Павел Корнев - Дивизионный комиссар

— Сдается мне, вовсе не в ограблении дело! — высказал вполне логичную в этой ситуации догадку Петр Крамер.

Судебный медик раскрыл бумажник и начал искать удостоверение личности, а я направился на выход и уже от двери предупредил:

— Узнаю пока, что Артур выяснил, и вернусь.

Но вместо этого, сбежав с крыльца, дошел до ближайшей телефонной будки, опустил в прорезь аппарата четвертак, а когда дозвонился до казино «Колесо Фортуны», попросил пригласить управляющего.

— Привет, Сол! — произнес в ответ на неразборчивое бурчание Когана. — Это Виктор. Можешь разговаривать?

— Да, а что случилось? — удивился тот.

— Меня тут одним вопросом озадачили, — выдал я тщательно продуманную полуправду, — нужна информация по банде Саливана. Сильно они вас потеснили за последнее время? Какие им заведения отошли?

— Ну, так сразу и не скажу…

— Слушай, Сол, это в твоих интересах, разве нет?

— Так-то да, — вздохнул тот в трубку. — Пару ломбардов они отжали, «Изумруд» и «Семь жемчужин». Еще прачечную «Росинка» и кафе, запамятовал название…

— «Астра»?

— Да, точно.

— А теперь, Сол, слушай меня внимательно, — понизил я голос. — Не знаю, кто у вас решил начать войну, но мы этого так не оставим. Никому не нужны перед выборами гангстерские разборки, понял?

— Погоди-погоди! Какие разборки? — весьма натурально удивился Коган. — О чем ты?

— Помнишь переговорщика Саливана? Черный костюм в белую полоску, рыжие усики.

— И что с того?

— Ему только что вышибли мозги в той самой «Астре»!

— Да мало ли кто это мог быть?! — послышалось в трубке. — Я первый раз об этом слышу!

— Позавчера убили приемщика ломбарда «Изумруд», вчера подстрелили хозяина и грузчика «Росинки». Совпадение, хочешь сказать? Стрелок сработал под ограбление, но это никого обманет! А мне меньше всего хочется, как в двадцать девятом, трупы с улиц собирать!

— Виктор! Виктор, погоди! — заволновался Сол. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь! Никто из наших не стал бы начинать войну!

— Я тебе все сказал!

— Но я представления не имею, что происходит.

— Так оторви задницу от кресла и выясни! И передай своим, что если не дадут задний ход, от них мокрого места не останется! — Тут в дверцу телефонной будки заколотил раскрасневшийся Артур, я напоследок предупредил: — Будь на связи, — и повесил трубку.

Вышел на улицу и спросил:

— Что у тебя?

— Есть свидетель! Есть! — зачастил Левин. — Продавщица цветов на соседнем перекрестке видела, как этот тип заскочил в машину и уехал! И он был уже без платка!

— Разглядела хорошо? Сможет опознать?

— Стрелка — нет, но водитель с ней минут десять флиртовал. Подкатил на синем четырехдверном «Льве». Номер не разглядела, он грязью заляпан был.

— Отлично! — оживился я. — Вези ее в управление, я с Крамером вернусь.

— Вызвать художника?

Я задумался, потом покачал головой:

— Нет, возьми лучше в дивизионе по борьбе с организованной преступностью подборку фотографий подручных Адама Марона. Начни с тех, у кого в деле стоит отметка о прохождении водительских курсов.

— Так это война банд? — охнул Левин.

— Беги, — отмахнулся я и вернулся в кафе. Заглянул внутрь и окликнул инспектора: — Петр, ты закончил здесь? Нам бы ехать пора.

Крамер подошел и так, чтобы не услышали остальные, уточнил:

— Появились зацепки?

— Так ты закончил?

— В принципе да.

— Тогда поехали, по дороге поговорим.

На обратном пути я рассказал о найденной Артуром свидетельнице и своем видении происходящего.

— Надо дать ориентировку на автомобиль и выставить детективов в штатском у второго ломбарда. Как ты сказал, «Семь жемчужин»? — выслушав меня, решил инспектор. — Адам Марон уже одной ногой в могиле, ему наши угрозы сейчас — пустой звук. Раз рискнул такую кашу заварить, уже не остановится.

— Сомневаюсь, что это идет от старика.

— Кто-то из его окружения хочет войны с Белым Кулаком? — задумался Крамер и нахмурился. — Но зачем?

— Как только Адам умрет, начнется грызня за власть. А так им волей-неволей придется держаться друг друга. Возможно, кто-то хочет выиграть время, чтобы подмять под себя остальных.

— Не исключено, — кивнул Петр. — Вовсе не исключено.

В управлении я первым делом заглянул к капитану и, надо сказать, своими известиями его вовсе не обрадовал. Мало того что два новых трупа на руках, так еще война банд в любой момент начаться может! И это в месяц выборов!

В общем, накрутил себя шеф изрядно, и лишь наметившиеся подвижки в расследовании позволили мне избежать нагоняя.

Но расслабляться оказалось слишком рано: продавщица цветов просмотрела фотокарточки всех известных нам членов банды Адама Марона, но не узнала ни одного из них. Пришлось вызывать полицейского художника и составлять портреты водителя и стрелка в надежде, что сумеют помочь детективы дивизиона по борьбе с организованной преступностью.

— Артур! — окликнул я парня, ни на шаг не отходившего от симпатичной свидетельницы. — Идем!

— Куда? — удивился Левин. — Тут же…

— Художник и без тебя прекрасно справится. А нам по делам надо съездить.

— А вдруг их опознают?

— Будешь время от времени звонить, — успокоил я его. — Не волнуйся, это дело небыстрое.

— Идите-идите, — обернулся к нам полицейский художник. — Не стойте над душой.

Левин тяжело вздохнул и поплелся за мной.

По пути к лифту я заглянул в кабинет и спросил у зарывшегося в бумаги Навина:

— Не нашел еще своего алхимика?

— Нет, — отозвался тот, — но он точно где-то здесь. Где-то в этих самых документах.

— Рецидивистов всех проверили?

— Всех до единого, — кивнул Ян. — Ладно, не отвлекай.

Не отвлекай? Ну-ну…

— Комиссар Грай! — крикнул вызвавший лифт Артур. — Вы идете?

Я вслед за парнем заскочил в кабину и уточнил:

— Штаб-квартиру профсоюза грузчиков знаешь?

— В складах у вокзала? Знаю.

— Вот и замечательно. Поехали.

Дорога до вокзала много времени не заняла, но вот в его окрестностях скорость пришлось сбросить до минимума. На узеньких улочках, застроенных разномастными пакгаузами, навстречу постоянно попадались грузовики и фургоны, а по обочинам с целеустремленностью заводных кукол шагали тронутые.

Их было видно сразу. Обычные грузчики сбивались в компании по три-четыре человека, курили и травили анекдоты, эти же просто шли, тащили, катили. Молча, каждый сам по себе.

Жутковатое зрелище.

— Не сигналь, — попросил я воспользовавшегося клаксоном Артура. — Бесполезно.

Формально тронутые считались живыми, но за редким исключением они делали, что должны были делать, и только. Каждый словно существовал в собственном мире, в своем собственном времени.