Сергей Дмитрюк - Лик зверя

Честно говоря, для меня эти полеты были чем-то более значимым, нежели простые уроки пилотажа. Новичкам порой трудно понять, какие чувства испытываешь после долгой разлуки с космосом и какая радость охватывает тебя, когда удается вновь сесть за штурвал ракетоплана. Как приятно ощущать, что эта мощная машина слушается каждого твоего движения, подчиняется любой твоей команде. Полеты среди звезд — это ни с чем не сравнимое ощущение, никогда и нигде больше не испытываемое человеком. Они полностью захватывают тебя, завораживают бесконечным простором Вселенной, оставляют в душе неизгладимое впечатление. До сих пор я помнил свой первый полет, а ведь это было много лет назад!

В девять часов утра по земному времени мы всей группой пришли на Стартовую. Ракетопланы стояли здесь в ряд на расчерченной в белую и голубую шашечки площадке. Проверив наружные системы и двигатели, мы забрались каждый в свой аппарат.

Я задраил люк и сел за управление. Расположение приборов на пульте было знакомо мне до малейших подробностей. Я вполне мог лететь по ним с закрытыми глазами, ориентируясь только на голосовые команды бортового компьютера. Нажав несколько клавиш, я включил режим подготовки к старту. Щелкнул тумблером на вертикальном щитке, расположенном над головой, — на лобовом стекле загорелась звездная карта. До старта оставалось чуть больше тридцати секунд. Я пристегнул ремни кресла и взялся за штурвал.

Загудел насос откачки воздуха. Поползла вверх наружная дверь, и машинный шум потонул в образовавшейся пустоте. За сдвинувшейся выходной заслонкой во всей своей грозной наготе встала черная сверкающая бездна. Раздалась команда к старту, и один за другим ракетопланы начали покидать Стартовую. Яркие пылающие шары рвущегося из дюз пламени моментально превращались в едва различимые световые росчерки на фоне Млечного Пути, в то время как ближайшие затмевали собой звезды.

Я тоже включил двигатели разгона своего ракетоплана, и мой аппарат плавно соскользнул в звездную пустоту, словно нырнул с мостика в воду. Иглы звезд сразу же обожгли глаза, и на них навернулись слезы. Светящаяся Вселенная будто сжалась в кулак, потеряла расстояние, глубину и ширину. Я поспешил опустить светофильтр своего скафандра. Теперь простор мира, усыпанного острыми огнями звезд, стал более приветливым. Я повернул тумблер на панели связи и тут же услышал голос Фехнера:

— Влад! Ты как?

— Все в порядке. А ты?

— Уф! Это грандиозно! Никогда не думал, что управлять ракетопланом самому будет так замечательно здорово! Мне все время кажется, что я лечу не в аппарате, а на своих собственных крыльях. Ощущение полета полное. Ты знаешь, по-моему, во мне сейчас столько силы, что я бы смог свернуть всю Вселенную!

В наушниках у меня послышался восторженный вздох Кли ма. Я усмехнулся про себя, а вслух сказал серьезно:

— Ты там не очень увлекайся! Без акробатики, понял? Помни, мы отвечаем друг за друга!

— Хорошо, Влад. Не беспокойся, все будет по инструкции. Хотя, сознаюсь, меня так и подмывает сделать какой-нибудь «кульбит» или пустить ракетоплан по спирали Дорсета! — Он рассмеялся и выключил связь.

Признаться, у меня самого за последние полчаса полета тоже не раз возникало желание сделать что-нибудь эдакое, но всякий раз я сдерживал себя, опасаясь выдать свои познания и опыт пилота. Поэтому я старался управлять ракетопланом на уровне начинающего стажера.

Через час мы взяли курс к отметке в двадцать шесть градусов, собираясь выйти на установленный сектор разлета, оставив далеко позади себя сероватый и холодный Плутон и его красноватый спутник Харон. Наш путь лежал намного дальше его, в самую глубину пояса Койпера [23] Пояс Койпера — кольцо небольших планетоподобных тел, размером 100–200 километров в поперечнике, состоящих из камня и льда, расположенное по дальнему краю Солнечной системы, за орбитой Нептуна. , где встречались огромные скопления разнородных планетезималей [24] Планетезималь — небольшие планетоподобные тела, расположенные в поясе Койпера. .

Я стал внимательнее следить за показаниями приборов, включив круговую систему локации, чтобы избежать нежелательного столкновения с какой-нибудь глыбой льда или обломком скалы. Подумав, решил предупредить об этом Фехнера и настроил поисковый локатор. Ракетоплан Клима шел параллельным курсом, чуть-чуть впереди меня. Выглянув в иллюминатор, я совершенно отчетливо различил яркую огненную точку среди звезд в созвездии Стрельца. Правее ее и немного сзади можно было разглядеть два крохотных световых штриха. Ракетопланы? Я сверился со звездным интерферометром [25] Звездный интерферометр — астрономический оптический прибор для измерения чрезвычайно малых угловых расстояний на основе интерференции света. . Действительно, по угловым размерам объекты похожи на ракетопланы. В этом квадрате сейчас должны были находиться Карручи и Том Саймон.

Почему-то мне захотелось связаться с ними, и я положил палец на кнопку бортовой связи, но тут вдруг услышал взволно ванный голос Фехнера:

— Алло! Борт! Влад, ты меня слышишь?

— Да. Что случилось, Клим?

— Не знаю. Я теряю управление! Маневровые двигатели перестали работать. Не могу понять, в чем дело. Я сам проверял все перед стартом. Никаких неисправностей не было. По-моему, произошел какой-то сбой в системе управления и бортовой ФВМ. Что делать, Влад? Меня сносит к отметке двадцать один градус, и мне нечем погасить набранное ускорение!

Этого только не хватало! Что могло случиться с ракетопланом Фехнера? Я быстро взглянул на экран локатора, дал тридцатикратное увеличение. Ракетоплан моего напарника по-прежнему двигался тем же курсом, но его почему-то раскачивало из стороны в сторону. С каждой минутой эта качка становилась все более ощутимой, и хотя ракетоплан был оборудован отличной антиинерционной системой, при такой скорости полета перегрузки неминуемо возрастали и становились предельными.

— Послушай, Клим! — почти прокричал я. — Сбрось скорость и останови дрейф!

— Не могу! Нет тяги в тормозных двигателях! Счетчики инерции почти на нулях.

— Ребята! Что случилось? Вам нужна помощь? — услышал я взволнованный голос Тома Саймона по внешней связи.

— Пока не знаю, — отозвался я. — У Клима серьезные проблемы с управлением. Попробуйте сообщить об этом на станцию и попросить помощи.

— Хорошо. Мы будем следовать за вами для подстраховки, — отозвался Том Саймон.

— Да, пожалуй, так будет лучше, — согласился я и снова обратился к Фехнеру: — Клим! Ты меня слышишь?

— Слышу.

— Ты сможешь сесть?

— Не уверен… А что ты задумал?

— Взгляни на карту у себя над головой… Видишь? Мы пересекли орбиту Плутона. Впереди, на расстоянии в два с половиной миллиарда километров, расположена планета Эреб. Она как раз по курсу нашего движения. Это два с половиной часа полета. Продержишься?