Евгений Константинов - Смертельный мир

В больнице, правда, полегчало. Врачи не поставили точный диагноз, но втираемые мази и поглощаемые таблетки, которыми его пичкали, помогли. И вот, в свой день рождения Максим Николаевич убедил лечащего врача отпустить его домой…

Старший оперуполномоченный Василий Фролов бесшумно прикрыл входную дверь и прислушался. Обычная тишина обычной пустой квартиры. Квартиры, адрес которой оставил «на всякий случай» в записке его двоюродный брат Сергей Фролов.

Сегодня Сереги-Фролу исполнялось четверть века, и еще загодя они договорились отпраздновать это событие в тесной компании друзей на природе. Но Серега куда-то пропал – не отвечал на телефонные звонки, не звонил сам. На киностудии сказали, что после премьеры последнего фильма, всей съемочной группе предоставили отпуск. Василий начал беспокоиться о брате пять дней назад, когда пришел к нему в квартиру со своей очередной пассией и обнаружил на журнальном столике ту самую записку…

Брат жил холостяком в двухкомнатной раздельной, и Василий, владея дубликатом ключей от его квартиры, время от времени, особенно, когда Сергей уезжал в командировки, проводил у него «ночные смены» – так это звучало для ревнивой супруги старшего оперуполномоченного.

«Если ты это прочтешь, значит, со мной беда приключилась. Поэтому тебе, как сыскарю, оставляю адрес, куда я сейчас направляюсь. Ну, а если все обойдется, то и записка к тебе не попадет…» – написал Сергей в своем послании.

Рассудив, что если уж действительно с братом случилась беда, что по прошествии стольких дней бросаться на поиски, на ночь глядя, нет смысла, Василий «отработал ночную смену» и только наутро занялся, как он сам это называл, – «сыскаридзе».

Однако ни к чему существенно важному это сыскаридзе не привело. Оказалось, что по указанному братом адресу живет некий Акиньшин Максим Николаевич – 64 года, безработный, холост, детей не имеет, в настоящее время находится на лечение в обычной районной больнице. Ни к кинематографу, ни к телевидению господин Акиньшин отношения не имел. По своим специальным каналам опер выяснил, что гражданин Акиньшин и в финансовом отношении далеко не богат; так, есть одна сберкнижка, что называется, на старость. Выходило, что, либо брат ошибся с адресом, либо его разыграли те же друзья-каскадеры. Вот только куда же все-таки Сергей подевался?

Этот вопрос особенно остро начал беспокоить оперуполномоченного Василия Фролова сегодня утром, когда надо было бы дозвониться до брателлы и поздравить с днем рождения, но на звонки он так и не ответил. Василий вновь проглядел собранные документы, и вдруг насторожился. Дата рождения того самого старика Акиньшина совпадала с датой рождения Сергея. И сегодня у того тоже юбилей – 65 лет! И вот еще! В больницу господин Акиньшин угодил в тот самый день, когда Сергей отправился либо к нему, либо к кому-то другому в гости!

Совпадения? Ни в коем случае! Чутье опера подсказывало, что необходимо вновь и срочно заняться сыскаридзе. С утра пораньше Василий отправился все по тому же адресу и неподалеку от нужного дома заметил на обочине «восьмерочку» Сергея…

Открыть два дверных замка не составило особого труда – отмычки у опытного опера имелись знатные.

Так. Короткий коридор, дверь в ванную комнату, кухня, проходная комната, обставленная обычной мебелью: диван, сервант, гардероб, книжный шкаф, телевизор на тумбочке, высокий фикус в керамическом горшке на полу; еще одна комната – спальня и одновременно кабинет, если судить по письменному столу, и установленных на нем компьютеру и монитору с плоским экраном; кладовка – совсем крохотная, темная, вся увешанная верхней одеждой. Василий включил в кладовке свет: костюмы, брюки, джинсы, плащи, куртки… настоящий склад одежды. Видать, старик – модник. Вот такую же джинсовую куртку кузен Сергей привез из Италии.

Василий машинально засунул руку в карман куртки, в которой оказались выключенный мобильный телефон и бумажник. Точно такой же бумажник, какой был у брата. Нет, не точно такой же, а именно тот самый бумажник Сергея! Со вставленной в пластиковое окошко фотографией артистки Натальи Завьяловой, по которой брателло в прямом смысле сох. А вот и заламинированный пропуск на киностудию, с улыбающейся физиономией Сергея. В другом кармане – его паспорт. Ничего себе!

И в это время тишину квартиры нарушил характерный звук поворачиваемого ключа в дверной скважине. Когда дверь открылась, Василий уже был в большой комнате, заняв позицию за сервантом. Раз уж он, позволил себе проникнуть в квартиру незаконным путем, то и дальше не собирался церемониться.

Седовласый хозяин квартиры едва передвигал ноги, справиться с ним не составило труда. Не прошло и минуты, как Максим Николаевич оказался в своем собственном кресле с рукой, прикованной наручником к подлокотнику – примерно так когда-то он приковывал обратно преобразованного Артура Манаева. Содержимое карманов, в том числе и очечник с выборочным преобразователем, оказалось на столе. Максиму Николаевичу хватило бы несколько мгновений, чтобы рвануться к очечнику, схватить, открыть, направить, нажать на кнопку… Возможно, лет десять назад это получилось бы, пусть и с прикованной к креслу рукой. Сейчас – проклятые суставы не позволяли двигаться столь быстро, да и проникший в квартиру незнакомец, сразу видно, был непрост.

– Сам все расскажешь? – не откладывая дело в долгий ящик, поинтересовался тот.

– В чем дело? Кто вы? Каким обра…

Удар мыском ботинка в коленную чашечку был не очень сильным, но и этого хватило, чтобы Максим Николаевич взвыл и схватился за ушибленное место свободной рукой. Пальцы которой тут же стиснул и принялся выворачивать незнакомец. Максим Николаевич вновь закричал, и садист ослабил хватку.

– Да, скажу, все скажу, – пообещал хозяин квартиры, лоб которого заблестел от выступившего пота. – Воды, пожалуйста…

– Где этот человек? – перед его лицом оказался заламинированный пропуск.

– Сергей Фролов, – прохрипел Максим Николаевич, – я знаю, где он, я скажу. Умоляю, дайте пить, в горле все пересохло…

Незваный гость, быстро оглядел комнату – ничего, чем мог бы воспользоваться старик, в пределах его досягаемости не обнаружилось. Оперуполномоченный быстро вышел из комнаты на кухню, а когда так же быстро вернулся, неся открытую бутылку минералки, увидел Максима Николаевича, успевшего пододвинутся вместе с креслом к столу и пытающегося дотянуться до очечника. Василий оказался быстрее. Подскочил, с размаху припечатал на скрюченные дрожащие пальцы бутылку, расплескав из горлышка пузырящуюся воду, толчком ноги отпихнул кресло от стола на прежнее место.