Сергей Дмитрюк - Чаша огня

— Максим! — Тосико бросилась ко мне на помощь, но я остановил ее протестующим жестом и замотал головой. Она замерла на месте, не спуская с меня тревожных глаз. Но я уже не падал вниз, а твердо стоял на четвереньках, с ужасом заглядывая под обрыв, где гремела необузданная горная река. Сделав над собой усилие, я подтянул правое колено к животу и оперся на ногу, снова вставая во весь рост.

Оглянувшись назад, я посмотрел на своих ребят, длинной цепочкой растянувшихся по перевалу. Туманная дымка, поднимавшаяся со дна ущелья, сносилась ледяным ветром, катившемся с гор, и оседала на камнях белесым налетом инея. Что-то дикое и устрашающее было во всей этой картине. В эту минуту Тосико поспешно двинулась ко мне, крепко цепляясь за скальную стену.

— Все в порядке, Вэй! Успокойся! — подбодрил я ее, когда она приблизилась ко мне, и улыбнулся. Ее недоверчивые глаза еще блуждали по моему лицу, а в глубине зрачков я отчетливо прочитал испуг и немало удивился этому. Бесстрашная и неутомимая Тосико — похоже, она не на шутку испугалась за меня! В это время к нам подошли наши товарищи. Впереди всех были Тим Ларо, Лам Хонг и Ян Тайсон с Гангой. За плечами у всех были огромные рюкзаки со снаряжением, причем Тайсон, вместе со своим, нес и рюкзак Ганги. Я заметил, что на протяжении всего пути он ни на шаг не отходил от девушки, всячески опекая ее. Ганга выглядела немного утомленной, хотя и бодро улыбнулась мне. Впрочем, я видел, что и Тосико заметно устала, хотя и старалась не подавать вида.

Все мы знали, что дорога будет трудной, но чтобы настолько, никто не мог даже предположить. Мы только поднялись на один перевал, и собирались взбираться на другой, а люди были уже вымотаны настолько, что путь к монастырю мог продлиться до самой ночи. Обдумывая это, я никак не мог понять, как же удавалось похитителям женщин насильно вести свои жертвы этой дорогой.

— Что будем делать, Максим? — Риг Остин остановился около меня, опершись на ледоруб и переводя дух. Похоже, его одолевали такие же мысли.

Оглядев товарищей, я посмотрел на зубчатый хребет, загораживавший от нас дали горизонта. Над перевалом с протяжными криками кружили хищные птицы. Эта какофония звуков — вой ветра, грохот воды под обрывом и крики орланов и ягнятников — оглушала и неприятно давила на нервы. Нужно было принимать какое-то решение, но какое я не знал, а признаваться в этом ребятам не хотелось.

— Послушай, Максим! — окликнул меня Ахмед Кади. — Как же эти, из монастыря, ухитрялись пройти здесь?

— Может быть, есть другая дорога? — Тосико с сомнением посмотрела на нашего проводника.

— Другой я не знаю… — устало пожал плечами Лайдж Тэл. — На всех картах этого района указана именно эта тропа. Сюда, наверное, лет триста никто не взбирался…

— Триста? — невесело усмехнулся я. — Ошибаешься. Совсем недавно здесь проходили люди, и не один раз!

— Я знаю другую дорогу!

Ганга сняла перчатки и подышала на озябшие пальцы.

— Ты это серьезно? — встрепенулся Тайсон, наверное, больше всех страдавший от холода, хотя на нем, как и на остальных, был прекрасный горный костюм, не дававший замерзнуть даже в самый лютый мороз. Его шоколадно-коричневая кожа отливала лиловатым блеском.

Ганга без особых эмоций посмотрела на него и утвердительно кивнула.

— Правда, она километра на три длиннее этой тропы, но гораздо безопаснее. Вот там, — она указала рукой на стоявшую в отдалении гору, — сразу за тем утесом, должна быть расщелина, по которой можно спуститься в долину и выйти к соседнему перевалу.

Я торжествующе посмотрел на Тосико. Она прекрасно поняла мой взгляд, опустила глаза, потирая рукой замерзшую щеку.

— Что это за дорога? Никогда не слышал о такой дороге, — недовольно проворчал Лайдж Тэл, недоверчиво косясь на Гангу.

— Не расстраивайся, старина! — подбодрил его я. — Теперь и ты будешь знать об этом пути. Идемте ребята!

Спустя полчаса мы вступили в узкую расщелину между двумя фиолетовыми склонами. Прямо под нами открывалось причудливое черное озеро в белых берегах. Тропа заметно расширилась, превратившись в довольно пологий подъем, со всех сторон окруженный скалами. Ветер немного поутих. На скалах появились изображения оленей, круторогих горных козлов и коней неведомо кем оставленные здесь. Ледяная корка на камнях трескалась и осыпалась под шипами альпинистских ботинок. Шаг вперед — короткая остановка, чтобы проверить прочность опоры, сохранить равновесие — и снова шаг вверх по склону. Это медленное, осторожное восхождение утомляло больше, чем длительные физические занятия. Тяжелый рюкзак давил на плечи, тянул назад, поэтому приходилось изо всех сил склоняться к идущему впереди, чтобы не упасть. Я шел вслед за Лайджем Тэлом, бессмысленно глядя на задники его ботинок, а в голове с назойливой настойчивостью крутилась какая-то тупая, ничего не значащая мысль.

Хруп-хрр-хрр-хрр… Стальные шипы ботинок со скрипом врезались в лед, отбрасывая назад снежную крошку. Этот скрип дополнялся хаосом, царившим в моей голове, и карусель бессмысленных образов раскручивалась с новой силой, и казалось, что этой дороге не будет конца.

После часового пути, мы миновали голую арктическую поляну с режущим ветром, и снова окунулись в ущелье, которое здесь тесно смыкалось. Над нами стояла запорошенная снегом могучая вершина горы. Ноги теперь страшно скользили по зеленоватому льду, покрывавшему дно ущелья. Неожиданно закрутилась метель, и путь впереди замело. Я остановился, переводя дух и чувствуя, как от усталости ноет все тело. Оглянулся назад. Склоняясь всем телом вперед и прикрываясь одной рукой от холодного ветра и снега, вслед за мной шла Тосико. Я не видел ее лица, — голова была низко опущена и скрыта плотно застегнутым капюшоном куртки. Только несколько прядей спутанных ветром черных волос выбивались из-под него. Наконец, она достигла меня и обессиленная, упала в мои объятия. Шедший впереди, Лайдж Тэл протянул мне руку, предлагая свою помощь, но я отрицательно замотал головой. Он что-то сказал, но я не расслышал что из-за воя ветра. Посмотрел на Тосико. Она подняла ко мне свое лицо и вымученно улыбнулась. Мы все еще стояли обнявшись. В ее глазах не было испуга, напротив, они как-то странно углубились и казались еще темнее, чем прежде. Неожиданно для себя я понял, что со времени нашего первого знакомства, я впервые так близок к ней. Мне стало почему-то неловко от этой мысли, и я убрал руку с ее талии. Тосико восприняла это, как должное, хотя мне и показалось, что в ее глазах мелькнуло сожаление. Она поправила ремни на груди и плечах и бодро выпрямилась во весь свой небольшой рост.

— Сюда! — потянула меня за рукав подошедшая к нам Ганга.