Игорь Негатин - Под созвездием чёрных псов

Не прошло и часа, как у входа в дом потрескивал огонь костра. Дым уносило в сторону озера. Вечерело. Мы перекусили остатками хлеба и вяленого мяса. Потом развалились у огня. Запивали ужин трофейным вином, захваченным в сгоревшей гостинице и лениво трепались о разных житейских мелочах.

Рэйнар, пока совсем не стемнело, вооружился иглой и латал дырки на потертом камзоле. Хотя… Какой там камзол! Одно название! Заплатка на заплатке. Доберёмся до города, надо будет приодеть парня. Негоже воину Чёрных псов быть похожим на бродягу-оборванца. Сам точно не купит. Видел я его кошелёк. Кроме девяти трофейных даллиноров, там был один даллинор и пять или шесть мюнтов. Кстати, выданный ему авансом грасснор, он бережно завернул в тряпицу и спрятал в мешочек висевший на шее.

И ещё одна странность — чистоплотность. Я думал здесь будет похуже. Насколько я помню историю, средние века не отличались чистотой. В этом мире иначе. Мылись все и при любой погоде. Видимо поэтому, в гостинице не было вшей.

Кстати, как успел заметить, Трэмп любит поговорить. Пока ужинали, он успел рассказать о замке своего отца, приятелях детства и даже о подружке — дочери местного целителя. Матери у него не было. Она умерла рожая четвёртого ребёнка. Девочка родилась слабой и через полгода отдала богам душу. Рэйнар её почти и не помнил. Совсем маленьким был. Отец, после смерти матери погоревал полгодика, а потом начал понемногу пить и плодить бастардов. Как я уже говорил, его отец был одним из мелких норров, на западном побережье. Поэтому имел полное право на благородную приставку «норр» к своей фамилии. Мерэн норр Трэмп.

Братья Рэйнара были классическими бездельниками. Старший ждал когда умрёт папаша, чтобы занять его место. Пока отец жил, сын охотился, дрался, портил деревенских девок и волочился за служанками. Средний был немного поумнее. В свободное время обучался у местного врачевателя и мечтал о ремесле целителя. Увы, но для завершения «медицинского» образования, надо отправляться в большой город. Это стоит денег и немалых! Конечно, можно пойти в ученики-слуги к целителю. Обучение будет бесплатным, но как же сын норра будет слугой?! Не дело… Так что средний сын тоже ждал смерти старика Трэмпа и надеялся потратить часть наследства с большей пользой, нежели старший брат.

При таком раскладе, младшему надеяться было не на что. Поэтому, когда Рэйнару исполнилось пятнадцать лет, [1] Дабы не утомлять читателей расчётами, возраст коренных жителей Асперанорра сразу пересчитывается в привычный возраст жителей нашего мира. (прим. авт.) отец разбудил его ни свет ни заря и позвал на двор. Там он вручил заспанному сыну трофейный меч и щит, взятый в бою с разбойниками. Потом слуга подвёл осёдланного коня, отец что-то пробурчал, проводил сына до ворот и махнул рукой на юг. Мол, езжай сынок! Зарабатывай славу и деньги!

— Я даже позавтракать не успел, — вспоминал Рэйнар и виновато улыбался, глядя на огонь костра. — Отец положил в чересседельную сумку краюху хлеба и бурдюк с вином. Ну и деньги.

— И много было денег?

— Два даллинора и три мюнта. На первое время хватило… Правда, за воротами меня поджидала старуха кормилица. Видимо услышала, что меня гонят из дому. Она была добрая. Благословила и сунула ещё два даллинора. На счастье.

Вот так и началась взрослая жизнь Рэйнара Трэмпа. С тех пор он бродит по Асперанорру. Был оруженосцем у одного норра. Когда господина убили, завербовался в войско виёрнорра. Шла война и брали всех подряд. Даже неоперившихся юнцов у которых и борода-то не росла. Воевал с южными соседями, когда они вторглись на территорию королевства. Потом служил другому виёрнорру. Где-то на юго-западе. Когда война закончилась, наёмников освободили от «слова» и парень остался без работы. Хотел попасть в личную охрану правителя, но увы — желающих было слишком много.

Кстати, надо упомянуть о таком местном понятии, как «слово». На местном это звучит, как «оррэт». Наёмник, поступающий на службу не произносит никаких клятв. Он подходит к нанимателю и держа свое оружие перед собой, произносит лишь: «Оррэт!». Это значит, что он даёт слово служить и быть верным своему господину. Если господин не нуждается в наёмнике, он платит ему причитающее и произносит «Ду фриэт!». Мол, ты свободен от своего слова и можешь топать, куда тебе заблагорассудиться.

— Чтобы попасть в эту охрану, надо было понравится не только начальнику стражи, но и жене виёрнорра. Она сама отбирала воинов, которые охраняли их семью. Вы ведь понимаете, Серж… Иногда нужно быть не бойцом, а сладкоголосой птицей и нежным жеребцом. Я так не умею. В общем, она меня невзлюбила. В северянах никогда не было этого южного лоска, который так нравится женщинам. По её словам, мы слишком грубы и неотёсаны.

— Ну да, конечно. Догнал, завалил — твоя!

— Что? — не понял Рэйнар.

— Да это я так. В общем, пришёлся ты не ко двору.

— Да, именно так.

— Не переживай.

— Слава богам! Я особо не переживаю, — отмахнулся он. — Были бы руки целы и голова на месте, а остальное приложится.

— Жизнь во дворе слишком скучна для настоящего воина.

— Да. Но там есть служанки. Эдакие, — он изобразил руками формы дворцовых служанок и мы дружно расхохотались.

— Ладно, Рэйнар, давай спать. До ближайших служанок ещё два дня пути. Ты отдыхай, я посижу немного.

— Вы просто как сова! Любите ночное время, — усмехнулся парень. После этого он ушёл в развалины и завернувшись в свой, зияющий прорехами плащ и уснул. Да, солдатские привычки неизменны! И в этом мире, и в нашем. Солдат спит, а служба идёт.

Я немного посидел у потухающего костра, потом пристроился у входа в дом, завернулся в плащ и задумался. Заснуть не боялся. Рэйнар прав — я из тех, кого можно назвать совами. Легче вообще не ложиться, чем подниматься на рассвете и хмуро смотреть на окружающий мир, пока не выпьешь чашку кофе и выкуришь сигарету. А с сигаретами здесь труба… Нет табака. И картошки тоже нет… Через несколько часов стемнело. Встал, потянулся и прошёлся вдоль развалин. Далеко не уходил, чтобы не влететь в какую-нибудь яму, замаскированную местной флорой.

Тучи разошлись и небе показались три ночных светила. Как уже говорил — в этом мире три луны. Самая большая — золотистого цвета. Рядом с ней — красный карлик. Раза в три меньше, чем золотая. Ещё одна — нежно розовая с причудливыми оранжевыми пятнами. Светят ярко. Конечно, это не питерские белые ночи, но тоже прилично.

Прошёлся к донжону и привалившись к стене смотрел на звёзды. Красиво! Уже собрался идти назад, но вдруг почувствовал лёгкую дрожь, идущую от гранитной стены. Я дёрнулся, но мир замер, а тело стало тяжёлым. Словно к рукам подвесили пудовые гири. И я услышал мерный стук своего сердца, который становился всё громче и громче… Он гремел в ушах, как паровой молот. Дья-я-явол!!! И вдруг всё стихло…