Андрей Левицкий - Трое против Зоны

– Они мне не докладывали, – огрызнулся я, спешно перезаряжая «сто третий».

Архаров подошел к делу ответственнее:

– Сколько их, чем вооружены? Куда пойдут в первую очередь, попав на базу?

– Шесть человек, но Дядя не боец, – отозвался я, быстро соображая, как нам их брать и где лучше отбивать Пригоршню, чтобы не подставить его под пули. – Куда пойдут – понятия не имею, это зависит от того, что им тут надо, а это мне не доложили.

– На склад артефактов, куда же еще, – отозвался Морошкин из-за спины Алексея. В помещении набилось человек восемь, и тут было довольно тесно. – Что еще тут может понадобиться бандитам, кроме артов?

– И для этого они тащили через всю Зону рюкзак с редкими и дорогими артефактами?

– Ну и что? Бабки получили, свои арты забрали да еще новыми поживились…

Я покачал головой. Если бы это были просто наемники, то да. Но этот Дядя… не артефакты ему нужны, это точно. Но что, Зона вас поглоти?!

– Начнут они с того, что Будку обыщут, – подал голос Морошкин. – Если мы останемся здесь, то будет заваруха, и Пригоршню твоего наверняка под шумок положат. Не мы, так они.

– Да через сетку их покрошить, и делов-то! – горячо воскликнул Жевунов, вдохновленный общим обсуждением. – Еще пока в Будку не вошли. Снаружи в кустах залечь и…

– От сетки пули отскакивать будут, половина выстрелов впустую уйдет, – возразил Архаров.

– А те, что не впустую, Пригоршню задеть могут, – вмешался я. – Время поджимает, мужики. Думаю, действительно лучше остаться снаружи. Посмотреть, куда бандиты направятся, и брать их по дороге.

– На открытом пространстве, чтобы им деться было некуда, – кровожадно добавил Жевунов. Ему, как я погляжу, очень нравилось участвовать в операции по обезвреживанию наемников. Молодой, необстрелянный, глаза горят…

– Не суйся под выстрелы, – посоветовал я ему.

– Темно снаружи, – с сомнением покачал головой Морошкин.

– А ученые и прочие, когда выстрелы услышат, – не сунутся на улицу? – вспомнил я. – Не хватало еще задеть кого-нибудь. Может, послать кого-нибудь предупредить, что сейчас стрелять будут, чтобы не полезли?

Архаров махнул рукой:

– Все спят. У нас иногда мутанты сбегают, приходится на них охотиться на территории. Так что никто в жилом корпусе на выстрелы не отреагирует. И не выйдут наружу, если что такое услышат.

Большие настенные часы показывали без двух минут пять.

– Все, время вышло. Идем на улицу. Шнобеля тоже вывести! И убрать куда подальше, хоть в столовую отвести, чтобы он не подал им сигнала какого-нибудь. Я сяду ближе к Будке, когда увижу Пригоршню – свистну. Он высокий блондин такой, может, кто помнит.

Нестройная толпа высыпала наружу, двое вытолкали сонного Шнобеля. Я понимал, что мы действуем бестолково, но не было времени продумать нормальный план. Часовых с крыльца отослали дальше, в кусты рекреационной зоны напротив. Вместе со мной в кустах у входа засел Морошкин и Жевунов. Архаров с еще двумя скрылись в темноте слева, где еле виднелась в темноте генераторная, остальные ушли направо, за угол Будки.

Все затихло. Я сидел на корточках, сжимая приклад и цевье автомата до боли в пальцах, и прислушивался. Воздух был влажный, полный запахов зелени и подмокшего бетона. Мы притаились не у самой стены, так как туда падал свет от фонаря над дверью, а чуть дальше по дорожке. Матовое стекло входной двери притягивало взгляд. Еще немного, еще чуть-чуть, и за стеклом мелькнут силуэты… Или сначала послышатся шаги и голоса? Мучительно хотелось посмотреть на наручные часы, но я сдержался и не пошевелился. Рядом тихо дышал Морошкин, сопел Алексей, напряженный, как сжатая пружина. Да я и сам готов был подскочить от любого звука.

И этот звук пришел. Все навалилось сразу: шаги, голоса, стук дверей в глубине здания… Я замер, забыв дышать. Морошкин с Жевуновым вытянули головы.

Белая пластиковая дверь распахнулась, пропуская крупное тело Песца. Ствол АК-12 плавно поворачивался, круглый барабан на девяносто пять патронов, казалось, хищно вздрагивает, предвкушая драку. Морошкин едва слышно втянул воздух сквозь зубы, увидев пулемет.

Потом выскочили Крафт с Перцем, выставив стволы налево и направо, прикрывая идущего следом Дядю. Наемники зыркали по сторонам, стараясь проникнуть взглядами в ночную тьму, особенно темную за пределами круга света.

Следом шагал Валерьян, держа в каждой руке по стволу – свой FNP-9 и ПП-90М1 с круглой дурой под стволом, – готовый палить на любой шорох.

За ними Боцман вел Пригоршню. Никита шел спокойно, но я видел, как он рыскает глазами, ожидая нападения – или выискивая возможность сбежать? Если крикнуть ему «Ложись, Пригоршня!» и открыть огонь на поражение – успеет ли напарник среагировать?

А если они откроют ответный огонь, кусты нас не спасут…

Кажется, Морошкин подумал об этом же, потому что осторожно положил мне ладонь на плечо, не давая подняться.

– Пусть пройдут, – шепнул он.

Боцман шел, упирая ствол Никите между лопаток. По этому жесту было понятно, кто пленник, издалека.

По бетонной дорожке процессия двинулась вперед. Наемники заметно нервничали, стволы так и дергались из стороны в сторону, пальцы на спусковых крючках напряжены. Любой звук, любое движение – они сначала начнут палить, потом уже разбираться, кто и что…

Морошкин незаметно нагнулся, я вздрогнул, услышав его шепот возле самого уха.

– Сниму крайнего, – прошелестел он едва слышно. – Ты валишь своего парня на землю, чтобы не трепыхался. Мы берем остальных. Валить или?..

– Или, – решил я. – Обойдемся без шума. И пусть ваше начальство утром с ними разбирается.

– Не боись, я на снайпера учился, – прошелестел Морошкин, поднимая ствол. – Не задену твоего парня.

Хорошо, что я приготовился к прыжку заранее, потому что вспышка ослепила меня.

У Пригоршни реакция отличная, и прыгать на него лучше сбоку, чтобы не получить кулаком в челюсть. Примерно так и рассчитав, я по сигналу Морошкина с воплем «Пригоршня, ложись!» бросился на напарника. Сбил его с ног, и мы, сцепившись, укатились в кусты.

И тут же по обеим сторонам дорожки выросли фигуры охранников, наставив на бандитов стволы. Те не успели сделать ни одного выстрела, только дергали стволами из стороны в сторону. Навстречу от рекреации бежали еще люди.

– Что, что такое? – в бессильной злобе заскрипел Дядя, поворачивая голову и близоруко щурясь. – Откуда? Где Брежнев, где Шнобель?

– Говорил я: подозрительно это, не надо вперед лезть! – сердито откликнулся Валерьян и толкнул Жевунова, который забирал у него оружие. – Поосторожней со стволами, молокосос!

Алексей вспыхнул и хотел что-то сказать, но Морошкин положил ему ладонь на плечо.

– Нечего, нечего, – спокойно сказал. – Им есть с чего беситься, а тебе нечего дергаться.