Константин Калбазов - Фронтир. Пропавшие без вести

– А чего говорить-то? – откусив нитку, все же поднял глаза на сержанта Сергей.

– Ты задницу-то оторви, коли к тебе сержант обращается, – вперив строгий взгляд на своенравного бойца, велел Полен.

Варакин хотел было послать его по матери, как он это зачастую делал во время срочки, сдерживаясь только при наличии поблизости офицеров, но потом передумал. Как говорится – здесь это вам не там. В местной армии сержант имел реальную власть, а не предоставляемую уставами и практически ничем не подкрепленную на практике. Если сержант решит, что ты должен отработать, то ты будешь пахать как миленький, а если не преуспеешь, то очень даже можешь познакомиться с неуставными отношениями. Разбитое лицо и даже выбитый зуб – это только цветочки, ведь можно и на больничной койке оказаться, а то и вовсе Богу душу отдать. Здесь это запросто, и сержанту в девяноста девяти случаях ничего не будет.

Разумеется, это не означает, что старослужащие всячески измываются над молодыми в самой извращенной форме. Вовсе нет. Если кто себе подобное и позволяет, то только сержанты. Старичкам дозволено учить уму-разуму, но не переходить некую незримую грань, определяемую капралами и сержантами. Кстати, у каждого обладателя нашивок она проходит по его собственным представлениям, поэтому рядовые до той грани стараются не доходить приличное расстояние.

Варакин не испугался, еще чего, но и нарываться посчитал глупым. Все же ему представился шанс вывернуться из сложной ситуации и пройти мимо виселицы. Хм. Пришить шестерых бандитов, за которых была объявлена награда, причем за живых или за мертвых, и за это оказаться на виселице – чудны дела Твои, Господи. Впрочем, судили его не за них, они были первопричиной, о которой, кстати, отчего-то не упоминалось. К двум годам Вестемской каторги его приговорили за убийство по неосторожности полицейского. К слову заметить, столько там не выдерживал никто. Так что, как ни кинь, все одно смертный приговор, только с оттяжкой, долгой и мучительной.

– Иди за мной, – приказал сержант, когда Сергей все же поднялся, даже не попытавшись изобразить нечто похожее на стойку «смирно», чем вверг молодняк в благоговейный ужас.

Варакин только сегодня вышел из острога и узнал, что теперь является не кем иным, как черным шевроном. Это что-то вроде штрафбатовца местного. Было дело, иногда создавали такие отряды, куда записывали висельников и каторжан. Правда, он еще не понял, радоваться этому обстоятельству или нет, потому как этих парней использовали в откровенно безнадежных мероприятиях, где вероятность сложить голову была куда выше, чем вывернуться.

Как ни странно, но сержант вывел его не для того, чтобы устроить выволочку по отдельному плану. Да и не нужно ему этого, если рассудить. На миру-то и смерть красна, это факт, но если особо много о себе думающему отшибить рога перед сослуживцами, то тут для всех урок получится, наглядный и доходчивый. При имеющейся власти сержантского состава – ничего удивительного.

Можно, конечно, с апломбом утверждать, что сержант, ведущий себя подобным образом, рискует в самое ближайшее время оказаться трупом. Вот только такое мнение будет ошибочным. В трудную минуту, и в особенности в бою, все смотрят не на своего товарища и собутыльника, не на офицера, а на своего сержанта и верят, что именно он вытащит их задницы из очередной передряги.

Исключение, когда по ошибке офицеры выводят в сержанты откровенных садистов. Эти меры не знают ни в чем и не способны остановиться, дойдя до определенной черты. Вот таких как раз стреляют, нередко и сами оказываясь под судом.

Словом, несмотря на то что жизнь в армии расписана и регламентирована уставами, здесь есть масса обычаев, толкований и взаимоотношений, делающих армейскую жизнь уникальной и во многом саморегулирующейся. Уставы же рассматриваются не как догма, а скорее как руководство к действию. Впрочем, могут и вовсе не рассматриваться, это уже от подразделения зависит.

Так вот, Сергей был готов к выволочке и, случись, собирался показать этому дядьке, который, к слову, был лет на двадцать старше его, где раки зимуют. А что такого? Терять-то ему по большому счету нечего, а если еще вспомнить и тот факт, что он считал себя жертвой интриг дознавателя, нагло подставившего его под статью… Вот бы кого он с удовольствием пришиб. Жаль, как раз он-то и отделался мелочовкой – только шишкой на лбу.

Словом, Варакина сейчас лучше бы не трогать, а то сорвется, как камень под кручу, только держись. С другой стороны, этого вроде как и не хотелось бы, все же надежда выкарабкаться из передряги была.

А еще… Ему очень хотелось разыскать того самого бандита, что убил Алексея. Варакин даже не представлял, насколько может расстроиться из-за потери еще недавно незнакомого человека. А чему, собственно, удивляться, если ближе Болотина у него никого и не осталось.

Странно. Выйдя в прихожую, они прошли дальше, за дверь, где располагалась сержантская часть казармы и их комнаты. Помещение здесь явно уступало общей казарме эскадрона. Узкий коридор, по обеим сторонам которого находятся четыре двери, за каждой небольшие комнаты на четырех человек. В одной располагаются только двое, это сержант-медик и сам Полен. К слову сказать, он старший сержант, просто тут никто с этим не заморачивается.

Так, например, сержантами как таковыми тут являются взводные сержанты и медик. Командиры десятков, их по трое во взводе, уже младшие сержанты. И есть один старший сержант. Всех их называют сержантами, так проще, и язык не надо ломать. Есть еще и капралы, но это те же солдаты, и живут они в общей казарме, никак не выделенные среди остальных, хотя и являются самым младшим командным звеном.

Сержантское жилье не поражало воображение. Конечно, это не казарма, но все же добавь в эту комнату еще парочку коек, и станет уже куда как тесно. К примеру, чтобы устроить застолье, придется узкий столик ставить в проходе, а садиться уже на койки. Для проходящих службу по призыву неслабо, вот только призывник не может подняться выше капрала, весь сержантский состав представлен профессиональными военными.

Впрочем, половина сержантов были женатыми и имели свои дома в поселке, так что, возможно, насчет чрезмерной тесноты Сергей и ошибался. Да и бог с ним, с бытом сержантским. К чему этот старый лис притащил Варакина в свою комнату? Получается, не для того, чтобы поставить его на место.

– Присаживайся, Сергей. Пить будешь?

– Если пиво, то не откажусь, оно здесь хорошее, а если что покрепче, то ну его к лешему, несусветное пойло.

– Насчет пойла это ты в точку. Пива нет, оно, знаешь ли, не хранится слишком долго, а потому держать его про запас не стоит. Но есть отличная зобрятка. Пробовал?