Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

Киндзо Тонодзука предпринял отчаянный ход и загнал «Ро-34» почти под десантный корабль, медленно кренящийся, роняющий с палубы технику. Внутри десантного корабля, не смотря на самоотверженные действия экипажа, медленно занимался пожар.

Американцы потеряли контакт с подлодкой, но продолжали вести поиск. Вертолёты перекрывали сектора в 360 №, крейсер и эсминец до подхода спасательных сил кружили вокруг медленно издыхающей туши «Таравы».

В информационном центре крейсера «Шайло» операторы прильнули к экранам, сухо бросаясь в микрофоны короткими фразами докладов.

Капитан набрал код на клавиатуре командирской консоли, высветив картографический план. Найдя по координатам нужный ему район, загрузил задачу. Дисплей последовательно, с заданной быстротой развернул перед ним полную картинку внешнего пространства. Бегущие по экрану строчки мгновенно выстроились в чертеж рельефа морского дна с обозначением глубин.

Капитан не поворачиваясь, зная, что помощник стоит за спиной, спросил:

— Как по вашему поступят джапы? Уйдут на глубину или затаятся на мелководье?

— Чёрт их знает, — пожал тот плечами, — логично бы было уйти на мелководье, где акустический поиск в условиях неровностей дна даст им возможность затаиться на грунте.

— Полностью согласен с вами, — кивнул капитан, — передайте на вертолёты, пусть обшарят отмели справа по курсу и в кормовом секторе.

Он отошёл в сторону, давая помощнику лучше ценить обстановку, указывая на нужные сектора.

Вертолёты с крейсера и эсминца, усиленные машинами, успевшими срочно покинуть «Тараву», рассыпались по акватории. Скоординировав поисковые устройства своих радаров, сбросив с десяток акустических снарядов, экипажи геликоптеров обшаривали подозрительную местность вдоль и поперек.

Капитан американского крейсера был чертовски удивлён, когда вертолёты засекли противника на приличном удалении от боестолкновения. Акустический сигнал быстро пропал, но ухватившись за зацепку, американцы «рыли» воду всеми доступными средствами. Потерявшие субмарину операторы оправдывались, что эхо-сигналы сонаров гасли на мелководье или переотражались от неровностей дна.

«Либо это другая подлодка, либо у японцев в сороковых годах прошлого века были самые быстроходные подводные корабли», — с сомнением подумал капитан, ощущая себя чуточку идиотом. Это окончательно вывело его из себя и он, рассвирепев, проорал:

— Самый полный вперёд!

Вертолёт уже сбрасывал глубинные бомбы, но капитан крейсера желал вынудить «японца» всплыть. Ему хотелось лично надавать в эти узкоглазые морды.

Выжав из силовой установки все лошадиные силы, оставив «Тараву» и эсминец, в обрамлении ярких спасательных плотиков, крейсер ломанулся на перехват.

Подводная лодка Российских ВМС «Щука-Б» возвращалась к портам Дальнего востока после секретного визита на бывшую российскую военную базу в Камрани. Переход был не самым сложным, но подводный корабль — это тысячи механизмов и узлов, километры кабель-каналов и проводов, мешанина сложной электронной аппаратуры. И естественно вся эта машинерия подвержена влиянию энтропии.

Русский флот, как и всё в стране (за исключение толкания за границу углеводородов) переживал не самые лучшие времена. Лодка сошла со стапелей в 1995 году, намотав не одну милю, успев изрядно пообтереть свои бока об морскую воду. И не удивительно, что старая, надёжная аппаратура навигации вдруг выкинула фортель.

Когда лодка всплыла на перископную глубину для астрокоррекции и очередного сеанса радиосвязи со спутником, капитан, проведя ориентировку, тихо выматерился — их угораздило подлезть слишком близко к американской военно-морской базе Субик-Бей. Не успев установить контакт со спутником, капитан скомандовал «срочное погружение», и «делать от сюда ноги». В нескольких милях акустик услышал большой надводный корабль, наверняка военный, и наверняка американский, о чём спешно информировал капитана старпом.

— А эти в одиночку не ходят — у них, понимаешь, стадный инстинкт слишком развит, — делая серьёзное лицо, добавил старший помощник.

В самом тихом режиме русская субмарина, погружаясь на глубину, ретировалась из опасной зоны.

Потом акустик, начав вроде бы с самого обычного «наблюдаю шумы винтов групповой цели», стал выдавать такие интересности, что старпом галопом лично примчался в гидроакустическую рубку и схватил наушники. То, что он услышал, иначе как боем или учениями не назовёшь. По прикидкам офицера лодка уже покинула зону, где она могла бы считаться нарушителем. Он не знал (на связь же, так и не вышли), что согласно международному праву американцы объявили 200-мильную «зону войны» вокруг предполагаемых мест боевых действий.

На самом деле, в связи с чрезвычайной ситуацией, вооружённые силы США охватывали бoльшие территории, затрудняя движение на торговых путях. Но все, как говорится, пока молчали в тряпочку и терпели досмотр гражданских судов в нейтральных водах. Во избежание инцидентов большинство военных кораблей других держав было отозвано в свои прибрежные зоны.

Сам-то капитан «Щуки» на своём месте сидел недавно. И хоть специалистом он был неважным, но человеком был старательным и главное понятливым, поэтому свой кусок уважения у ветеранов заслужил. Формально к самостоятельному управлению его допустили сразу, через положенные сроки. Но то пока лодка проходила затянувшийся средний ремонт, а к очередному представлению и к «автономке» допустили только после нажима сверху, и опять же с оговоркой курирования и натаскивания старшими товарищами.

Вот и сейчас он не смотрел тупо на вырисовываемые кривые линии, поскольку не очень был силён в определении и классификации кораблей потенциального противника, а ждал, когда свою работу в распознавании по шумам сделает компьютер. В конце концов, собрав достаточно данных, электроника выдала тип американской посудины — десантный авианосный корабль. Но акустик («толковый пацан» по оценке старпома), и без компа вычислив классификацию судна, оторвавшись от аппаратуры, вдруг заявил, что «на это большое десантное Му-му, нашёлся свой Герасим».

Капитан, конечно, провёл ассоциацию с бессмертным творением Тургенева, но запросил подробностей:

— Ты Погабало, нормальным языком выражаться можешь? А то смотри, не погляжу, что ты в любимчиках у старпома — получишь у меня. Юморист.

— А вы послушайте, товарищ капитан, — не скрывая хитрой ухмылки, ответил старший матрос, словно и не было никакого начальственного гнева, — слышите вот это скрип — это переборка прогибается. Вот! Хлопок! Не выдержала — лопнула. Тонет вражина. Но сначала я слышал торпеды, и не одну. Потом бахало неслабо и характерные шумы — притопили его кто-то.