Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

На удивление Софья не спала, встретив его в большом холле в накинутом наспех халате с телефоном в руке.

Он ожидал нападок и придирок, но на его удивление Софочка лишь мазнула по нему взглядом, продолжая что-то выслушивать по телефону, хмуря брови и становясь всё мрачней.

Пользуясь отсрочкой от взбучки, стараясь не встречаться с нею взглядом, он прошмыгнул в ванну, на ходу стаскивая одежду, загремев посыпавшимися с полки ванными причиндалами, едва не упал, путаясь в одной из штанин, намереваясь быстро принять душ и увалиться в постель. Однако долго насладиться тёплыми струями воды ему не дали.

Двери в туалетно-ванные комнаты у них не принято было запирать, однако так, как Софья вломилась в ванную ни один бы запор не выдержал.

— Быстро собирайся, — в её голосе не было обычных истерических повизгиваний, скорее даже тревожная обречённость (Михаил довольно хорошо изучил свою супругу, что бы понять — что то случилось).

— Что…

— Звонил дядя Изя, — перебила она его попытки что-то выспросить, — надо срочно убираться из города.

— Ч…

Снова не дав ему и слова вымолвить, сложив брови домиком, что придало её лицу почти библейскую скорбь, добавила:

— А может и из страны.

Сборы проходили аврально, но не беспорядочно, тормозил как раз Михаил. Она покидала в невесть откуда вытащенный раритетный бабушкин саквояж, всю наличность, драгоценности и уже в нетерпении ожидала его у выхода. Слово «погром» ни разу не было произнесено, но буквально витало в воздухе.

Заторможенный Михаил с недоумением взглянув на её саквояж, нелепый с виду в современной обстановке холла, подумал, что именно он генерирует исторические страхи и это напрашивающееся на язык слово.

Сам-то он неторопливо появился со своим кейсом-дипломатом, спускаясь со второго этажа и даже расслышал шипящие сквозь зубы сетования, что «наверное не следовало бы ждать этого недотёпу, да вот только какой ни есть, а всё ж мужик…». В этот момент раздались первые далёкие хлопки, похожие на выстрелы и тут неожиданно поблизости жахнуло так, что от неожиданности они даже присели.

— Ни фига ж себе! Опять протесты против банкиров? Стреляют! Ребята явно слетели с катушек, — Михаил естественно ещё не протрезвел, потом что лишь недоумённо хлопал глазами, а вот Софью словно подменили — она явно растерялась, вцепившись в свою неказистую на вид ношу, не решаясь подняться с пола.

— Что там у тебя в этом антиквариате? — Не смотря на напряжённость ситуации, он не мог не поерничать над самоуверенной супругой, в одно мгновенье потерявшей былой лоск.

— Д-деньги и драгоценности, — запинаясь ответила та, глядя на осколки дорогущей вазы, грохнувшееся с тумбы и медленно оседающую со второго этажа пыль.

Роллет самым мерзким образом неторопливо лез вверх, оголяя зад семейного минивэна.

Софа выгнала машину, но взглянув на пустые сиденья и багажное отделение, всё же решила прихватить чего-нибудь. Видимо её задушила жаба гнать порожняком машину с таким вместительным салоном. Скрипнув ручником, она помчалась снова в дом. Машина осталась урчать движком у выезда на дорогу.

Тихо чертыхаясь, «надеюсь это действительно что-то нужное», Михаил вывалился из дома, волоча два внушительных чемодана.

Город привычно шумел своей ночной, да нет — предутренней жизнью, и лишь цепкий слух мог бы выхватить редкие, приглушённые хлопки выстрелов. Непонятное с минивэном он услышал сразу — машина завывала на повышенных оборотах, даже провизгивая передними покрышками.

Бросив чемоданы на асфальт, Михаил подбежал к водительской двери. Кто-то, взгромоздившись на водительское сидение, даже не закрыв дверь, врубив заднюю скорость, пытался угнать их машину, но видимо второпях забыл снять её с ручника, и теперь визжа покрышками, не мог стронуть минивэн с места.

Михаил схватил незнакомца за плечо, собираясь стащить его наружу, тот вскрикнул, почти зарычал — безумные глаза и какой-то звериный оскал, заставили Михаила отпрянуть. Однако неизвестный вдруг как-то сразу сник, ссутулившись и Михаил сразу узнал его.

— Господин Гойман? — Тишайший, незаметный человек, их сосед…

— Что здесь происходит?

Увидев Софью, господин Гойман, встрепенулся, вылезая из-за руля с надеждой в глазах, и даже расправил плечи:

— Мне позвонил господин Майе…

— Не важно, — прервала его Софа, метнув взгляд в ничего не понимающего Михаила.

— Сказал, что в Нью-Йорке будет очень неспокойно…, я только выгнал свой «шеви», как меня вышвырнули из салона и угнали…

— Этот тип пытался угнать нашу машину, — встрял Михаил, — Софья ты мне, наконец, объяснишь, что происходит? Я кстати сегодня видел какую-то чертовщину, и ещё эти выстрелы….

— Так значит господин Гойман хотел угнать нашу машину? — Глаза Софочки сузились, впившись в снова притихшего соседа.

— Да! Я вытащил его из-за руля…

— Ах ты, старый пёс, — прошипела Софья не обращая внимания на браваду Михаила.

Сделав быстрый шаг, она пнула совершенно потухшего Гоймана ногой в пах, при этом выплюну пару слов на русском.

Михаил обомлел, не ожидая от жены не то что бы удара промеж ног, а русского отборного мата.

Софья уехала из СССР в раннем детстве и всячески открещивалась от своего советского прошлого, даже не разговаривая на русском языке, а тут такое….

— Этого берём с собой, — кивнула она на присевшего Гоймана.

— Нахрена он нам? — Удивился Михаил.

— За руль сядет, — закидывая в багажник туго набитый целлофановый мешок, пояснила Софья.

— Я и сам могу…

— Ты пьян, — отрезала она.

Нью-Йорк город, который никогда не спит, с кучками людей у ночных кафе и клубов, с почти беспрерывным мельканием фар, не говоря уже о беспрестанном навязывании световой рекламы.

Привычные к повседневности автомобильных пробок, едва они выехали на Кони-Айленд-авеню, сразу обратили внимание на некоторую загруженность на дороге для этого времени суток, и явную нервозность водителей и пассажиров. Многие машины были набиты людьми и барахлом, белыми пятнами таращились озабоченные лица водителей, на задних сиденьях можно было разглядеть неспокойных детей и взрослых пассажиров. Казалось, что весь Брайтон решил ещё до рассвета выехать загород на пикник, только вот лица были далеко не весёлыми. И если подвыпивший Михаил смотрел с некоторой рассеянностью и любопытством, то та же Софья предпочитала, против обыкновения, ехать молча, со скрытым страхом впитывая окружающую обстановку.

Со стороны порта доносились странные звуки, в небе периодически слышался тарахтящий рокот, вероятно вертолётный.

Лёва Гойман, потея, краем глаза косясь на недоброжелательно настроенного Михаила, старательно вёл минивэн. Софья сидела сзади, теребя мобильник, параллельно щёлкая клавиатурой ноутбука: