Сурен Цормудян - Огненный зверь

Иногда он ненавидел Берту, понимая всю неискренность лилейных слов. Впрочем, ненавидел до того момента, когда она переставала лить сладкую патоку слов и занимала свой ротик чем-то более для него значимым, нежели простая человеческая искренность или отсутствие оной.

— Я это учту, — хмыкнул Юзеф. — Приготовь нам выпить. Ступай.

Иноземный гость появился буквально через двадцать секунд. Он открыл дверь без предварительного стука и вошел в офис.

— День добрый, пан Элдридж. — Складковский протянул ему руку.

Малколм окинул его хмурым взглядом и, выдержав паузу, дающую понять, что он сделает большое одолжение, если ответит на рукопожатие, протянул свою.

— Здравствуйте, Юзеф. Никогда не понимал этой вашей восточнославянской манеры все время называть день добрым.

— Что, простите? А разве у вас не то же самое? Гуд монин, гуд ивнин, гуд найт?

— Это у вас туше такое? Сядьте, — властно сказал Малколм, кивнув на кресло хозяина офиса, который сейчас никак не мог ощутить себя таковым.

Складковский повиновался. Элдридж подошел к окну и стал разглядывать улицы Оазиса. Особо пустынные в этот пасмурный, холодный и ветреный день. Да еще дождь. Черт возьми, на берегах Балтики зимой, да в мороз, дождь в порядке вещей. Как же это мерзко…

— Я получил по своим каналам оперативную информацию, — начал он тихо и взвешенно. — Весьма тревожную, должен заметить. Поначалу я забеспокоился. Но потом… пришла вдруг мысль. А что я тревожусь? Ведь там, в Сопотском Оазисе, спецслужбами руководит, как мне говорили, достаточно компетентный человек. Потомственный контрразведчик, успешно прошедший стажировку в Ост-Европейской компании. Он ведь у нас на хорошем счету… этот пан Юзеф Складковский. И я взял ваше досье и ознакомился с ним более детально.

Теперь гость, который, по обыкновению, вел себя как хозяин, обернулся и снова недобро взглянул на хозяина офиса.

— Вы что же, милейший, афродизиаки фунтами жрете и пинтами пьете?

— Я не понимаю, — теперь нахмурился Юзеф.

Очень уж хотелось взглянуть хоть одним глазком на это свое пресловутое досье, а заодно на тех, кто помогал его составить.

— Вы думаете, мне неизвестно об этих ваших бесконечных любовных похождениях?

— Простите, мистер Элдридж, но моя личная жизнь…

— Да мне плевать на вашу личную жизнь, трахайте вы хоть гусей!

Дверь открылась, и в ней появилась держащая поднос с напитками секретарша.

— Go out! — рявкнул на нее иноземец.

В секунду покрасневшая Берта скрылась за дверью.

— И я снова не понимаю… Ваша оперативная информация касается моей личной жизни?

— Я повторяю еще раз: мне плевать на вашу личную жизнь! Но лишь до тех пор, пока это не мешает вашим прямым должностным обязанностям! — Сказав это на повышенных тонах, Малколм вдруг резко уперся ладонями в стол и, подавшись к сидевшему в кресле Юзефу, зашептал, хоть и знал, что офис надежно защищен от прослушивания: — Известно ли вам, что у вас происходит утечка информации по «Сопотскому проекту»?

Глаза Складковского расширились.

— Поясните, пожалуйста, — выдохнул он.

— Пояснить? То есть я, человек, пролетевший через пролив и часть Европы, должен поведать шефу местной безопасности, что у него под носом крадут информацию по секретному проекту? Правильно я вас понял?

— Я, конечно, прошу прощения за свой вопрос. Но я не обладаю никакими сведениями, что подобная утечка возможна в принципе. И посему спрашиваю: с чего вы взяли?

— Наш отдел радиоразведки зафиксировал регулярные шифрованные передачи из вашего Оазиса.

— И какова их суть и содержание? — напрягся Складковский.

— Я же сказал, они хорошо зашифрованы, и нам пока не удалось их прочесть.

— Тогда простите, мистер Элдридж, но почему вы решили, что данные сигналы относятся к «Сопотскому проекту» и утечке информации?

— А разве в рамках «Сопотского проекта» не проводятся регулярные сеансы связи с контрольной группой «Портал»? — ехидно усмехнулся Малколм.

— Совершенно верно, проводятся…

— Так вот, милейший пан, кто-то отправляет свои зашифрованные сигналы именно во время этих сеансов, маскируя передачу под фоновые шумы и помехи. Следовательно, этот человек в курсе секретных радиопереговоров лаборатории с группой «Портал», раз уж знает их график. А то, что он использует шифр, маскирующий передачи под фоновые шумы, говорит о хорошей технической оснастке не только передающей, но и принимающей стороны. Значит, мы имеем дело с профессионалами. Хотя бы это вам ясно? Его кодировка настолько безупречно исполнена, что мы зафиксировали эти параллельные сигналы почти случайно. Только наш пристальный интерес к проекту и неустанная забота о секретности привели нас к определенным закономерностям, позволившим выцедить все это из настоящих фоновых шумов. А вы обо всем этом даже понятия не имеете. Может, вы еще и не знаете, чем чревата подобная утечка? Вам пояснить? Североамериканский Альянс работал над проектом «Кецалькоатль». Вы ведь в курсе?

— Конечно. Они делали гигантский самолет с ядерным двигателем…

— Превосходно! — вскинул руки Малколм. — Хоть это нашему замечательному шефу разведдепартамента известно! Ну так я вам напомню, что в один прекрасный момент у них произошла утечка и другие Оазисы заинтересовались данным проектом. В итоге самолет сбили над Евразией, а потом отправили туда войска для добычи технической информации. Там была настоящая бойня в духе последней мировой войны. Вот что такое утечка информации по стратегическому проекту, милейший. Вам пояснить, что будет, когда наши недруги узнают, чем тут ваши ученые занимаются? Галлы не пожалеют никаких средств, чтобы нанять бесчисленные орды бошей и выпотрошить ваш благословенный Оазис, как орды Алариха выпотрошили Рим! И всех ваших баб они драть сами будут, а вас вздернут. И в этом случае вы еще легко отделаетесь!

Прощание было тихим, холодным и отстраненным. Сказать какие-либо слова он не смог. А помогавшим ему постояльцам и говорить было особо нечего. Они не знали его брата. Даже не слышали о нем прежде.

Теперь, уставший от каторжного рытья могилы в промерзшей земле, Егор стоял на крыльце своего дома и курил самокрутку с домашним табаком, делая долгие затяжки. Он с тоской смотрел на вереницу конных повозок, груженных домашним скарбом и людьми. Последние односельчане решили покинуть Толоково после того, что случилось здесь накануне.

— Егор! — крикнул один из мужиков. — На кой леший тебе это надо?! Поехали с нами! Пропадешь тут!

Он с мрачной решимостью обреченного мотнул головой. Нет. Не уйдет он из своего дома. И не оставит могилы родных.

Иван Булава взошел на деревянное крыльцо и стал топать у двери, стряхивая с ног снег.