Олег Синицын - Потерянная рота

— Дашенька, я хочу к тебе… — стонущим голосом прошептал Саша и услышал в ответ странный глухой скрип снега.

— Приди ко мне, милый! — прошептал голос.

Парамонов протянул к голосу руки. Его сознание помутилось. Ему казалось, что он спит и одновременно с этим летит. Он не слышал звуков вокруг. Он был полностью поглощен предстоящей встречей.

Внезапно Парамонов почувствовал страшную боль. Именно она вырвала его из плена грез. Что-то холодное и липкое рвануло его за ноги, схватило, завертело. Что-то острое кромсало кожу, прорывая ткань шинели и армейских штанов. Парамонов закричал, но в рот набился снег. Он продолжал кричать, не осознавая, что звук его голоса гасится снегом.

Он кричал, насколько хватало мочи. В этом крике он звал не маму и не старшину. Звал он свою девочку из прошлого.

Дашу.

Смерклый бежал, боясь опоздать к раздаче спирта. Мысль о том, что Приходько мог его обмануть, даже не приходила в голову. Все его помыслы были связаны с предстоящим получением живительной влаги, и её дальнейшем применении. Конечно, Смерклый не был последним дураком и прекрасно понимал, что, по невежеству раздав весь спирт сейчас, молодой лейтенант Калинин окажется перед фактом, что ни один солдат в трезвом рассудке не захочет идти в атаку на высоту Черноскальную. В результате, старшина и политрук погонят солдат «на сухую», что крайне неприятно. Фрол и сам не хотел идти трезвым в атаку, потому что это довольно страшно. Но какой-то внутренний червяк требовал несколько граммов спиртного именно сейчас, а не после. Поэтому, ноги сами несли его. Вдобавок, если сейчас Фрол не возьмет свою долю, она достанется другим, более прытким.

Участок дороги, на котором расположилась рота, поворачивал, и Фрол срезал угол, собираясь прошмыгнуть между несколькими стволами деревьев. Получилось так, что он оказался вдали от света костров. Нога в поношенном валенке вступила на снег и внезапно провалилась. Фрол коротко матюгнулся. Его понесло вниз, в мягкую снежную россыпь.

Он проваливался в снег по пояс, в голове промелькнула мысль, что вероятно на этом падение закончится, но затем он провалился ещё глубже — по шею. Только после этого все остановилось.

— Уф! — произнес Смерклый.

Он пошарил руками вокруг себя в пространстве под сугробом, намереваясь нащупать опору и выбраться. На миг он задумался и пошевелил руками ещё раз. После этого удивленно охнул. Снег находился только сверху. Ниже была пустота. Заинтересованный этой странностью, Смерклый нагнулся, оказавшись под сугробом.

В такой темноте было трудно что-то разглядеть. Покряхтев, Смерклый залез во внутренний карман гимнастерки и достал коробок со спичками, завернутый в непромокаемый брезентовый мешочек. Фрол чиркнул спичкой. Она вспыхнула.

— Чтоб тебя! — выругался от удивления Смерклый.

Он поднял спичку выше, чтобы как следует осмотреть пространство под сугробом, но невольно ткнул ею в снежную корку над головой. Спичка потухла. Смерклый чертыхнулся и зажег новую.

В снегу был прорыт ход, диаметром в половину человеческого роста. Фрол посветил вперед. Ход уводил далеко, конец его терялся во мраке. Крестьянин повернулся назад и обнаружил, что начинается ход тоже неизвестно где. Судя по всему, Смерклый оказался посередине этой норы в сугробах.

У своих ног Фрол обнаружил след неизвестного ему зверя. Смерклый не был охотником и не разбирался в следах, как Ермолаев. Но все-таки Фрол не мог не отметить, что след был довольно большим.

Он наклонился, чтобы как следует рассмотреть его. В этот момент огонек на спичке приблизился кончикам пальцев. Смерклый вскрикнул и выронил спичку под ноги. Коротко пшикнув, спичка потухла, и пространство вокруг крестьянина мгновенно погрузилось в темноту.

Фрол замер в нерешительности, а затем выпрямился. Его голова поднялась над сугробом.

— Спирт, — выдавили единственное слово его губы.

Разворотив сугроб, Смерклый из неведомой норы в снегу выбрался на дорогу.

Алексей подсветил керосиновой лампой на наручные часы. 5.50 вечера. Они возвращались в лагерь. Темнота заволокла все вокруг. Лишь дорога, на которой расположились солдаты, освещалась пламенем костров.

Первым человеком, который их встретил, был старшина Семен Владимирович. Он тут же перехватил разведчика и отвел его в сторону. Пока Алексей кушал булочку с маком, которую дала ему старушка в деревне, старшина получил от разведчика полное описание увиденного, а так же собственное мнение разведчика. После этого он вернулся к командирам.

— Что скажешь, Семен? — спросил политрук. Алексей съел только половинку булочки, а оставшуюся половинку убрал в вещмешок.

— Странная история, — произнес старшина. — Надобно посмотреть на это своими глазами.

— Нам нужно двигаться дальше, — произнес Калинин.

— Помилуйте, Алексей Витальевич! — произнес Зайнулов. — Посмотрите, что вокруг нас делается! Темнота непроглядная.

— Если мы останемся здесь до рассвета, то потеряем часов двенадцать, а это непозволительная роскошь! — сказал Алексей и повторил который раз за сегодняшний день. — Послезавтра мы должны быть возле высоты Черноскальной!

— А тебя не беспокоят пропавшие немцы? — спросил старшина. — Мы можем повторить их судьбу.

— Сейчас ещё мало времени. Мы можем идти и идти!

— Куда иди?! — воскликнул старшина. — Куда ты пойдешь в этой темноте?! Хватит на сегодня переходов! И так оказались черт знает где!

— Да вы что! — впервые повысил голос Калинин. — Знайте свое место! Вы — старшина! А командир роты здесь — я! Знайте свое место! Сейчас же начнем движение. Командуйте строиться.

— Как же мы пойдем в темноте? — задал резонный вопрос Зайнулов. По всей видимости, он принял сторону старшины. Ну и ладно! Алексей чувствовал в себе силы противостоять им обоим.

— У нас имеются керосиновые лампы!

— Но слишком мало керосину, — возразил политрук.

— Будем идти, пока хватит керосину!

— Чуть помедленнее кони-и, — с хрипотцой пропел старшина. Калинин вопросительно посмотрел на него. Он не знал, что его больше удивило в этой фразе — это фамильярное отношение Семена Владимировича к своему молодому командиру или его неожиданная музыкальность.

— Мы останемся здесь, лейтенант, — произнес старшина. — И тронемся в путь только, когда рассветет.

— Я согласен со старшиной, — произнес Зайнулов. — Останемся на дороге до утра. Выставим посты и спокойно здесь переночуем.

Алексей поджал губы и, повернувшись к командирам спиной, пошел прочь. Злость переполняла его. Проклятые старожилы! Они не хотят выполнять приказ! А приказы нужно выполнять любой ценой, и, брести в темноте по дремучему лесу, самая меньшая цена! Как они этого не понимают?