически против нашего маленького… гм… предприятия. А как вы считаете, герр генерал…

— Я полагаю, что Берлин будет очень даже не против… — сказал генерал-майор сил полиции, полицай-президент Берлина и личный советник Кайзера, доктор Александр Марвиц…

Папа собственноручно разливал в бокалы дорогое вино из ватиканской пинотеки [63] Собрания вин — прим. автора. (Коллекция вин называется энотека — прим. пирата). , считающейся одной из лучших в мире.

— Предлагаю тост, дети мои… — сказал он — за то, чтобы свет Царствия Божьего озарил все уголки нашей Земли. За то, чтобы не осталось ни единого на ней уголка, где бы не трепетали, слыша имя Божие…

Бокалы столкнулись над столом, где на расходной карте мира — штрихами была отмечена создаваемая невидимая Католическая Империя. И неважно, что политические границы пока разделяют народы — ведь пока народы верят в единого лишь Христа — они едины.

В проеме двери — появился по-простому одетый монах, один из личных конфидентов Папы.

— Прошу прощения, друзья мои…

Папа поднялся и вышел из комнаты, где трое новообретших друг друга друзей смаковали папское вино

— Что произошло? — негромко спросил Папа

— Брат Солицио погиб в Болонье и все люди, которых он взял с собой — тоже. Дом сгорел.

— Что немец? Он уцелел?

— Пока неизвестно. Если и уцелел — то не показывает вида.

Если бы Папа не был провозвестником блага на земле — то непременно бы выругался. Но он должен был помнить, кто он есть.

— Господь поможет нам.

— И это не все. Несколько дней назад сгорел римский дом Полетти.

— Это я знаю.

— Да, святой Отец, но вы не знаете главного. Синьора Полетти опознана как погибшая. Она пролежала в римском морге, неопознанная, до сего дня.

А вот это — был удар. Сокрушительный — почти. Для Папы не было сокрушительных ударов, ударов, способных сбить его с ног. Иначе — он не стал бы Папой, не возвысился бы над клубком ядовитых змей.

— Она все еще там?

Служка понимающе улыбнулся

— На служении по отпеванию неопознанных погибших — наш верный человек, он позвонил мне. Я осмелился приказать забрать тело, не спрашиваясь вас. Немного денег — и она так и будет похоронена как неопознанная. И служитель морга сказал, что молодой человек, сильно похожий на адмирала Кантареллу — приходил в морг и видел ее

Папа машинально скосил взгляд в сторону — там, за портьерой сидел дед Микеллы — Мануэль Альварадо. Он уже потерял своего законного сына и незаконную дочь. Трудно даже представить, что будет, если ему сейчас сообщить, что он лишился и внучки.

— Ты правильно поступил. Пусть твой человек устроит так, чтобы она еще какое-то время пролежала там как неопознанная.

— Это несложно устроить.

Служка — поцеловал руку Папы и исчез. А он подумал, что сильно не завидует тому, на кого он укажет как на виновника смерти баронессы Микеллы Полетти. Очень не завидует.

И это — само по себе большой козырь в игре…

Осенив себя крестным знамением — в помощь Господа — Папа вернулся в кабинет с озабоченным лицом

— Что-то произошло? — Альварадо, как человек находящийся в бегах много лет, первым почуял опасность

— Увы, друзья мои, пути господни неисповедимы, равны как и козни дьявола, никогда не знаешь, что от него ждать. Только что — римская полиция объявила вас в розыск, синьор Мануэль.

Все — словно сговорившись, посмотрели на диктатора. Понятно, о чем подумав — кто достоверно знал о его прибытии в Рим и кто может отдавать приказы полиции

— Этого не может быть — ответил Кантарелла — я сейчас позвоню и все выясню…

Марвиц предостерегающе поднял руку. Он был достаточно опытным сотрудником спецслужб, чтобы понимать, что происходит.

— Не следует этого делать. Сейчас это — не более чем не подтвержденное сообщение. Если вы, синьор Джузеппе, позвоните и надавите, чтобы розыск отменили — завтра здесь будет не протолкнуться от агентов спецслужб. Русских… наших… каких угодно. Все сразу поймут, что значит ваше вмешательство.

— Он прав… — сказал Мануэль Альварадо

Папа развел руками

— В таком случае, мне ничего не остается, кроме как пригласить вас, синьор Мануэль, воспользоваться моим гостеприимством. Это суверенное государство, здесь вас никто не тронет, никто не имеет право даже войти на его территорию без разрешения. А такое разрешение — могу дать только я.

Альварадо обвел подозрительным взглядом собравшихся

— Я соглашусь остаться при одном только условии. Если и все остальные — останутся здесь вместе со мной. Иначе… если произойдет что-то нехорошее… мне ничего не останется, кроме как подумать на отсутствующих…

— Но это… невозможно! — возмущенно сказал Джузеппе Кантарелла — я не могу сидеть здесь взаперти семь дней! Во имя Господа, я глава государства, и не могу просто так пропасть!

Папа кивнул

— В таком случае, нам ничего не остается, кроме как заявить о наших планах во время завтрашней мессы. После этого — никто нас не остановит…

Рим, как таковой — состоит не только из исторического центра, куда даже после прихода к власти крайне правых стремятся попасть туристы со всего света. Рим, это обычный город, правда, очень старый, где живут самые обычные люди: служащие многочисленных учреждений республики и муниципальных, пресловутые мусорщики [64] Пресловутые — потому что в Италии мусорщики бастовали больше всех, много добились забастовками. У них был серьезный способ давления: забастовка, город весь утопает в мусоре, туристы не приезжают. , водители, и прочий рабочий люд. Они просто живут, утром едут на работу, вечером с работы, заходят к пекарю и мяснику — потому что в этой благословенной стране почти нет привычных глазу цивилизованного человека супермаркетов. То, что для туристов большой аттракцион под названием «город с историей в пять тысяч лет» — для них просто жизнь.