Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

— Конечно, господин президент.

— Авы не могли бы дать мне пистолет?

— Прошу прощения, сэр, но зачем он Вам?

— Понимаете, майор, тут один гражданский, в общем, политик, не понимает реалии, строит из себя великого стратега. Думаю его проучить. Нет, нет, — увидев озадаченный взгляд майора, — попугать. Если у вас есть какие-то сомнения, можете пойти со мной.

Секунду поколебавшись, майор достал пистолет:

— Вы умеете обращаться с оружием?

— Ох, а ничего поменьше нет? — Округлил глаза Абама, увидев увесистую серебристую машинку с длинным стволом.

— Ковальски! — Майор повернулся к морскому пехотинцу, — я знаю у тебя есть нечто подходящее.

Верзила наклонился, достал из кобуры на голени короткоствольный пистолет и с комментариями протянул за ствол президенту:

— «Браунинг», отдачи почти нет.

— И в кармане помещается прекрасно, — жестом приглашая начальника охраны пройти с ним, сказал Абама.

Что-то бурно обсуждавшие члены комитета, при появлении президента замолчали, удивлённо смотря на офицера охраны, вошедшего вместе с Абамой.

— Так что вы там говорили господин Шляйм о пользе встряски для всего американского общества и необходимости жертв?

— Я не думаю, господин президент, что надо посвящать в некоторые вопросы большой политики, посторонних, — зыркнув на офицера охраны, ответил тот. Тон консультанта стал ледяным. В следующую минуту его и без того рыбьи глаза вылезли из орбит, уставившись в дуло направленного в него пистолета. Все присутствующие в комнате замерли. Внимательно следившему за всем офицеру охраны, вдруг захотелось подойти к Джеймсу Картрайту и прикрыть отвисшую в шоке челюсть.

— А не желаете пополнить собой список необходимых жертв, — произнёс президент и несколько раз выстрелил поверх головы Шляйма, рассчитывая попасть в толстую спинку мягкого кресла стоящего позади.

Выстрелы в замкнутом помещении прозвучали настолько громко, что даже вздрогнул ожидавший их офицер охраны. Консультант, закатив глаза, размяк на стуле и рухнул на пол. Президент вернулся к двери и, приоткрыв её, протянул пистолет:

— Спасибо сержант, позовите, пожалуйста, врача. Тут кое-кому нездоровится, и- и — и…кого-нибудь из обслуги — надо прибраться и освежить воздух.

После того, как унесли пускающего слюни консультанта, Абама предложил продолжить совещание.

— Силы небесные! Барак, да вы сумасшедший! — Протирая вспотевший лоб, молвил, пришедший в себя, директор ЦРУ, — а если бы у него было слабое сердце?

— Ничего! Упал в обморок от страха. Этому человеку, знаете ли, полезна небольшая встряска.

Абама обратил внимание, что во взглядах генералов, обращённых к нему, появилось уважение.

Две субмарины «Ро-33» и «Ро-34» в надводном положении шли курсом 290 градусов более двух часов. Лодки были прибрежного действия и имели малый запас хода, но капитан 1-го ранга Хидэтоси Ивагами не задавался вопросами, а выполнял приказы. В прошлую войну его подлодка входила в 9-е соединение, базирующееся этом районе, и он не понаслышке знал местные условия, глубины, фарватеры, изучил каждый камень, каждую ложбинку у островов.

Пока лодка шла в надводном положении Ивагами почти безвылазно торчал наверху в рубке, лишь пару раз спустившись в отсек к акустикам и задержавшись на полчаса у штурманских карт. Поэтому смог встретиться фактически с каждым членом экипажа. Все 74 моряка поочерёдно подымались в рубку, вдыхали напоенный влагой воздух, подставляли лица ветру, смотрели на покрытый чешуйками отражённой луны океан, даже успевали покурить.

Он просто обязан был позволить им поднять наверх и посмотреть, так сказать, на «белый свет». Слишком свежи у многих были воспоминания о бомбардировке глубинными бомбами у берегов Новой Гвинеи в последний час в борьбе за живучесть и последние минуты в тесных погрузившихся во тьму отсеках. В том… «сорок втором».

Никто не питал иллюзий, что может их ждать в дальнейшем.

Поднявшаяся шумиха в эфире не прошла мимо радиоперехвата с подлодок.

«Сейчас у них тревога, будут рыть носом… воду. Дальше нам — только скрытно. Благо немного осталось», — капитан опустил бинокль и взглянул на часы.

По курсу скоро должны были быть отмели и острова, но несмотря на убегающую подслеповатую луну видимость была от силы две мили.

«Вероятно, предыдущий день был солнечным и тёплым, поверхность воды нагрелась и до сих пор отдает тепло. Отсюда этот лёгкий туман».

— Ратьером на мателот: «Погружаемся!», — приказал капитан сигнальщику.

Матрос повернул морской фонарь в сторону идущей в кильватере чуть правее «Ро-34» и отсемафорил короткий приказ.

Спустившись по скобтрапу в командный отсек, Ивагами сверил координаты и приказал готовиться к погружению.

Далее было дело штурмана: рассчитать скорость, курс, учесть подводные течения, приливы и виртуозно провести субмарину на позицию.

Капитан Ивагами в который раз раскрыл подробную карту района, выискивая слабые стороны в плане, не замечая, что бормочет вслух:

— Американская база Субик-Бей совсем рядом, менее ста миль, янки ходят здесь регулярно, чувствуют себя как дома. Шанс что, всполошившись, они активизируются и затеют…, а что они затеют? Уж явно не глупую демонстрацию. Хорошо если выдвинут корабли в Тихий на поиск наших эскадр. Вот тут-то мы их и подловим. Гражданские и третьи стороны? Не хотелось бы. Ну так война, господа, вас и янки уже на весь эфир предупредили — сидеть в порту и не высовываться.

Вскоре лодки тихо опустились на мягкий ил в облюбованной с давних лет точке. Экипажи приготовились выжидать появления вражеских судов, экономя электроэнергию и силы.

Американская система пассивного акустического поиска подала сигнал на пульт управления на базе Субик-Бей, но скинувшие буи патрульные вертолёты ничего не обнаружили.

На подлодках час ожидания тянулся нудно. Самое сильное оружие субмарины — скрытность. Необходимость не выдавать себя любым шумом вынуждал экипаж томиться в бездействии и лишь акустики дурели в своих наушниках, напрягаясь при любом подозрительном звуке. Время ползло неторопливой улиткой, изредка останавливаясь, шевеля усиками, и снова осторожно продвигалось вперёд.

Наконец акустик-матрос первого класса, доложил об активных акустических сигналах предположительно. Импульсы, посылаемые неизвестной станцией, то усиливались, то затихали и становились едва уловимыми.

«Военные или гражданские»? — Капитан понимал, что это происходит от изменения направления звукоизлучения.

Время шло, но обстановка не прояснялась.

«Всё-таки военные, скорей всего активный поиск ведётся с вертолётов. А значит поблизости должно быть судно».