Константин Калбанов - Фронтир 3

— Наши предки были не более кровожадными, чем ваши, — с немалой долей обиды возразил Высокая Гора, — да и мы сегодня ничуть не хуже белых. Вы не видели, что остается на местах сгоревших стойбищ, а я видел.

— И не подумаю вам возразить. Но о том насколько кровожадны пинки, говорят везде. А вот о том, что вы благородны и честны, предпочитают помалкивать, хотя и пользуются этим. Те же валийцы, с их присказкой «хороший пинк, мертвый пинк», прекрасно знают, что если будет достигнуто с вами соглашение, то вы будете строго ему следовать, чего не скажешь о них самих.

— Значит, вы предлагаете выйти из тени?

— Именно.

— А что там насчет парохода?

— Да ничего собственно. Просто из общения с речниками, я понял, что каждый пароход на реке знают в лицо, поэтому очень сложно сделать его неузнаваемым. Поэтому проще машину с него использовать для чего другого, например устроить лесопилку, и купить новое судно. Десяти тысяч вам хватит и на пароходик и на баржу, причем не худшие, хотя и деревянные.

— Или на два.

— А не слишком, для вашего оборота? — Не согласился с вождем Алексей.

— Не слишком. У нас фактически есть две команды. Можно зарабатывать и на перевозках, благо торговля между Новой Валенсией и Новой Рустинией набирает обороты, тут еще и Медиолан. Так что, средства потекут в нашу казну. Мя сейчас будем рады любому доходу. К тому же, если запустим лесопилку, то производимого ею леса будет слишком много для наших нужд. Людям ведь понадобится заработок, а работать там будут белые.

— Белые? — Разом удивились друзья.

— Конечно белые. Или закупим негров в Новой Валенсии. Мои соплеменники еще могут принять торговлю, земледелие, скотоводство и некоторые ремесла, но только не нудную работу на рубке леса. На том же консервном заводике работают только белые рабочие. А чего вы хотите, вольный народ, который немало времени посвящал веселью и праздности, даже ведение домашнего хозяйства на женщинах, мужчины в основном только добытчики и защитники.

— Нда-а, тяжкую ношу вы на себя взгромоздили, — подытожил Алексей.

— Можно подумать, вы сделали открытие, — в свою очередь опять вздохнул Высокая Гора. А потом взбодрился, — Но я так понимаю, что вы закончив свои дела вернетесь за океан, а Верная Рука останется у нас.

— Найдешь мне достойное местечко, чтобы я мог поставить дом не хуже твоего?

— Любое на выбор.

— Тогда по рукам.

— Сергей! Парни!

Высокий мужчина, с седыми усами свисавшими что у твоего Тараса Бульбы, и с кепкой надвинутой на глаза, смотрел на троих прибывших с нескрываемым удивлением. Ему бы озаботиться тем обстоятельством, что недавно сбежавшийся почти весь гарнизон заставы, во все глаза наблюдают картину под названием «растроганный железный сержант», да куда там. Подобно простому бойцу он вдруг сделал пару шагов и сграбастал в объятия всех троих разом. Мудреная задача, если учесть, что и парни вовсе не худосочные. Но он с успехом управился с этой трудной и казалось бы невыполнимой задачей.

— Тише медведь, раздавишь ведь, — взмолился Сергей.

За прошедшее время его хорошо подлатали и вполне поставили на ноги, но больно уж эмоциональным оказался сержант Грибски, вот уж никто бы и никогда не подумал бы. А если эту эмоциональность помножить на и впрямь его недюжинную силу, то едва избежавшего встречи с костлявой Варакину и впрямь следовало бы поберечься.

Словно разом осознав происходящее, сержант разом отпустил своих пленников, отступив на шаг, в одно мгновение оправил мундир. Потом, столь же отработанным движением вернул сбившийся головной убор на законное место и в подобающей позиции. Вот только что перед всем гарнизоном был обрадованный до нельзя мужик и вдруг все это исчезло словно наваждение какое. Сейчас перед ними стоял все тот же непоколебимый, железный сержант Грибски, проведший на границе всю свою сознательную жизнь и сделавший немало для того, чтобы как минимум половина шевронов сумели дожить до сегодняшнего дня.

— Докладывай капрал.

Гарнизон в настоящий момент находился не в строю, да и многих из них солдатами можно было назвать с большой натяжкой. Более того, на заставе ко всем атрибутам воинской службы, таким как тянуться во фунт или отданию воинской чести относились наплевательски. До панибратства не доходило и приказы командиров выполнялись исправно, в особенности в боевой обстановке и этого им было вполне достаточно, чтобы выжить.

Но едва Грибски кинул руку к козырьку, как вся эта разношерстная братия бросила руки по швам. Понятное дело, что степень исполнения у всех варьировалась от строевой стойки, до «сойдет и так», но так поступили все без исключения, правда о построении и говорить было нечего.

В принципе Сергей уже не был капралом и мог послать начальника по всем пунктам. Но это кого иного, а Милоша он уважал, хотя именно его стараниями ни раз и ни два оказывался на волосок от смерти. Однако, стоит ли поминать тому прошлое. Если бы он думал о своей шкуре, то за Сергеем не заржавело бы, несмотря на то, что он во многом пересмотрел свое поведение и отношение к тем или иным вопросам, как и к жизни в целом. Но правда была в том, что сержант всегда думал в первую очередь о тех людях за жизни которых нес ответственность перед создателем. И потом, поступить иначе, после столь странной реакции гарнизона…

— Докладываю, господин сержант. В ходе патрулирования был обнаружен отряд арачи. Мною было принято решение атаковать пинков, однако сначала я решил разведать обстановку, приказав капралу Радичу в случае столкновения отходить к заставе. В ходе разведки мною, Бартова и Хватом были обнаружены арачи пытавшиеся зажать наш патруль. Приняв бой мы отвлекли пинков на себя, дав возможность патрулю уйти. Нам удалось добраться до плавней Кривой, где нам помог отряд куроки. Так как все мы были ранены они увели нас с собой. По выздоровлении мы прибыли для дальнейшего прохождения службы.

Выслушав доклад, Грибски все так же стоя на вытяжку, легонько кивнул, а затем заговорил торжественным голосом. Ну прямо ни дать ни взять, стоит перед строем на плацу. Может для кого это и было бы комично, но только не для гарнизона Паюлы — заставы выстоявшей несмотря ни на что, там где это было просто невозможно. И потом, несмотря на то что они уже слышали об этом, хорошие вести можно слушать и по нескольку раз на день.

— Приказом генерал-губернатора за номером двести шестьдесят девять от двадцать пятого червеня сего года, осужденным Сергею Варакину, Анушу Бартова и Хвату, за добросовестное исполнение службы, проявленные рвение, смекалку и самоотверженность объявлена амнистия, с восстановлением во всех правах подданного рустинской короны. Пусть их служба послужит примером остальным отбывающим службу в подразделениях черных шевронов Рустинии. Парни, шевроны всегда знали, что у них два пути, погибнуть или дослужить положенный срок, вы своим примером указали третий.