Павел Шабарин - Последний инженер

Герхард продал почти все свое оборудование и нанял рабочих. Через годы усердного труда они превратили «кучу железа» в золотую жилу. Почти все автомобили и генераторы, а также многое другое оборудование в радиусе ближайших пяти городов несло на себе клеймо мастерской Герхарда Гайко. Бывший мусорщик разбогател, обзавелся семьей. Его женой стала дочка владельца небольшого магазинчика в Феврале, Мария Давич. Он привез ее на свалку, и вскоре у них родилась дочь. Но, как и все хорошее, их счастливая жизнь закончилась слишком рано. Мария умерла от тяжелой болезни, и с этого момента все пошло наперекосяк. Свалка стала приносить куда меньше прибыли, чем раньше, работники разбегались, и если бы не солидные накопления, Герхарду пришлось бы залезть в долги, чтобы остаться на плаву.

В конце концов, усталость (как психологическая, так и физическая) вкупе со старыми ранами взяли верх над здоровьем самого Герхарда, и он слег. Силы оставили его. Дочь выхаживала отца и пыталась поставить на ноги, пока тот не умер во сне. Это произошло четыре года назад. С тех пор Гайка жила одна. Кроме технических навыков (к технике у девочки с детства был талант), от отца ей достались взрывной характер и деловая хватка.

Жители Февраля заезжали к ней за запчастями или привозили свою технику на починку, проезжие торговцы платили за профилактику машин — суровые условия пустоши заставляли заботиться о транспорте. Время от времени кто-то заказывал новый автомобиль, и Гайка, взяв задаток, нанимала рабочих из города, чтобы его построить. Многие просто приезжали за недорогим металлом. В общем и целом прибыли оказались небольшими, но стабильными.

Свалка была когда-то просто огромной, сейчас же от нее осталось не так и много. Никаких богатств тут не нашлось, тем более древних артефактов.

На краю свалки стояло большое здание — мастерская, которая больше походила на крепость. Стальные стены несли на себе следы не одной осады. Пока тут имелось хоть что-то ценное, многие хотели прибрать это к своим рукам. Внутри располагалось множество пустующих комнат, напоминающих о том, что когда-то тут трудилось и жило изрядное количество людей. Артур занимал самую дальнюю от большого зала комнатушку. Комната была маленькой и оттого нравилась ему, казалась уютной. Кровать, тумбочка, сундук. Никаких излишеств. Тут не имелось труб с горячей водой, но Артуру все равно было тепло, когда он засыпал, его грело что-то, внезапно поселившееся внутри, что-то, с каждым днем разгоравшееся все ярче. Что-то, чего он не мог описать привычным для него языком логики.

Первые две ночи Гайка на всякий случай запирала его, и Артур относился к этому вполне нормально. На третью ночь он услышал ее шаги за дверью, но ожидаемого звука закрывающегося засова не последовало. Постояв немного, Гайка ушла. Все последующие ночи это повторялось — она приходила и, постояв за дверью, возвращалась к себе. В предпоследнюю же ночь она даже приоткрыла дверь, но захлопнула ее буквально сразу же. Артуру было сложно понять, зачем она это делает, так что он предположил, что хозяйка просто проверяет, все ли у него в порядке.

Днем они оба работали. Она возилась в мастерской с заказами, а он занимался мелким ремонтом. Гайка была толковым мастером, но на некоторые вещи ей просто не хватало времени. Так что у Артура появилось море работы. Левая рука, к его удивлению, уже почти восстановилась, и он мог пользоваться ей, не испытывая особой боли. В свободные минуты мужчина бродил по свалке в поисках хоть чего-то полезного для своего путешествия — но конечно же ничего не находил. Иногда он украдкой настраивал и оптимизировал древнее оборудование, которое имелось в мастерской. Гайка знала, что Артур с ним хорошо знаком, но он пока скрывал от нее, насколько хорошо. Время от времени украдкой наблюдал за тем, как работает Анна. Гайка была далеко не маленькой девочкой — некоторые подробности ее фигуры заставляли Артура испытывать определенное беспокойство. Она была чуть выше среднего роста и весьма крепко сложена, однако по сравнению с верзилой Артуром все равно смотрелась миниатюрной. Конечно, Артур понимал, что в ее красивом теле, скрытом под толстой тканью серого рабочего комбинезона, полно крепких, как сталь, мышц, но все равно то, с какой легкостью она управлялась с огромным гаечным ключом, поражало его.

По вечерам они отдыхали в большом зале, слушая древнюю музыку на собранном вручную проигрывателе и вкушая, иначе и не скажешь, разную домашнюю выпечку с грибным чаем. Удивительно, но даже этот гадкий напиток тут был в десяток раз лучше того, который он пил на станции. Гайка уже вела себя с Артуром более открыто, много шутила и улыбалась. Да и ему самому было приятно ее общество.

В последний вечер она пришла к столу после ванной, облаченная в махровый халат, с распущенными волосами, которые обычно были стянуты в тугую косу до пояса. Волосы ее были длинными, густыми и слегка волнистыми, цвета золотистого пшеничного поля, которое Артур видел лишь на картинках. Белоснежная улыбка и ярко-голубые глаза дополняли картину. Артур отметил про себя, как она все-таки красива. Однако в тот вечер разговор как-то не клеился. Мужчина видел, что девушка почему-то нервничает, и когда он спросил ее, в чем дело, та ответила, что все в порядке. Не придав этому особого значения, Артур решил сменить тему.

— Ты знаешь, я думаю, что мне нужно будет в ближайшее время уехать, — сказал он.

От этих слов лицо Гайки как-то помрачнело. В ее теплом до этого взгляде что-то изменилось, от женщины вдруг повеяло холодком.

— Вот так вот? — сказала она с укоризной в голосе. — Просто возьмешь и уедешь?

— Мне бы хотелось остаться, — продолжил он, — правда хотелось бы. Но у меня очень важное дело. Я не могу его оставить. Наверное, отправлюсь в путь уже завтра утром.

— Что же, ладно. — Гайка резко встала из-за стола и задела его при этом так, что зазвенели тарелки. — Тогда мне нужно кое-что доделать.

С этими словами она ушла, оставив Артура в недоумении.

В ту ночь он впервые не услышал ее шагов за дверью. Вместо этого слышался шум, доносившийся из рабочей комнаты мастерской.

Следующим утром Гайка ждала его в зале. Ни следа от вчерашней Анны, явившейся после ванной, не осталось. Волосы собраны, на комбинезоне, руках и даже на лице — машинное масло. Артур вновь отметил про себя, что даже в таком виде она невероятно красива.

— Доброе утро, — буркнула хозяйка.

— Доброе, — ответил Артур с улыбкой.

— Я тут приготовила тебе кое-что в дорогу. — Анна посмотрела на него покрасневшими, заспанными глазами. — Хочешь взглянуть? Или сразу уедешь?

— Сколько ты спала сегодня? — забеспокоился Артур.