Борис Орлов - Испанская партия

Обед на три персоны был великолепен. Цыплята табака, икра, жульены... Отдельно в полоскательнице набитой колотым льдом потел графинчик с водкой. Искрился темным янтарем графин коньяку. Несколько бутылок вина, нарзана, и кувшинов с соками дополняли натюрморт.

Тухачевский, утолив первый голод и залпом выпив три рюмки водки - просто так, без тостов и здравиц, - задумался. После того, что творилось на параде, ужасно хотелось напиться. И, казалось бы, все для этого имеется: и выпивка, и закуска...

Маршал, в который раз, поразился проницательности ТОГО, кто приказал организовать этот банкет. "Хочет товарищ Тухачевский - пусть напивается. Это ему завтра в Испании командовать, ему же и решать". Он словно услышал этот спокойный, глуховатый голос, с едва заметным акцентом, и вздрогнул. Показалось, что сейчас откроется какая-нибудь неприметная дверь и войдет...

- Будьте добры, - обратился Михаил Николаевич к сопровождавшим. - Прикажите убрать со стола спиртное...

Крепыши-близнецы переглянулись между собой, и бритоголовый, бывший, очевидно, за старшего, махнул рукой. Неизвестно откуда появились две девушки-официантки и мгновенно убрали со стола все бутылки, кроме тех, что с нарзаном. Хотя нет! Одну бутылку вина они все же оставили.

Тухачевский вопросительно посмотрел на бритоголового, и тот, нагнувшись к маршалу, негромко, но веско сказал:

- Товарищ Берия приказал передать лично вам, - он указал на вино. - И просил передать, что это - "Оджалеши". Лучшее вино Кавказа!

Берия? Лично послал ему вино? Михаил Николаевич почувствовал, как по спине пробежал предательский озноб. А что, если?..

Быстро наполнив несколько рюмок, он протянул одну из них бритоголовому, приглашающее махнул рукой остальным:

- Выпьем, товарищи, за гениального товарища Сталина, который ведет нас от победы к победе!

Проигнорировать такой тост было нельзя. Выпили все. Тухачевский чуть расслабился: вряд ли люди Берии так спокойно пили бы отраву. Хотя...

Додумать он не успел: вошедший в здание летчик сообщил, что самолет готов к вылету, и через несколько минут серебристый ПС-35 унес Тухачевского и его адъютантов в небеса. Маршрут Москва-Прага-Париж-Бильбао. Тухачевский смотрел в прямоугольное окошко. Назад убегали поля, леса, города, а впереди - он был уверен! - впереди его ждала победа!

Эскадра Особого Назначения прибыла ранним утром. Военные корабли встали в охранение на внешнем рейде, а транспорты медленно, точно деревенское стадо с пастбища, потянулись во внутреннюю акваторию порта к причалам на разгрузку.

Во избежание диверсий со стороны наймитов мирового империализма и испанского фашизма, территорию порта зачистили. Даже дважды.

Первыми, еще на рассвете, вдоль причалов и кранов прошлись баскские ополченцы с красно-белыми повязками. Они неумело, но старательно обыскали все места, показавшиеся им подозрительными, грозно покричали на портовиков и удалились с сознанием выполненного долга.

Но спокойствия в порту не наступило. Через три часа после ополченцев появились парни в одинаковых коричневых костюмах. Некоторые из них, правда, были без пиджаков, но зато все - с винтовками. Некоторые где-то успели раздобыть - украсть, выменять, выпросить трофейные портупеи, захваченные у солдат Франко, но большинство обошлись простыми брезентовыми сумками через плечо - теми самыми, в которых пожарники порта должны были носить противогазы, но обычно держали нехитрую домашнюю снедь, прихваченную на дежурство.

"Коричневые" обыскали порт со знанием дела - старательно, грамотно, быстро. В районе старого дока и возле текстильных складов неожиданно вспыхнула перестрелка, но быстро закончилась. Грузчики и докеры видели, как несколько парней провели куда-то троих окровавленных пленных, потом вернулись и снова принялись за обыск. Взвизгнули рыбачки, которых не слишком-то вежливо - чуть не прикладами! - прогнали от причалов. Заругались, загалдели засольщицы - те самые, что утром работали на засолке рыбы, а вечером занимались проституцией. Их тоже погнали из порта прочь, невзирая на все протесты, крики и сладкие обещание предоставить скидку, если "руссо" разрешат им остаться и хоть одним глазком взглянуть на главного "хенераль советико". Прыснули прочь стайки вездесущих мальчишек, с которыми "коричневые" не церемонились, а просто наподдавали по затылку или пониже спины, тем, кто имел неосторожность подойти слишком близко.

Наконец все было готово. "Коричневые" встали, оцепив порт плотным кольцом. В ворота влетели несколько больших черных автомобилей, из которых выбрались люди в незнакомой белой форме. Первым к причалам шел высокий статный военный с большими золотыми звездами в красных петлицах. Следом за ним торопились двое - явно, адъютанты, за ними - несколько советских летчиков, чью форму в Бильбао уже знали. Но таких лиц у летчиков - обветренных, с багрово-красной, то ли обожженной, то ли обмороженной кожей, - не видали никогда...

Навстречу военным поспешили люди в серых костюмах. Откозыряли прибывшим и, в сопровождении нескольких коричневых парней с ручными пулеметами и странного вида винтовками, провели их к пирсам. И почти тут же, буксиры подтащили на разгрузку первый лесовоз...

- ...А, похоже, здорово им в пути досталось, Василий Афанасьевич, - негромко заметил комиссар Отдельной воздушно-десантной бригады Климук. - Вон нашлепки какие-то, по бортам - потеки...

Комбриг Глазунов пригляделся туда, куда показывал рукой комиссар и весело фыркнул:

- Ты, Петр Семеныч, присмотрись хорошенько. Поте-е-ки... - протянул он насмешливо. - Засрали лоханки до невозможности, аж на борта натекло...

Действительно, борта кораблей были измазаны той самой субстанцией, которая, с точки зрения моряков, только и плавает. Судовые гальюны не рассчитывались на такую перегрузку, и чуть не вышли из строя, а потому приказом командующего ЭсКОН Галлера было предписано соорудить вдоль бортов временные уборные из подручных материалов. В результате почти все транспорты украсились странными конструкциями из досок, жердей и парусины. Под ними-то и располагались пресловутые "потеки"...

Тухачевский стоял на пирсе в картинной позе адмирала Колумба, открывающего Америку, и с удовольствием смотрел на танки БТ, выныривающие из корабельных недр, на плывущие по воздуху новейшие орудия Ф-22, вызванные к жизни его гением; на встающие на пирсах деревянные ящики с самолетами. Вот "Трансбалт" начал разгрузку стрелковых рот и в яркое испанское небо взметнулась песня:

От Москвы до самых до окраин,

С южных гор до северных морей

Человек проходит как хозяин

Необъятной Родины своей.

Всюду жизнь привольно и широко,