Денис Ватутин - Красное Зеркало. Легенда вулкана

– Не фигню, а ценные мелочи, – парировал я, – и вообще: если кто желает, мы отложим разбирательство до города, а там нам придется заявить об убийстве, тогда вас всех будут допрашивать местные паладины, а они не такие спокойные и вежливые парни, как я. Вас будут допрашивать до потери пульса, и вам придется провести в кутузке вместе с нами бог знает сколько дней – пока до них не дойдет вся правда. А я смею вас заверить: доходить до них будет долго. Да и дойти может что-то свое, что нам может не понравиться. Вы понимаете меня?

Я говорил с легким нажимом, так как это была чистая правда – думаю, что даже убийца…

– Я думаю, – сказал Йорген, сосредоточенно глядя куда-то в пустоту, словно он и правда решил подумать, – я думаю, что надо налить, раз такое дело серьезное намечается. Сиб, дорогая, тебе плеснуть?

– Немножко, – кивнула она.

– Вы только до горячего не надеритесь, – попросил я.

– Как можно! – Йорген закатил глаза, давая мне понять всю нелепость моего предположения. – Тебе-то плеснуть?

– Да, немного с кофе.

В результате шахтеры подключились к общему действию – кто-то из них достал сухпай и бутыль кактусового самогона под названием «Тика». Он хвалился, что только у них делают такой качественный продукт. Пришли повара, которые везли с собой тележки с едой. Сидящие кинулись помогать.

Как я ни следил за дисциплиной, но банкет начался, и с этим надо было смириться. Я утешал себя мыслью, что балаган преследует меня всю дорогу в этот рейс. Даже простоватый Йорген был как-то странно взбудоражен и показывал чудеса перемен настроения. А что самое неприятное, кто-то из пассажиров вспомнил-таки марсианский миф про «Зеркало-13», и многие стали его с энтузиазмом обсуждать. Нашлись умники, которые связали с этим нашу группу, – мол, Сеть полнится слухами о наших злоключениях, давно такого в колониях не случалось. А так как я не первый год на Марсе и напарники мои тоже люди опытные и небезызвестные, то про некомпетентность тут речь не шла. Приставали с расспросами ко всем, больше всего, конечно, к нашим Охотникам и ко мне с Ириной. Ирина отмалчивалась, а я выкручивался за четверых. Показывал путевой листок со штампом консульства, где конечной точкой был означен Олимп, выдумывал историю про группу спецназа, которая должна была пойти по нашему маршруту и бесследно пропала, а нас приняли за них, и вообще…

Верили как-то не особо, настороженно глядели в глаза, переспрашивали. Начался даже сбор добровольцев к нам в сопровождение: якобы проверить – знаем мы про базу или нет.

Благо сорвиголов было не очень большое число. За стол приходили на перекур люди, раскапывающие оползень, что существенно добавляло хаоса в и без того нестройные ряды.

– Я вообще удивлен, – возбужденно тараторил химик, который здорово помог мне с анализом баллона. – Обвал в этих местах – и никакой засады! Это поразительно! Кому рассказать – не поверят: оно ведь странно! Именно! Именно странно!

– Надеюсь, это не из-за меня, – проворчал я вполголоса.

– Но поговаривают, – вступил в разговор какой-то тучный мужчина, бросая на меня опасливые взгляды, – что ты и есть тот самый… ну… Пастух Глюков…

– Говорят, что кур доят! – не выдержал я, чувствуя нарастающее раздражение. – Странный моя фамилия, а не Самоубийца! И вообще! Вы в каком вагоне едете?

– В третьем, но при чем здесь?..

– А где вы были с двух часов десяти минут до трех и с трех сорока до четырех? – Меня уже понесло.

– Я? – Тот округлил свои водянистые глазки. – Но при чем тут я?

– Но вы же считаете, что я в чем-то виноват?

– Ладно, Странный, замнем для ясности, – вмешалась Сибилла. – А вы вообще поимели бы совесть, граждане Свободных колоний: у нас и так налипос за налипосом, а вам все нервы потрепать охота…

– Да понятно, что нервы, это понятно, – философски изрек один из шахтеров.

– Я просто поражаюсь… – Голос Дроновой звенел от возмущения.

– Начнем с вас, пани Аида. – Я пресек полемику в корне. – Где были вы с двух часов десяти минут до трех и с трех сорока до четырех?

– Я вам все рассказала, пан инспектор. – Дронова обиженно надулась.

– Последний раз. – Я молитвенно сложил руки на груди.

– Ладно, – нахмурившись, сказала она. – Значит, так… около двух мы с Азизом и полковником сидели в баре, встретили вас с госпожой гидом, потом вы ушли, и мы ушли… вот… Это было около двух или в два уже, мы так радовались, что вы…

– Дальше… – попросил я.

– Дальше? – как-то мрачно нахмурилась Аида. – А дальше я сидела с Аюми, и мы разгадывали кроссворд. К трем мы его разгадали, и я пошла к охранникам играть в карты, а потом я полезла в турель рисовать, но это было уже ближе к четырем, и…

– Так и было, Аюми? – спросил я.

– Та… – ответила японка. – Так и было… Ми гадали кроссворд – это было около часа, с двух – у меня таймер на КПК поверх окон висит…

– Нет, ну вы посмотрите?! – негодующе всплеснула руками пани Дронова. – Он мне не верит!!!

– Я вам конечно же верю, уважаемая. – Я попытался улыбнуться. – Просто восстанавливаю все детали. Скажите мне еще такую вещь…

– Какую? – буркнула полячка.

– Вы говорили мне, что в районе полуночи вы заходили в купе начальника поезда по поводу Криса…

– В двадцать минут первого! – оживилась она. – Я специально засекла время, чтобы потом, если он сильно задержится, можно было на него наорать!

– Прекрасно, – кивнул я, – вы не заметили, был ли он в купе один?

– Я же говорила! – Ни следа от обиды уже не было. – Мне сперва показалось, что у него дама, я же не знала… он закрыл спиной все…

– Это точно?

– Абсолютно: Дарби, этого негодяя, я бы узнала…

– Хорошо, – кивнул я. – Вернемся теперь к периоду времени с трех сорока до четырех.

– Это когда? – спросила она как бы саму себя. – А, поняла, это тогда! Тогда! Я сидела в турели, и по крыше лез человек с ножом в зубах… Наверное, убийца или его сообщник!

– Он полз, как далеко?

– Ну… – замялась она. – В начале крыши, впереди… А потом полез назад…

– На вагон пищеблока?

– Да…

– Точно? – Я прищурился.

– Ну… Наверное… – Дронова наморщила лоб. – Я убежала… Испугалась просто, я думала… его нож…

– Это был не нож, а золотые фиксы, – поправил я, – и был это беглый каторжник по кличке Кадык, который сейчас под охраной, он сел с нами на «Востоке» и сам по себе безобиднее мухи.

– Вот это да… – в восхищении протянула Дронова. – Беглый каторжник! Настоящий! Аюми! Я видела беглого каторжанина!

– Э-э-э-э, – Аюми покачала головой в жесте бессловесного восхищения.

– Азиз, теперь твоя очередь помочь следствию, – перевел я тему беседы. – Расскажи, что делал ты.

– Я все скажьу! – Азиз сверкнул глазами и зубами. – Мнэ скиривать нэчего!