Олег Шовкуненко - Приговор судьи

Слова, а еще больше тон матерого ФСБшника произвели должное впечатление, «добровольцы» поникли плечами и потупили взгляды. Приглядевшись к их безжизненным лицам, я вдруг понял, что четверо из шести – это совсем молодые парни, лет по восемнадцать-двадцать. Эх, чего только они тянутся ко всякой швали?! Неужто и впрямь считают, что эти самые «Хрящи», не важно, одеты ли они в кожаные куртки или дорогие костюмы, и есть настоящие мужики со стальными яйцами, герои, с которых стоит брать пример? Не боевые офицеры, которые не щадя живота своего проливали кровь за страну, не космонавты, подводники или полярники, а именно эта мразь, которая только и думает как урвать кусок послаще, да пожирней. Эта мысль так больно резанула по самолюбию, по чувству собственного достоинства, что я сжал кулаки и решительно произнес:

– Верните им оружие. Я поведу их на разведку.

– Ты…? – Олег начал, но, натолкнувшись на мой ледяной взгляд, сразу осекся.

– У нас мало времени, – пришлось напомнить как «серым», так и их командиру о главной проблеме. – База пока молчит. Судя по всему, там что-то произошло. Может авария, может еще что. Это шанс уйти отсюда пока, до нас нет дела. Но если будем тянуть… – я провел пальцем по горлу, очень доступно объясняя что ждет убогих тормознутых увальней.

– Дайте им что-нибудь, – Гром махнул своим людям и тут же добавил, обнажая свой тесак. – Я тоже иду!

– А ну, что это у тебя такое? Разреши поглядеть, – я протянул руку к оружию сына.

– Зачем?

– Дай сюда, я тебе говорю.

Олег с явной неохотой перевернул свой тесак и, взявшись за лезвие, протянул его мне. Я вцепился в рукоять и взвесил оружие в руке. Достаточно тяжелое. Хотя может таким оно и должно быть, может в этом и заключается его мощь и убойная сила? Не знаю, в рукопашной сече бывать как-то не доводилось, да и фехтованием на мечах тоже не увлекался. Так что для меня это был всего лишь полуметровый кусок заточенной стали, что, не скрою, гораздо лучше, чем ничего.

– Отдам, когда вернусь, – произнес я и стал поворачиваться к спуску в танковый трюм.

– Отец! – во взгляде сына разве что не сверкали молнии.

– Ты в ответе за всех этих людей, командир, – я, не моргнув, выдержал взгляд сына. – Ты их привел сюда и должен оставаться с ними до последнего. А за меня не волнуйся. Я вернусь. Обещаю.

– Немного пафосно, но в целом потянет, – прогудел Леший и стал одну за другой поворачивать запорные рукояти. Дойдя до последней, он скомандовал: «Приготовились!» и с лязгом распахнул тяжелую гермодверь.

На лестнице, как и прежде, было пусто и темно. Слегка светился проем нижней не закрытой Хрящом двери, и это означало, что в трюме уже совсем не так темно, как раньше. Хорошо, просто замечательно. А то как-то не очень приятно шарить в потемках, особенно зная, что где-то рядом притаилась смерть.

– Я пошел, – подняв тесак, Максим Ветров попытался шагнуть на лестницу. Именно попытался, поскольку Леший не позволил ему это сделать.

– Стоять! – Андрюха оттянул меня в сторону. – Куда попер, герой? – Не успел я и рта открыть, как чекист ткнул пальцем в двух компаньонов Хряща, тех самых, что были постарше всех остальных и приказал: – Ты и ты с баграми, пойдете впереди. Мы с полковником следом. Остальные прикрывают нам спину.

– Мы с тобой? – я покосился на приятеля.

– Конечно мы, – Загребельный растянул в ухмылке свои обожженные губы. – Я же не могу позволить, чтобы вся слава первопроходца досталась какому-то перемазанному в смазку танкисту.

До трюма мы добрались без приключений. Не скрою, это меня порадовало. В противном случае идущему первым пришлось бы вести бой почти в полной темноте, и притом в одиночку. В узкой железной шахте спускающийся сзади боец практически лишался возможности помочь своему впередиидущему товарищу. А, следовательно, всех могли уделать по очереди, одного за другим. Но, как говорится, Главный миловал, и мы оказались среди техники, плотно набитой в танковый трюм.

Сюда много чего напихали: и военные грузовики с кунгами, и бронированные внедорожники, и даже один автобус, в котором все окна были забраны мощными решетками. Наверняка кто-то и когда-то планировал рейд, в котором грозный Т-64 поведет за собой всю эту колону. Идея нормальная и вчера вечером я даже радовался такому количеству в принципе исправной или почти исправной техники. Но только это было вчера, а сегодня, сейчас все изменилось. Заполненный транспортом трюм превратился в настоящий лабиринт, полный чертовски опасных проходов, закутков и скрытых от глаза мертвых зон. Неведомый враг мог притаиться за передком любой из машин, мог проскользнуть меж их колес или наброситься с одной из крыш.

– Не растягиваться! Держаться всем вместе! – захлестнувшее меня чувство опасности воплотилось в слова коротких команд. – Продвигаемся к носовым воротам.

– Докладывать обо всем подозрительном, – дополнил Леший и поудобней перехватил свой увесистый ломик с двумя остро заточенными концами.

Мы медленно и осторожно крались вдоль ряда запыленных окон, капотов и бортов, вглядывались в каждую тень, вслушивались в каждый шорох. Вокруг быстро светлело, и это означало, что до опущенной аппарели оставалось уже совсем немного. Я понимал это и нервничал еще больше. Цирк-зоопарк, где же тот враг, что прикончил Хряща? Ушел наслаждаться своей жертвой? А если нет? Значит, мы чего-то не видим, не понимаем. А это плохо, чертовски плохо!

– Кость! – от неожиданного возгласа идущего впереди мужика я вздрогнул.

– Тише, ты! – зашипел я. – Где? Какая еще к дьяволу кость?

– В-вон там, около колеса, – Острие подрагивающего в руках багра указало на белую человеческую кость, которая и впрямь лежала рядом с передним колесом того самого «Урала», борта которого благополучно пошли на дрова.

– Вчера ее тут не было, – пробурчал я себе под нос и тут же понял, что несу полную чушь. Конечно же, не было. Ведь это совсем свежая кость, на которой еще поблескивали клочья мягких, только что объеденных хрящей.

– Крови нигде не видно, – прошептал Леший. – Странно.

– Хряща завалили здесь, в трюме, это точно, – я изо всех сил пытался совладать с гуляющим по венам адреналином, и начать думать логически. – Значит должна быть и кровь. Видать, мы ее пока просто не нашли.

– А кость? С неба она что ли упала?

Загребельный произнес эти слова и тут же замер. Рожа у ФСБшника вдруг стала такая, будто он только что ненароком продал родину, честь и саму душу. Ничего не говоря, Андрюха медленно стал задирать голову. Еще до того, как я понял, что это не просто спонтанное желание воздеть глаза к небу, произошло нечто совершенно неожиданное и смертельно опасное.

Сверху, из густого переплетения ферм, трубопроводов и кабелей, проложенных под потолком на протяжении всего танкового трюма, прямо нам на головы рухнул здоровенный шевелящийся темно-красный клубок. Еще находясь в воздухе, он закрутился как юла, хлестнул по гладкому металлу стен длинными гибкими щупальцами. Само собой, удары этих смертоносных плетей предназначались вовсе не ржавому мертвому железу, а нам, живым смертным людям.